— На седьмом небе от счастья. Шлет одно восторженное послание за другим и благодарит за тысячи колонистов.

— Значит, через несколько лет у нас появятся собственные лошади.

Императрица кивнула.

— К тому же, гоблины, расселившиеся по степи, прикроют нас от Прегиштании. Вот только…

— Когда большая часть коротышек покинет города других стран Лиги, места им станет не хватать, и нам придется повоевать с южными соседями, — закончил за нее Шахрион.

— И ты пойдешь на это?

— Конечно, у меня не так много надежных союзников, — задумчиво проговорил император. — К тому же будет не лишним сильнее привязать их к себе, не находишь?

Тартионна покачала головой.

— И когда ты начнешь доверять хотя бы кому-нибудь?

— Я верю тебе, мне достаточно.

— Гартиан расстроится, если услышит.

— Ему сейчас не до меня, — рассмеялся Шахрион. — Столько новых перспективных учеников, которым следует промыть мозги. Скажи лучше, послы его величества венценосца Исиринатийского уже прибыли?

— Да, но ты точно хочешь поддержать этого… — Тартионна запнулась, подбирая выражение, — человека? Он тебя ненавидит и начнет собирать войска сразу же, как только победит брата.

— Могу только пожелать его величеству Ритону Первому удачи в столь благородном начинании. Его двоюродный брат удерживает почти половину северной Исиринатии и немалую часть Стоградья, хотя последнее я бы не назвал особым преимуществом. И брат этот ненавидит меня больше, чем новый венценосец, так что пускай повоюют.

Послы проявляли настоящие чудеса раболепия и готовы были признать все завоевания великого Черного Властелина. Контраст с тем, что Шахрион видел раньше, изрядно позабавил бы императора еще год назад, сейчас же он вызывал лишь скуку и раздражение.

Отделавшись от надоедливых мух, Шахрион решил немного передохнуть и вышел на балкон, с которого открывался обширный вид на его город. Десятки мануфактур, извергающих дым и пламя в воздух, облепленные лесами стены, восстанавливаемые спустя год после осады, и улицы, бесчисленные улицы и улочки, заполненные тысячами людей. Его столица, и было бы замечательно ее сжечь. Спалить дотла.

Он сжал губы и обхватил руками перила. За спиной послышался ехидный смех. Тень сегодня была довольна, и не удивительно, она всю ночь насылала на него кошмары.

— Уйди, — взмолился Властелин, прекрасно понимая всю глупость такой просьбы. Он возжелал силы и победы, он их получил.

Шахрион вновь бросил новый взгляд на свою столицу. Сколько уже сделано, и сколько еще предстоит… Освоение отбитых территорий, увеличение армии, воспитание новых некромантов и создание собственной Академии стихийной магии.

Жаль только, что результаты своих трудов он не увидит — с каждым месяцем Тень становилась сильнее. Сколько получится сдерживать монстра, владыка не знал, зато он был уверен, что убьет себя до того, как Тень полностью сведет его с ума.

Наверное, отец в свои последние месяцы чувствовал себя схожим образом.

Шахрион судорожно вздохнул. Он вряд ли увидит, как его сын начнет ходить, и уж точно не доживет до момента, когда мальчик станет мужчиной. Он никогда не будет учить его читать и писать и не даст совет в сердечных делах… Юному Паштиону, названному так в честь деда, придется расти без отца…

Но он справится, мальчик родился сильным, настоящим бойцом. Он будет лучшим правителем, чем его отец. В этом Шахрион был уверен.

Он молил Мать только об одном, чтобы наследник избежал его судьбы и нашел свой путь в этой жизни. С этой мыслью император развернулся и направился внутрь. У него есть долг, который следовало выполнять до самого последнего мига. И он не сдастся без борьбы.

Тень снова рассмеялась и попробовала вывести Шахриона из себя, но тот усилием воли сдержался. Он будет сражаться до последнего, как делал это всю свою жизнь.

И, быть может, в конце концов смеяться придется именно ему.

