Берг ощущал, что их схватка — не только физическое противостояние. Оно продолжалось далеко вглубь, в недра их сознания и дальше. Там, в глубине, Корриган был сильнее. Потому Рихард не позволил ребятам вмешаться. Если физическое тело доминанта отключится, он успеет выскользнуть из него и натворить многое. Оставалось одно — удержать. Руками, чувствами, мыслями, всей своей жизнью, прожитой ради того, чтобы сейчас удержать.

— Не сможешь… — прохрипел вице-президент. — Ты одиночка, Берг, а меня много!

— И где твои подопечные? Почему ты их не зовёшь, не дёргаешь за ниточки? Нет больше ниточек? Никого нет, а? И Джакоб Бова не спешит на помощь? Зови своего доминанта, что же ты!

Корриган позвал. Нет, не Джакоба Бову. Они были так сплетены, так проросли друг в друга, что Берг услышал: «Танемото! Иорико, ты что творишь?! Ты предала Лабиринт, «Генезис»!»

Ответ пришёл мгновенно: «Не старайся, Джеймс, Танемото далеко, не докричишься. Я — Диана Арман, ты не узнал меня? Но я могу быть и Танемото. Или Леной Пристинской. Мы — одно целое. И вместе с тем — каждая по отдельности». — «Что?! Не верю! Невозможно!» — «Ещё как возможно. Ты ведь только прикоснулся к креатрону Путников, а я побывала в самой его глубине». — «Ты не человек…» — «Ты даже не представляешь, насколько я нечеловек! Прощай, Джеймс. Надеюсь, мы с тобой никогда не встретимся. Ни в одной из вселенных».

И ещё она добавила так, чтобы Корриган не услышал: «Прощай папа… И прости».

Дурнота накатывала вместе с тяжестью. Дышать становилось всё труднее, о том, чтобы подняться из ложемента, не было и речи. Бортовой компьютер начал отсчёт последних минут до столкновения. Пять… Четыре… Три… Корриган прав, времени на манёвр нет. Чувствуя, что скоро потеряет сознание, Елена включила интерком. Прохрипела:

— Виктор, двигатель — на разгон.

— Параметры Перехода не заданы, куда прыгаем?

— Куда угодно…

— Есть прыгать, куда угодно!

Освещение в рубке мигнуло и погасло. И тут же ожил кибермозг преонной пушки. Задача, поставленная перед ним, по-прежнему была актуальна. Поток смерти рванул вдогонку.

«Солнечный Ветер» врезался в бурое, выщербленное метеоритными кратерами горное плато. Готовый к фазовому переходу гипердвигатель лопнул, превратил оказавшуюся в фокусе материю в ослепительно белый свет, расплескал его по безжизненной поверхности планеты Лабиринт.

Преонный поток пришёл десятью секундами позже. Чтобы сделать планету мёртвой по-настоящему.

Корневые ждали её у двери шлюза-ангара. Мальчики и девочки, подростки и малыши — все. Стояли, взявшись за руки, смотрели, молчали. И у Дианы вдруг защипало в глазах.

— В ближайшие двадцать минут всё живое на этой планете погибнет, — сообщил Джакоб Бова. В голосе его не было и тени эмоции. Он констатировал данность. — Мы проверили, отключить преонную пушку невозможно. Она будет работать, пока не исчерпает накопленный заряд. Достаточно времени, чтобы убить всех.

Он не обвинял. Диана сама не поняла, почему принялась оправдываться:

— У меня не было другого выхода! Иначе Корриган убил бы всех землян и колонистов! Вы даже не пытались ему помешать!

— Мы моделировали все возможные варианты будущего. Вариант, в котором Лабиринт останется единственным населённым людьми миром, самый стабильный. Значит, оптимальный, лучший.

— Лучший?! Для кого?

— Для жителей Лабиринта.

— А для остальных? Для миллиардов других людей? Они не в счёт?!

Джакоб Бова промолчал. За него ответила девочка Эллис:

— Если преонное оружие может быть создано в принципе, его будут создавать снова и снова. И убивать друг друга целыми планетами. Другие люди погибнут рано или поздно.

— Все?

Молчание.

— Не все, — признал наконец Джакоб Бова. — Чем позже люди получат тотальное оружие, тем больше планет успеют заселить, тем выше вероятность, что какие-то планеты-государства уцелеют. Пока нельзя просчитать, насколько высока эта вероятность — в будущем могут начать действовать неизвестные нам факторы.

