После восьми дней копания в собственной черепной коробке Елена не выдержала:

— Доктор, скажите откровенно, наши с вами занятия могут дать хоть какой-то эффект?

— Нельзя ставить вопрос так категорично. Я откровенна с вами: информация, хранившаяся в погибших клетках мозга, утрачена безвозвратно. Но лишь малая часть утерянного была уникальна. Теперь мы с вами занимаемся тем, что создаём новые ассоциативные связи.

— Для этого обязательно держать меня в полной изоляции? Не думаете ли вы, что на Земле я смогу восстановить память с большим успехом?

— Я не возьмусь судить об этом. Безусловно, на Земле есть хорошие специалисты, способные помочь вам. Но ведь вы косморазведчик, вы привезли эту болезнь из Дальнего Космоса.

— Хорошо-хорошо! Но я имею право знать о результатах моей экспедиции? Мы с вами убедились, что сама я этого вспомнить не могу. Но я командир, понимаете? Для меня это важно.

Ржавикина с сожалением вздохнула.

— Понимаю, но вряд ли смогу помочь. Отчёты экспедиции переданы навигатором Ворониным в Совет по космическим исследованиям. Медицинская служба не имеет к этому отношения. И, пожалуйста, не просите меня нарушить инструкцию. Я не могу сообщить вам всё, что мне известно.

— Спасибо! Насколько я знаю ваши правила, поговорить с товарищами по экипажу мне тоже запрещено?

— К сожалению, это так. Существуют определённые правила изоляции. Согласно инструкции…

— Анита! Вы знаете, где сидят у меня эти инструкции? Вы способны поверить, что в мире существует кое-что важнее них?

— Успокойтесь, Елена. Чем я могу помочь? Я врач, вы пациент. Поймите, это моя работа. Закончим обследование, выпишем вас, полетите на Землю и делайте, что посчитаете необходимым.

Елена закусила щеку. «Закончим обследование», — хорошая перспектива! Она сидит здесь не имея ни малейшего представления о результатах экспедиции почти два месяца, и неизвестно, как долго это протянется. А если худшее всё же случилось? Если она в самом деле — двойник? Хотя, тогда уже без разницы… Нет, не без разницы! Она не Коцюба, прятаться как мышь в нору не намерена! Но что можно сделать, когда ты будто под стеклянным колпаком?

Пристинская упрямо тряхнула головой.

— Ладно, оставим это. Мои личные вещи забрали с корабля?

— Разумеется. Навигатор сложил их и упаковал.

— Опять навигатор?! Пачка старых тетрадей среди моих вещей есть? А в пачке — блокнот с чёрной обложкой?

— Не помню.

— Доктор, вы можете проверить? Это очень важно!

— Хорошо, я посмотрю.

Следующий визит доктора Елена ждала со страхом. И опасения подтвердились — блокнот исчез. Надеяться, что он куда-то завалился, остался в каюте, не приходилось. Дневник Коцюбы лежал поверх стопки тетрадей с рукописями Лесовского, этого Елена не забыла. Теперь тетради, аккуратно упакованные, находились в хранилище. Без блокнота. Пристинская готова была выть по-волчьи от досады. Вот тебе и результаты экспедиции на Вашингтон! Всё насмарку! Нужно что-то срочно предпринять, ждать, пока нейропсихолог закончит исследования, времени больше не было. Елена пошла ва-банк:

— Доктор, то, о чём я сейчас расскажу — государственная тайна. Вы можете на время отключить приборы наблюдения?

На мгновение в глазах врача промелькнуло сомнение, что у пациентки поражены лишь те клетки мозга, что отвечают за память.

— Я не идиотка, вы сами сказали, что мой интеллект не пострадал, — поспешила развеять эти сомнения Елена. — Так что? Я скажу в любом случае, мне терять нечего. Но тогда и вам придётся нести ответственность, вы готовы?

Ржавикина нервно сглотнула, поднялась со стула.

— Подождите минуту! — и быстро вышла из палаты. Вернувшись, кивнула: — Говорите. Я отключила записывающие устройства.

От двери врач не отходила и руку из кармана халата не вынимала. Пристинская невольно улыбнулась. Подобрав ноги, уселась по-турецки на кушетке.

