Император, ступая неровно и чуть скованно, подошел к двери, отворил ее и скрылся внутри здания, а Пергион осел, ловя ртом воздух и пытаясь угомонить опасно разошедшееся сердце.

«Что же это было»? — думал он. — «Это наш владыка? Или не он? Как понимать увиденное»?

Придя в себя, наместник решил, что ему просто привиделось.

«Да, так и есть, мне показалось. Нужно меньше налегать на свиную рульку с пивом. В мои-то годы уже следует на каши переходить, а то мерещится всякое».

С этими мыслями он поднялся и проследовал за Властелином, однако в глубине души, на самом донышке, червячком угнездилась одна очень и очень нехорошая мысль: «а точно ли он поступил правильно, отправив внуков в самое средоточие силы некромантов»?

Этот небольшой замок уютно разместился в живописной горной долине, окруженной с трех сторон седыми пиками, исчезающими в небесной выси. Он был возведен на острове посреди голубого озера, студеного и прозрачного.

Замок служил летней резиденцией не одному поколению венценосцев Исиринатии, и сейчас его облюбовал для своих нужд Ритон Ириулэн.

Он отдыхал тут уже почти неделю, прихватив с собой Мирола, а также нескольких важных советников, которым предстояло участвовать в переговорах.

Торопиться не следовало: страна, только-только начавшая приходить в себя после кошмара многолетней войны, нуждалась в передышке, да и сам Ритон, откровенно говоря, тоже. К тому же, требовалось время на то, чтобы все участники предстоящего разговора собрались в одном месте.

Венценосец буквально сгорал от любопытства, желая узнать, кто же в самом скором времени посетит его скромное жилище, но на все вопросы неизменно получал один ответ: «наберитесь терпения, ваше величество, они прибудут в один день».

И вот, наконец, ожидание подходило к концу, как и отдых.

Венценосец прищурился, глядя на несколько закрытых карет, приближавшихся к замку.

Эльфийка каким-то хитрым образом распланировала все так, что участники предстоящих переговоров оказались на месте одновременно, причем каждый понятия не имел, с кем именно, кроме венценосца Исиринатии и остроухой придется общаться. Надежная предосторожность, учитывая, с кем придется тягаться.

Кареты одна за другой проезжали через открытые ворота, едва не касаясь зеленых от ржавчины зубцов решетки, из них выходили закутанные в черное фигуры, которых слуги направляли в комнаты, наглухо закрытые и лишенные окон. Там гостям надлежало провести несколько утомительных часов, и лишь после этого собраться в общем зале.

Сам венценосец находился в своих покоях и сейчас стоял подле окна-бойницы, держа в одной руке кубок с вином, а в другой — донесение, присланное утром голубиной почтой. Ничего серьезного, но, увы, правитель должен заниматься делами всегда, даже когда берет небольшую передышку и удаляется в загородную резиденцию для непродолжительного отдыха.

— Владыка, — за спиной Ритона зашелестело платье, и он обернулся.

Остроухая оказалась в комнате абсолютно неожиданно. Каким именно образом она прошла стражу, открыла дверь и возникла за спиной, не издав ни малейшего звука, было совершенно неясно, зато венценосец отлично понял послание, которое ему таким хитрым способом передала звездорожденная: «не вздумай играть в игры, мы, если захотим, сможем прийти к тебе средь бела дня».

Кто-то другой, конечно, не заподозрил бы ничего странного, но Ритон слишком долго вращался при дворе и слишком хорошо изучил привычки эльфов. Они никогда и ничего не делали просто так. Даже обычные остроухие. Что уж говорить про зрящих — тварей, способных видеть будущее!

Так или иначе, но проявлять слабость он не собирался. Спокойно кивнув Найлиэне, правитель Исиринатии сказал:

— Приветствую, о звездорожденная. Все ли готово?

— Ожидаем одного участника. Думаю, что он будет достаточно скоро, а потому можно начинать.

В зал они вошли, как и полагалось, последними. И теперь Ритон смог, наконец, удовлетворить свое любопытство, внимательно изучив собравшихся.

