— Из-за стресса руки тряслись, пришлось автопилот включить.

Диана убрала гермошлем и тут же ощутила на губах поцелуй. Попыталась ответить на него так, как делала это Ленка, и с ужасом поняла, что не получается. Притворяться становилось труднее с каждой секундой.

Тагиров отстранился, озабоченно вгляделся в её лицо.

— Лена, что-то не так? Внизу что-то случилось?

— Дзёдо давил очень сильно, каждое движение приходилось контролировать, — Диана старалась изо всех сил подражать Пристинской. А в голове стучала одна мысль: — «Бежать! Сбежать в каюту немедленно!» — Мне нужно отлежаться полчасика. Лучше — час. Или два.

— Понимаю. Слава богу, всё позади. Я сейчас же увожу «Ветер» с орбиты и начинаю готовиться к прыжку. А ты в самом деле иди в каюту, отдохни.

Тагиров отступил, но заметив, как неуверенно она отстёгивает рукавицы, предложил:

— Давай помогу снять скафандр.

Наверное, следовало отказаться, но как это сделать, не вызвав очередного подозрения, Диана не придумала, потому кивнула:

— Помоги.

Руки Тагирова пробежали по застёжкам, потянули створки. Пальцы задели обнажившееся плечо. И будто током ударило. Нет, не током — тёплая волна пробежала по телу, заставив его завибрировать подобно натянутой струне. «Блин!» Ленкино тело жило собственной жизнью, по собственным правилам. И далеко не все их Диана умела контролировать. Закусив губу, она освободила ногу из штанины. Пальцы Георгия касались бедра, колена, голени, и Ленкино тело отвечало на эти прикосновения. Вполне конкретно отвечало. Диана поспешно скользнула в кабинку для переодевания.

Лишь когда оделась, поднялась на жилую палубу, захлопнула дверь каюты и рухнула на кресло — смогла перевести дыхание. Взгляд зацепился за зеленоватую крошку на столешнице. И словно холодной водой окатили.

Посреди стола лежал голокристалл. Прозрачный кубик без маркировки. Тот самый подарок… Хотя Диана могла поклясться, что Пристинская выходила из каюты последней, пропустив Танемото вперёд, и ничего на столе не оставалось.

Первым желанием было — выбросить кубик в мусоропровод. И что дальше? Всю оставшуюся жизнь притворяться Еленой, пользоваться её телом? А по ночам кричать её имя в пустоту!

Она вынула из стола обруч вилора, вставила кристалл в гнездо. «Если кто заглянет — мы просто слушаем музыку. Имеем право!» Крепко стиснула зубы, готовая жёстко фильтровать предоставленную Танемото информацию, включила. Это и в самом деле была музыка. Музыка Сфер.

Очнулась она от тихого стука в дверь и голоса Тагирова из интеркома:

— Лена, ты не спишь? С тобой всё в порядке?

Диана хотела ответить, успокоить, но голосовые связки не подчинялись. Горло свела судорога, язык прилип к нёбу. Единственно, что получилось — шумно втянуть воздух и промычать нечленораздельное. Дверь, ясное дело, приоткрылась. Тагиров смотрел не просто озабоченно, но испуганно:

— Ты говорила, через два часа зайти…

Диана уставилась на циферблат над дверью, силясь понять, сколько прошло времени. Почти пять часов?! Однако…

— Заснула… — она наконец смогла протолкнуть застрявший в горле комок. — Слушала музыку и заснула. Я сейчас встану. Чуть-чуть полежу и встаю.

Тагиров неуверенно потоптался на пороге, отступил, закрыл дверь. Диана несколько раз вздохнула-выдохнула, окончательно приходя в себя. Собственно, запись закончилась, просто она чересчур глубоко погрузилась в вероятные будущие, приготовленные для человечества Путниками, никак не могла вынырнуть.

Она стащила с головы вилор, в сердцах вырвала кристалл, швырнула в мусоросборник. Такое никто не должен видеть, ни один человек! Слишком многим оно придётся по нраву, ещё больших напугает до безумия. И ей не следовало этого знать. Если сбудется хотя бы половина, да что там половина! — хотя бы пятая часть пророчества… значит, всё, ради чего она жила, во что верила…

«Стоп!» — остановила она скачущие галопом мысли. — «Не забегай так далеко вперёд, а то крышу сорвёт. Пока что тебе надо вернуть Ленку. Ты знаешь, как это сделать, вот и делай. Остальные задачи будем решать по мере их возникновения».

Диана зажмурилась. И отправилась в пустоту, в самый дальний, потаённый от прочих обитателей её уголок. Туда, где стоял, опираясь порогом на хрустальный мост, старый двухэтажный домик.