— Не стесняйтесь, вынимайте парализатор, — предложила, — меня это не смущает. Итак, слушайте. Если мне нельзя выйти на связь с Землёй, вам самой придётся передать советнику президента Бергу, что Елена Пристинская находится в здравом уме и ей необходимо передать очень важную информацию. Повторяю: очень важную.

— Советник президента? — Ржавикина растерялась. — Как я выйду на такой уровень?

— Это ваши заботы! Чем скорее вы сообщите, тем лучше, в том числе для вас. И никто об этом знать не должен. Вы меня понимаете?

Доктор внимательно посмотрела на Елену, кивнула.

— Я сообщу. Надеюсь, вы меня не разыгрываете.

Ржавикина отсутствовала четыре дня, и все эти дни Елена места себе не находила. Когда дверь наконец распахнулась, сердце заколотилось так, что пришлось присесть на кушетку. Анита явно была раздражена, даже шапочку забыла надеть. Только теперь Пристинская рассмотрела, что волосы у докторши пенятся мягкими кудряшками. Круглое лицо в их обрамлении казалось почти детским. И вся она походила сегодня на обиженного ребёнка.

— Зачем вы придумали историю с государственной тайной? Захотели выставить меня на посмешище? Вам было весело, да?

— Вы нашли советника Берга? — Пристинская попробовала пробиться сквозь поток обвинений.

— Не существует никакого советника Берга! И вы это прекрасно знаете, сами же его выдумали!

На секунду Пристинская растерялась, но тут же сообразила: Ржавикиной и должны были так ответить!

— Анита, успокойтесь. Вы обращались в Администрацию Президента?

— В том-то и дело! Ох и дурой я себя почувствовала, когда услышала, что советника Берга не существует.

— Моё сообщение вы передали?

— Кому, призраку? Вашей фантазии? Разумеется, я сообщила цель своего визита к этому «советнику». Вот хохотали, наверное, в Администрации, когда прочли!

— Тогда вы всё правильно сделали.

— Правильно?! Думаете, эта история так и закончится?

— Надеюсь, что нет.

— Вы издеваетесь?! Вы представляете, что будет, когда из Администрации сообщат руководству Базы о моём визите? Да мне прямо сейчас можно паковать чемоданы!

Доктор от волнения дёргала головой, отчего завитушки взлетали маленькими протуберанцами. Пристинская не удержавшись, засмеялась.

— Надеюсь, собирать чемоданы придётся мне, а не вам.

Ржавикина хотела сказать что-то язвительное, но тут мурлыкнула негромкая трель. Замерев на мгновение с открытым ртом, доктор поспешно извлекла визифон из кармана. Прочитала сообщение, с укором посмотрела на Пристинскую.

— Началось. Вызывают к завсектором.

Едва за доктором защёлкнулась дверь, Елена повалилась на кушетку. Получилось или нет? Как ни старалась она себя убедить, что советник Берг обязательно придёт на помощь, стопроцентной уверенности не было. Слишком часто доводилось разочаровываться в людях. Даже в самых близких. Таких, как Михаил…

Вернулась Ржавикина спустя два часа и не одна. Следом дюжая девушка-санитар катила тележку. Елена сразу узнала свою аккуратно сложенную парадную форму и туго набитую сумку. Сердце подпрыгнуло от радости. Получилось! Хмуро взглянув на пациентку, доктор выложила стопку пластиковых квадратиков. Паспорт, удостоверение, кредитная карточка. И билет на лунный челнок.

— От начальника медицинской службы космофлота поступило распоряжение о вашей досрочной выписке. Здесь ваши вещи, переодевайтесь. Людмила проводит вас на космовокзал.

— Спасибо, Анита! — Пристинская вскочила с койки, на ходу стягивая пижаму.

Ржавикина не ответила. Развернулась, шагнула к двери. Но не удержалась, спросила:

— Всё же я не понимаю, при чём здесь мифический «советник Берг»?

— И хорошо, что не понимаете. Для вас спокойнее.

Диана ждала за турникетом столичного космовокзала. Пристинская замедлила шаг. А чего, собственно, она ожидала, посылая доктора к Бергу? Что ей предоставят свободу передвижения на Земле?

— Привет! Рада видеть тебя! — Арман, не дав времени на возражения, вырвала из рук сумку и быстро чмокнув в щёку, потащила к выходу. — У меня билеты на рейс до Симферополя, отправление через час двадцать. Поторапливайся, ждать не будут.