За столом горделиво восседал долговязый худой тип с бритым черепом и фанатичным блеском в глазах, полных неприкрытой ненависти. Настоятель Корн, новый глава Ордена Света. Святоша не нравился Ритону, и чувство это было взаимным, но обоим приходилось терпеть друг друга. Венценосцу требовались все маги, которых только получилось достать, ну а Ордену, понесшему катастрофические потери и лишившемуся своего дома, была неужна помощь правителя. Конечно, при других обстоятельствах Сыны, возможно, попробовали бы договориться с тем же Гашиэном, да вот только венценосец Радении чересчур силен для ослабленного Ордена, а значит, заберет слишком много. Ритону же приходилось вести себя осмотрительнее и смирять амбиции. Как и настоятелю, впрочем.

Изначально Корн делал ставку на Нилба Ириулэна, однако, когда кузен вместе с семьей отправился кормить червей, Ордену пришлось договариваться уже с новым правителем. Естественно, ни о каких мольбах и ползанье на коленях речи не шло — Корн слишком хорошо знал цену тем немногим высоким сынам, что пережили войну, а потому торговался с яростью старого лавочника, да вот только и Ритон не собирался отступать.

В результате Орден был вынужден смириться с потерей изрядной части влияния, что, конечно же, ни капли не улучшило отношение двух правителей: мирского и духовного. Безусловно, в будущем настоятель превратится в ту еще головную боль, но сейчас, когда угроза Империи Тьмы стоит так остро, как никогда, его придется терпеть. Да что уж там, Ритону пришлось ввести Корна в Малый Совет, что иногда вызывало у венценосца приступы неконтролируемой ярости.

Рядом с главным орденцем полулежал еще один член Малого Совета — Могучий Аран. Тучный мужчина, заплывший жиром, кажется, испытывал серьезнейшее похмелье — ни для кого не была секретом его любовь к выпивке — однако сильнее магов огня у страны попросту не оставалось. Впрочем, он мог пить столько, сколько хотел. Ритон готов был прощать этому человеку и не такие слабости по ряду серьезных причин. Во-первых, колдун был одним из первых, кто поддержал претендента на престол пять лет назад — сразу после захвата власти в столице.

Да, союз их зиждился на совершенно шкурных интересах: Арану хотелось восстановить влияние жрецов Брата в стране, а Ритону требовалась его сокрушительная магическая мощь, а также — верность Академии. Ну или хотя бы той ее части, что готова будет пойти за Араном.

Во-вторых — жрецы Брата, равно как и Академия, за последние четыре года набрали немалую силу, благодаря чему в будущем они станут реальным противовесом Ордену. И пускай колдуны вволю грызутся за власть, Ритон же станет наблюдать за этим со стороны, предпринимая меры для того, чтобы победителей в сваре не оказалось. Именно так поступали его предки, непрерывно стравливая Академию с Орденом, но, увы, к началу войны с остатками Империи Тьмы, ситуация вышла из-под контроля, и сыны обрели такую мощь, что даже венценосцу приходилось общаться с ними с огромной осторожностью.

«Нет, определенно, мой дядя не отличался излишней гибкостью и наличием глубокого понимания сложных процессов, протекающих внутри общества. К нашему счастью, и первым, и вторым в изрядной мере наделен я».

Именно поэтому, Ритон не ограничился на достигнутом. В Малый Совет также была введена присутствующая здесь Могучая Олта. Чародейка эта руководила небольшой группой жриц Сестры, около года назад перебравшихся в Исиринатию с севера — из Аблиссии. Появилась она не одна, а вместе с дюжиной чародеев воды, что не только изрядно усилило Академию, но и позволило заполучить противника уже самому Арану, потому как вокруг энергичной и деятельной Олты группировались маги из иных стран, перебравшиеся в Исиринатию.

Четвертым из известных участников собрания оказался, конечно же, верный Мирол. Старому воину, очевидно, не нравилось происходящее, и он сидел насупившись, но тут уж ничего не попишешь. Верный наставник терпеть не мог интриги и предпочитал решать вопросы честной сталью.