Елена молчала. Смотрела в несуществующую точку на матовой стене обзорного экрана.

— Ты выстрелишь в меня? — Воронин кивнул на парализатор, который Пристинская по-прежнему сжимала в руке.

— Если ты попытаешься помешать мне — да.

Елена повернулась, и взгляды их встретились. Всё тот же серый бездонный омут. С чего она решила, что искорка любви на его дне принадлежит ей? Михаил Воронин умел любить только одного человека — Михаила Воронина. Но, боже мой, сколько радости и наслаждения обещал этот омут! Зажмуриться и нырнуть туда с головой! В самом деле, что такое любовь, как не физическое и духовное удовлетворение, наслаждение близостью?

Пальцы Воронина медленно двинулись к её руке. Потребовалось усилие, чтобы стряхнуть оцепенение, поднять оружие.

— Не надо, Миша.

Воронин грустно улыбнулся уголками рта.

— Значит, выстрелишь. Что ж, сегодня ты выиграла. Но к Горгоне тебе не пробиться. Надеюсь, твои попытки не обойдутся нам слишком дорого.

Елена и не ожидала, что с первого раза верно выберет гиперкоординаты системы G00010496. Полторы сотни лет межзвёздных полётов мало что изменили: без человека вся электронная начинка корабля немногого стоила. Навигаторами не становятся — ими рождаются. Хороший специалист выводил корабль в заданную точку с третьей-четвёртой попытки. Ходила легенда, что Йона Есихидо приводила корабль в заданную точку с первого раза. Но Есихидо и сама успела стать мифом Дальнего Космоса. Жизнь Йоны-навигатора обросла такими подробностями, что любой здравомыслящий человек сомневался в реальности её существования. Одна из легенд утверждала, что родители зачали Йону чуть ли не в самый миг Перехода, и ещё находясь в утробе, она помогала матери управлять кораблём. Другая — что ни разу нога Йоны-навигатора не ступала ни на одну планету. Третья — что она не умерла, а ушла, выполняя очередной гиперпереход, на глазах ошалевшего пилота и продолжает жить где-то вне времени и пространства.

Пристинская уникумом себя не считала. Кое-какие способности к навигации, конечно, имелись, но опыта не хватало. А бортовой компьютер, как положено, выдал целый набор вариантов параметров выхода с приемлемой долей вероятности.

Первый раз «Русанов» вышел из гиперпространства в окрестностях оранжевой звезды класса К1 без планетной системы. Место, знакомое косморазведчикам — корабли неоднократно вываливались сюда в результате неудачных прыжков, — так что самостоятельно привязывать гиперкоординаты точки выхода к релятивистскому пространству нужды не было. Юстировка двигателя, перенастройка навигационного оборудования заняли два дня. Очень хотелось ускорить процесс, но торопить Благоева Елена не решилась. Если бортинженер передумает помогать, то за три-четыре прыжка гипердвигатель так разбалансируется, что и до Земли не доберёшься.

После второй попытки корабль попал в систему белого гиганта. У Пристинской дух захватило, когда взглянула на обзорный экран, заполненный ослепительно-белым пламенем, — никогда не приходилось входить в пространство так близко от звезды. Лишь через полчаса, когда бортовой компьютер завершил предварительную сверку с Атласом, Елена облегчённо вздохнула. Локальное пространство А00000106. В 2170 году здесь побывал корабль Консорциума. Предшественники попали сюда случайно, как и «Русанов», но предварительные изыскания всё же провели. Слишком большая яркость светила, жёсткое излучение, никаких перспектив для человека. На планеты не высаживались, исследовали с орбиты. Нашли что-то интересное? Неизвестно, отчёты хранятся в закрытых архивах Консорциума. Это и неважно, главное — гиперкоординаты системы привязаны к трёхмерному миру. Снова юстировка, перенастройка. Обыденная работа косморазведчиков.

