Что на самом деле случилось в центре управления станции? Как ей удалось уйти из-под выстрела Дженнифер, не «младшего инженера», а сотрудника службы безопасности «Генезиса»? Её мозг был в полном ступоре, но тело действовало чётко и эффективно. Прыжок, бросок, выстрел — при всём желании она не смогла бы этого сделать. Для такого мало одного желания, нужны навыки, доведённые до уровня рефлексов, нужны многолетние тренировки. Как у Дианы...

Человек — информационный пакет. Гибель физической оболочки не обязательно означает и его гибель. Сколько раз Елена проходила сквозь это — во время гиперпрыжков. И не задумывалась. Теперь пришло время задуматься. Потому что Диана жива! Она до сих пор там, внизу, на станции «Артефакт-1». Она не «вселилась» в одного из синтезированных по программе «Генезиса» монстров, осталась чистой информацией, призраком. Лишь на несколько секунд взяла под контроль тело Елены, чтобы спасти и её, и весь экипаж от подстроенной Ворониным ловушки, а затем ушла тихо и незаметно. Но если это получилось один раз, то может получиться снова! Диану можно спасти, вытащить с Горгоны, из локального пространства, в котором она умерла, в то, где она воскреснет!

Пристинская куснула щеку. Если и получится, что дальше? На Земле она не найдёт для Дианы новое тело. Это в распоряжении Медведевой был креатрон Путников, это у Медведевой ментальные сверхспособности, а для «космической Барби» подобные эксперименты чреваты одним — шизофренией. Причём, неизлечимой.

Она вздохнула, отвернулась к стене. Приказала себе: «Забудь. Диана погибла, и ты ничем не можешь ей помочь. Ты не всесильна. Ты самая обычная баба. Блондинка к тому же».

Обычная?

Утром Елена проснулась, разбуженная вскочившим с постели Георгием:

— Ух ты, проспал! Семь почти, а я в постели! Мне же на вахту заступать!

— Как на вахту? — опешила Пристинская. — Ты же недавно сменился?

— Влад с Яном попеременно у Пиврона работают, а я с больной ногой там не помощник. Вот и отдуваюсь здесь за всех. Не сотрудников же «Генезиса» привлекать к вахтам! — Тагиров быстро натянул брюки, сунул ноги в башмаки, подхватил на ходу куртку: — Побежал. А ты спи, я тебе следующую вахту поставлю. Хорошо?

— Хорошо. Но спать я не буду. Мне нужно слетать на станцию.

— В самом деле?

Георгий воспринял её слова как шутку и стремился подыграть, лихорадочно соображая в чём соль. Продолжать разговор в такой манере было бы издевательством. Пристинская села, натянув одеяло до подбородка:

— Гоша, я не шучу. Мне действительно необходимо побывать на станции.

— Что значит «не шучу?» Станция заблокирована, попасть внутрь невозможно. Разве что резать купол лазерной пушкой.

— Аварийный шлюз снаружи можно открыть вручную.

Улыбка на лице Тагирова растаяла.

— То есть как? И ты не предупредила?! Его следовало заварить намертво!

— Поэтому и не предупредила. Не люблю необратимые действия.

Георгий сел, запустил пятерню в тёмный ёжик волос.

— Та-ак… И для чего тебе понадобилось туда возвращаться? Лена, я понимал тебя, когда ты полетела вниз, чтобы задержать эксперимент, понимал, когда ты организовала эвакуацию персонала. Но после… Твоя непонятная «экскурсия» в ущелье — на двое суток! Теперь ещё хлеще. Лена, на станции больше нет людей, там некого спасать! Или тебе нужна информация из их компьютеров? Думаю, Берг будет лишь рад, если она сгорит вместе со станцией.

— Компьютеры не при чём, это другое. Гоша, я сама не знаю, получится ли у меня. Если получится — я расскажу, честное слово! У меня от тебя нет тайн. Если не получится — тем более. Но сейчас я не могу, пойми.

— Нет тайн, хорошенькое дело! Да все твои поступки — сплошная тайна! — взвился Тагиров. — В любом случае визит на станцию — самоубийство. Ты представляешь, что творится внутри? Конечно представляешь, ты же была там! Нет, не проси, я и разговаривать не хочу на эту тему.