Деревянная лестница вела на второй этаж. Диана осторожно, придерживаясь за перила, сделала шаг, следующий. Ступенька под ногой скрипнула. Очень громко в заполнявшей дом тишине.

— Лена? — позвала она неуверенно.

Ни звука в ответ. Нет, так неправильно, нужно подняться на самый верх. Диана подошла к плотно закрытой двери, взялась за витиеватую, сделанную под бронзу ручку, потянула. Небольшая, простенько обставленная комната. Посередине прямо на полу стоит большая дорожная сумка. Лет тридцать назад такие считались модными у космофлотчиков. Диана взглянула направо. Там на кровати спала девочка, положив ладошку под щёчку. Белая с большими розовыми цветами пижамка, маленький ротик приоткрыт, вьющиеся волосы цвета прогретого солнцем песка разметались по тёмно-синей, усыпанной золотыми звёздами и хвостатыми кометами подушке.

— Леночка?

Она осторожно подошла к кроватке. Протянула руку, коснулась пухленькой, мягкой как шёлк, щеки. Девочка причмокнула во сне, улыбнулась. И Диана с беспощадной остротой поняла, что та в полной её власти. Вспомнилось, с каким презрением она рассуждала о клонах-марионетках «Генезиса». Оказывается, всё куда сложнее. Она оказалась в роли доминанта, сама того не желая.

Диана усмехнулась. Можно считать, Ленке повезло — её доминант всегда при ней, в голове сидит. Хотя, не в голове, конечно. И можно ли назвать везением ту череду ужасов, боли и смертей, что ей предстоят?

«Да брось!» — пискнул голосок здравого смысла. — «Танемото всё это выдумала. Тоже мне, пророчица! На самом деле всё будет хорошо. Ленка выйдет замуж за Тагирова, нарожает ему деток, проживёт долгую счастливую жизнь. А ты останешься её Половинкой».

Диана не поверила здравому смыслу ни на йоту.

— Мышонок, пора просыпаться!

Леночка открыла глаза. Уф, наконец-то этот сон с красными бесконечно высокими стенами, с рушащимися мостами и серыми лабиринтами закончился. Она снова дома, лежит в своей кроватке, и мама сидит рядом, нежно гладит её волосы.

— Мама, ты вернулась? Ты больше не…

Она запнулась. Разумеется, это была мама, маленькая, изящная и красивая как всегда, — Леночка узнавала её голос, прикосновение пальцев, запах. Но лицо у мамы почему-то было другое — круглое, с тёмными, похожими на две миндалинки глазами, густыми чёрными ресницами, пухлыми губами, ямочкой на подбородке.

Леночка нахмурилась, посмотрела на маму вопросительно.

— Мама? — всем своим тоном потребовала она объяснения. И проснулась окончательно.

Елена сидела в кресле, в собственной каюте на «Солнечном Ветре». Это был сон, всё тот же нескончаемый сон. В этот раз чуть более странный, чем прежде. Она спохватилась, окликнула: «Дин, ты здесь?» — «Где мне ещё быть? Горазда же ты спать». — «Мы вернулись, да? Я что, внизу сознание потеряла? Как там закончилось, благополучно? Ты нас вытащила?» — «Благополучно, благополучно. Танемото пусть меряется силами с Дзёдо, а мы восвояси уматываем». — «Ага. Дин, я, кажется, наговорила тебе кучу глупостей?» — «Да я уже забыла. Однако ты отчебучила! Это ж надо — в озере купаться ей захотелось! Вот людя на блюде, косморазведчица называется! Еле остановила. Вернёмся домой, поедем в Крым, там и накупаемся от пуза. Договорились?» — «Ага».

Елена засмеялась. Напряжение, не отпускавшее её с той самой минуты, когда увидела на пороге лесного коттеджа Берга и его спутницу, вдруг ушло. Она понятия не имела, что ожидает её в будущем, зато твёрдо знала, чего там нет.

Там не было одиночества.

Антон Ланц, исполняющий обязанности начальника станции «Дзёдо-Орбита», был вне себя от ярости. Час назад у него совершенно по-пиратски угнали шлюпку. Младший инженер Гюла Богнар, проводивший плановую инспекцию геосинхронных спутников, внезапно прервал выполнение задачи и в нарушение всех инструкций совершил посадку на поверхность планеты. Чем он там занимался в течение пятнадцати минут между приземлением и взлётом, выяснить пока не удалось. Но в любом случае это было ЧП. Самое чрезвычайное из всех происшествий, случавшихся на орбитальной станции за два с половиной года её существования. Высадки на поверхность запрещались категорически, режим жёсткого карантина был введён Международной научной комиссией по Дзёдо на неопределённое время, исследования велись исключительно дистанционно — зондами, роботами-пробоотборщиками, манипуляторами.