В третий раз им повезло меньше. Убедившись, что теперь они сами выступают в роли первопроходцев, Пристинская слегка запаниковала. Компьютер, проведя триангуляцию, нашёл звезду в Атласе, но привязать её гиперкоординаты к релятивистским только предстояло. Собственно, для подобных целей в экипаже и держали кибернетика. Однако кибернетик «Русанова» спала в стасис-капсуле. Из оставшихся членов экипажа помочь мог разве что Благоев, но у того и своей работы в машинном отделении хватало. Два дня ушло у Елены на обработку данных. Три последующих — на тщательную проверку результата. В конце концов она решилась занести гиперкоординаты в Атлас.

Когда вынырнули в четвёртый раз, Пристинская встревожилась не на шутку — расположение созвездий было весьма странным. Компьютер подтвердил опасения — жёлто-белая звезда класса F0, красующаяся на обзорном экране, по Атласу не идентифицирована. Это ещё ничего не значило — погрешности в трёхмерных координатах для далёких звёзд могли быть значительными. Полдня компьютер анализировал звёздное небо, пытаясь привязать местоположение корабля к реперным квазарам. Когда Елена увидела ответ, то ужаснулась. Почти тысяча парсеков от Земли! Так далеко пока никто не забирался. Во всяком случае, из тех, кто вернулся. Может, ошибочно определены реперы? Она запустила программу заново, с другими исходными данными.

Лучше бы неутешительный результат первого обсчёта подтвердился! Расстояние от Земли сократилось более чем втрое… только не было в этом месте никакой звезды — она давно бы попала в Атлас! Значит, опять ошибка? Или… Воронин внёс изменения в координаты главных реперов?! Но это же самоубийство, так и дорогу к Земле не найдёшь. Здравый смысл тут же поправил: нет, не самоубийство. Всего лишь убийство её экспедиции на Горгону. Навигаторы славятся своей феноменальной памятью. Если Воронин нарочно внёс ошибочные координаты, то и исправить их ему труда не составит. Может, и исправлять не потребуется. Из двух сотен реперов хватит десятка, чтобы определить своё место в пространстве. Но как узнать, которые пригодны для расчёта? Единственный способ — приползти к навигатору на коленях и попросить прощения, признать себя глупой самоуверенной выскочкой.

«Стоп, не паникуй!» — постаралась взять себя в руки Елена. Не факт, что координаты реперов запорчены, нужно попытаться заново. Почему она не подумала о такой возможности раньше, пока они были в предыдущей звёздной системе! Что стоило тогда потренироваться с привязкой, заодно проверить реперы? Но время невозможно откатить назад.

Третья попытка обсчёта дала третий вариант. В голове стоял гул, подташнивало от перенапряжения. На циферблате часов светилось «18:57». Пристинская не могла вспомнить, это сегодня или уже завтра? Или послезавтра? Последнюю неделю она не следила за временем. Спала урывками, ела, когда придётся. Но сейчас следовало отдохнуть, пока дров не наломала. И поесть.

Время ужина прошло, но Благоев сидел в кают-компании, нахохлившийся как большой воробей, грел руки о чашку с чаем. Заговорил, когда Елена подошла к шкафу:

— Командир, можно высказать своё мнение?

— Да, конечно, высказывайте, — Пристинская повернулась. «Начинается», — подумала устало.

— Вы плохо выглядите последние дни. Мне кажется, вы теряете контроль над ситуацией. Вы сильная женщина, но вы не железная. Петра могла бы помочь с компьютером. Мы не желали вам зла, честное слово.

Петра могла бы помочь, однозначно. Но если вывести кибернетика из стасиса, не будет ли это первым шагом к отступлению? Что дальше? Будить Воронина, сдаваться на милость победителя? Пусть и так. Что бы она ни говорила, рисковать жизнями людей Пристинская была не готова.

Молча они спустились на рабочую палубу, молча вошли в стасис-отсек. Елена набрала код на панели капсулы, дождалась, когда крайний справа зелёный индикатор погаснет. Всё, шаг к отступлению сделан. Через десять минут Благоева проснётся.

— Я в киберотсеке, пусть подходит туда, — буркнула бортинженеру и вышла.

Не прошло и двадцати минут, как Петра появилась на своём рабочем месте. Лицо ещё бледное после стасис-сна, тени под глазами, волосы небрежно расчёсаны. Кажется, она даже душ не приняла. Боится, что проблема настолько серьёзная?