— Я и не прошу, — Елена почувствовала, как внутри закипает злость. — Я ставлю тебя в известность. О том, что лечу на станцию.

Она отвернулась, дотянулась до лежащей рядом с кроватью одежды. Молча, не глядя на Тагирова, начала одеваться.

— Ян пойдёт с тобой, — Георгий сделал шаг к отступлению.

— Нет. Ни Ян, ни кто другой.

— Лена, но это же безумие, отправляться в тот ад в одиночку!

— Безумием было бы брать кого-то с собой. Это не имеет отношения к нашей операции, это моё личное дело. Если я рискую, то исключительно собой.

— А я?! Если с тобой что-то случится? Ты же сама говорила, мы с тобой — одно целое!

В голосе его было столько боли! Пристинская смутилась. Что это она и впрямь?

— Гошенька, пожалуйста, не бойся за меня! Со мной ничего не случится, я знаю. Марина сказала — для нас с тобой экспедиция закончится благополучно. Мы вернёмся на Землю живые и здоровые.

— Марина... тоже мне авторитет! — проворчал Георгий, но уже не так безнадёжно.

Пристинская наклонилась, поцеловала его в губы. Марина говорила ещё кое-что. Но этим делиться с любимым Елена пока не решилась.

Серая «заклёпка» купола лоснилась под лучами солнца. Пристинская посадила шлюпку напротив аварийного шлюза, выбралась из кабины, подошла к едва различимому шву, обрамляющему дверь. Подумала, что так же она стояла три дня назад, только было это с противоположной стороны станции. И мысли были другие. Тогда нею владела бесшабашная храбрость, когда всё равно, что ждёт впереди: смерть так смерть, жизнь так жизнь. А сейчас было страшно. По-настоящему, до дрожи в коленях, до холодного пота. Не из-за разгуливающих внутри купола чудовищ страшно, — из-за того, что затеяла.

Пристинская открыла крышку панели, взялась за колесо запора, попробовала провернуть. Колесо не подчинилось. На секунду её охватил ужас, перемешанный с облегчением, — замок заклинило?! Но колесо поддалось, медленно, нехотя. Видно, давно никто не открывал шлюз «старым дедовским способом». Шов становился всё шире, пока не превратился в чёрный зев ведущего внутрь прохода. Елена протиснулась в переходную камеру, приготовила бластер. Две минуты ушло на выравнивание атмосферы, и внутренние двери распахнулись, открывая небольшое квадратное помещение. Шкафы для скафандров, дверь лифта и дверь, ведущая на аварийную лестницу. Пристинская нерешительно посмотрела на одну, на другую. Нет, лифт — опасная штука, очень легко превращается в ловушку. Уж лучше подниматься по лестнице.

От аварийного шлюза не было прямой дороги к лабораториям нулевого и первого ярусов. Добираться следовало через второй ярус, сквозь сеть коридоров вспомогательных секторов. Три дня назад здесь было пусто, ни людей, ни чудовищ. Чтобы не заблудиться, Пристинская пошла по кольцевой галерее вдоль стены купола, — дольше, но надёжней, самый короткий путь не всегда самым быстрый. Серый пластик покрытия, редкие двери отсеков, радиальные коридоры, время от времени открывающиеся по левую руку. И тишина. Что, все сожрали друг друга? Или притаились, охотятся? Решившись, она окликнула мысленно: «Дин, ты здесь?» Испугалась, сама не понимая, чего больше — бредовости того, чем пришла заниматься, или того, что это может оказаться вовсе не бредом.

«Дин, если ты жива, отзовись!» — повторила настойчивее. Галерея закончилась тупиком. За переборкой был зал главного шлюза, требовалось обойти его, добраться до центральной лестницы. Дальше дорога ей известна. Пристинская свернула в боковой коридор, не переставая звать: «Дин, ну отзовись же!» Движение над головой она заметила слишком поздно. Луч полоснул по потолку метрах в двадцати, а лапа гигантского хамелеона, целого и невредимого, была рядом, прямо перед лицом! Бластер бесполезной железкой улетел в конец коридора, удар спиной об стену бросил Елену ничком на пол. Чудовищные зубы рванули металлоткань скафандра на спине... и тут же душераздирающий нечеловеческий визг ударил по ушам и мгновенно захлебнулся в громком хрусте.