— Ты хочешь убить нас ради этой неопределённости? — хмуро спросила Эллис.

— Ты хочешь, чтобы мы умерли? — пискнул маленький Олаф. По пухлой щёчке его пробежала слезинка.

Не у него одного. Диана сообразила, что у многих Корневых личики мокрые… у большинства… почти у всех. Держались только Джакоб Бова и Эллис Малкольм. Вот и Эллис сдавленно всхлипнула. Лишь ощущение, что пространство за её спиной изменяется, помогло Диане и самой не разреветься вместе с детьми.

— Я хочу, чтобы вы остались живы, — ответила она.

— Это невозможно, мы просчитали, — возразил Джакоб Бова.

— Вы не учли «неизвестные вам факторы».

Изменения становились всё явственней, уже покалывало кожу от электрических разрядов. А потом глаза Корневых начали округляться, рты открываться от изумления. Диана обернулась.

Ангар исчез. Ментальный пузырь перегораживала стена из мутного стекла. Хотя, уже не такого и мутного. Очень даже прозрачного! За стеной тоже был лес. Иной, не похожий на лес, выращенный Джакобом Бовой в недрах Лабиринта. Лес Дзёдо.

У самой стены стояла миниатюрная черноволосая женщина, — точная копия той, что говорила сейчас с Корневыми. Почти точная: просторная не по размеру наброшенная на плечи куртка не могла скрыть её округлившийся животик.

— Привет, Диана! Привет Джакоб, привет всем! — женщина помахала рукой.

— Иорико? — Джакоб Бова не сразу обрёл дар речи. — Да, это ты. Но и это — ты… Как ты это сделала? Как ты разделила свою личность и соединила пространства?

— Не время объяснять, мост слишком хрупок, — покачала головой Танемото. Перевела взгляд на Диану: — Ты готова?

— Да.

Диана подошла к невидимой преграде, разделяющей два мира, два пространства, к спрессованным в не имеющую толщины мембрану парсекам и световым годам. Коснулась её ладонями. Не удержавшись, кивнула на животик Танемото:

— Вижу, ты времени не теряешь.

— Приходится спешить, подхлёстывать метаболизм. Иначе за вами, Половинками, не угонишься, больно шустры, — хмыкнула Танемото. Она шагнула вперёд, подняла ладони с растопыренными пальцами. Помедлила и, решившись, прижала их к мембране. К ладоням Дианы: — Держи!

Это походило на удар током в миллионы ампер. Не Танемото, вся мощь объединённого над-интеллекта Дзёдо вошла в сознание Дианы. За квант времени пробила его насквозь, рванулась дальше, глубже, сквозь все тонкие оболочки. Пробила не канал — колодец в информационную бездну. Туда, где…

Мир вокруг ослепительно вспыхнул. Погас. Информационный всплеск оказался так силён, что нарушил структуру Вселенной, вытолкнул звезду спектрального класса G2V и единственную обращающуюся вокруг неё планету в область, где релятивистские законы переставали действовать, превратив их локальное пространство в «принципиально недостижимое» для остальной Галактики. Но это было не важно, Танемото совершила то, что хотела. Вместо мембраны теперь зияло чёрное жерло пустоты, и в эту пустоту из-под ног Дианы тянулся ажурный хрустальный мост. Ему не требовались опоры. И конца у него тоже не было.

Диана с хрипом втянула воздух, заставляя тело вновь функционировать, обернулась. Корневые смотрели в ничто круглыми от изумления и ужаса глазами. Нет, не ужаса. В глазах недетей был восторг.

— Это же… — боясь назвать увиденное вслух, Джакоб Бова запнулся.

— …креатрон Путников, — закончила за него Диана. — Да, он не исчез из нашей Вселенной вместе с Горгоной. Он всё время оставался рядом с людьми. Очень близко. Ближе не бывает.

Диана улыбнулась невольно, и Джакоб Бова понял:

— Ты!

— Да. Не как объект — креатрон не существует в трёхмерном пространстве. Я ссылка на него. Нет разницы, какой внешний вид примет ссылка: пещера, кратер. Или человек. Человек удобнее, можно найти подходящего симбионта и использовать его физическую оболочку для взаимодействия с вашей реальностью. Лучше двух симбионтов: физического носителя и информационного. Однако мощи человеческого сознания недостаточно для перехода по этой ссылке за пределы трёхмерности, нам понадобился над-интеллект Дзёдо. Теперь креатрон активирован.