Тронный зал изрядно обновился за последние четыре года. Новая мебель, новые ковры на полу, новые гобелены на стенах, новый мрамор облицовки, новые люди. Много, очень много новых людей: советники, наместники, купцы, владельцы мануфактур.

Почти пять лет прошло с момента гибели зрящего Ратриолы. То был последний год старой эпохи. Год, когда изменилось все, в первую очередь — Империя Тьмы. Впрочем, как выяснилось, это стало лишь началом.

За прошедшее время страна преобразилась так сильно, что глаза отказывались верить увиденному. Шахрион, откровенно говоря, даже не рассчитывал на столь быстрые и значительные перемены. Он полагал, что, облегчив налоговый гнет, связав все уголки внезапно разросшейся державы новыми дорогами, а также обеспечив льготы всем, кто желал строить мануфактуры, он сумеет добиться положительных, пускай и скромных результатов, но реальность превосходила самые смелые ожидания.

Товары порождали деньги, а те — новые товары, которые с пугающей скоростью распространялось среди простолюдинов, внезапно обзаведшихся звонкой монетой. Раны, нанесенные короткой, но жестокой войной заросли, точно их никогда и не было, а все соседи, замерев от ужаса, наблюдали за изменениями, происходившими в, казалось бы, навсегда разрушенной и побежденной стране.

«Да, многое изменилось», — подумал Шахрион. — «В первую очередь — я».

Он оглядел заполненный людьми зал, затем перевел взгляд на Тартионну, восседавшую на соседнем троне. Его советница, его королева, мать его сына. Его Госпожа.

Тартионна перехватила взгляд мужа и ободряюще улыбнулась.

«Без ее поддержки и любви Паштиона я не протянул бы так долго», — подумал император, взмахом руки приказывая собравшимся подняться с колен.

Этот бессмысленный, набивший оскомину церемониал! Как же проще было, когда они впятером собиралась в маленькой комнате без окон и обсуждали насущные проблемы. Черный Властелин и помыслить не мог, что будет скучать по тем страшным, но восхитительным временам. Однако сейчас Шахрион — император, владыка сильнейшего государства на континенте, а потому просто обязан демонстрировать свою мощь всем, в первую очередь — новым подданным.

О да, они должны лицезреть непогрешимого, беспощадного, но справедливого владыку, чей вид вызывает трепет, а сила — уважение.

И если с первым у Шахриона всегда имелись проблемы — начинающий лысеть невысокий полноватый мужчина вряд ли испугает хоть кого-нибудь, то вот со вторым, как ни странно, все обстояло превосходно.

За годы, прошедшие с ночи, когда Безымянное заклинание обрекло на гибель десятки тысяч невинных, его сила настолько увеличилась, что придворные лизоблюды, начавшие сразу после войны сравнивать Шахриона с Первым Некромантом, в общем-то, оказались недалеки от истины.

«Жаль, что плата за могущество столь ужасна», — подумал Черный Властелин, ощущая начинавшееся подниматься откуда-то из глубин раздражение.

Непонятная, глупая и внезапная злость с каждым годом становилась все сильнее, и контролировать ее получалось хуже и хуже. Причем в последние месяцы процесс, кажется, начал приобретать лавинообразный характер. И, как будто этого мало, редкие сперва приступы головной боли усиливались с каждым днем, превратившись практически в непрерывную пытку. Вот уже почти два года Шахрион просыпался и засыпал, ощущая, как раскаленные иглы ввинчиваются в мозг. Иногда боль почти проходила, иногда, напротив, укладывала его на день-другой в постель. Но неизменным оставалось одно: она, как и Тень, стали вечными спутницами Черного Властелина.

Однако пока что некромант держался. Терпел, глотал пилюли, когда не помогало — выл от муки, но запрещал себе сдаваться.

«А раз я еще могу бороться, значит — буду», — решил император, в пол уха слушая витиеватый доклад наместника Ларнисии, которому выпала честь выступать первым. Ничего особо интересного тот не сказал: в провинции все хорошо, весна вступила в свои полные права и скоро можно будет собирать озимые — урожай должен быть отменным.