— Клинок Варна, — пробасил Виктор, — Уже, конечно, не по уровню тебе, но является артефактом.

— Каким? — спросил я, не отрывая взгляд от орудия.

— Подстраивается под владельца, — начал он, — Что именно с ним будет — не могу сказать. Он — магический. Достаточно редкий образец. Если ты сможешь наладить с ним контакт, думаю, он сыграет добрую службу тебе, пока ты не получишь артефакт посильнее.

— Или, — парировал я, — Будет со мной до тех пор, пока рыцарь не снесет мне башку.

Вот тут мое замечание было неуместно. И я сам это понимал.

Сборы прошли в весьма ускоренном темпе. Из-за того, что в бронепоезде, билет на который был вручён мне распорядителем — как минимум не разносили обеды. Путешествие до забытого богом города должно было продлиться чуть больше двенадцати часов. А сам поезд, должен был тронуться через три часа!

И до банальности мне нужно было пробираться через весь город в дневное время, когда пик водителей, как их прозвал извозчик, забивают своим авто хламом дороги.

Рюкзак я не покупал, хотя, как путешественнику он на мне должен был быть и попрятал все барахлишко из торговой лавки напротив гильдии — в само кольцо.

Только вот покупки вышли мне в копеечку. Под рекомендательный список Виктора Васильевича, я истратил больше четырехсот рублей на различные свитки, мази, зелья в маленьких колбах, и…

И на еду.

Громоздкая ржавая колымага, единственная чудесная ерунда на колесах, которая соизволила остановиться, чтобы подвезти нас. Только и здесь, мне заломили большую цену.

А все объяснялось очень просто… слухи, сплетни, разлетались в минуты по этому чудесному району. А уж по самому городу…

Каждая собака знала, что я будущей мертвец, и что мне деньги, очевидно, не нужны. Вот оттуда и цены. Но и…

— Позарился на дочку купца, — несколько грубо пробормотал дядька, с вопиющими разуму усами, — Общение с такими — это значит попасть под прицел самому. Кому оно надо?

— А ты не боишься попасть под его гнев?

Старикан поправил странную шапку с козырьком, и рассмеялся.

— А что с меня взять? Дом мой — вот это корыто. Денег — не возьмешь. Забрать ласточку, — он хлопнул по баранке, — Себе же хуже. Чтобы переоформить такую древность, столько времени придется потратить. А Гиви, — он хлопнул на сей раз себя в грудь, — Гиви умный — на родственников оформил. Иди поди, найди их теперь!

Толком, ничего кроме того что, ему нечего терять — не понял.

Жаркий салон автомобиля выпаривал из организма всю влагу, но когда я додумался приоткрыть окно, пожалел об этом спустя несколько мгновений. Ласточка, как ее называл этот самый Гиви, издавала такое зловоние, что париться под палящим солнцем, было более взвешенным решением.

Но добродушный мужичок сделал что-то волшебное. Потыкав пальцев в несколько цветных дощечек где-то по центру авто, поодаль от рычага, который он то и дело, тянул в разные стороны, в салон начал поступать вполне себе свежий воздух. Это было спасением.

Спустя пяток минут этой душегубки, воздух в машине изменился и стал более свежим. В итоге я задремал. И открыл глаза непосредственно, когда мы остановились.

Это было резко, грубо, и больно.

Впечатавшись лицом в лицевую панель авто, я от души выругался так, как умел, протянул купюру номиналом в пять рублей в волосатые руки смуглого мужика, и был таков.

В норму сознание приходило несколько дольше обычного. Духота — имело место быть, только вот…

Обстановка в корне изменилась. Здание… точнее, его величие — поражало мой разум. Это было…

Ну, как сказать…

Вокзал встретил меня изяществом и мрачным очарованием. Старинные здания, украшенные витражами и стеклянными фонарями, расположенные по обе стороны платформы, словно воскрешали эпоху моего мира. Где в богатых храмах все сияло медью и золотом.

Главное достояние вокзала было огромное здание, величественное и готическое, с высокими башнями и покрытым шпилями, крыши. Старые кирпичи и украшения из кованого железа создавали особую атмосферу светлых времен. Белые ступени вели к главному входу, где стоял металлический мостик, соединяющий вокзальный зал с платформой. Сверкающие стеклянные окна, украшенные гравюрами и изображениями паровозов, пропускали внутрь здания лишь приглушенный свет, создавая ощущение таинственности и загадочности.

Вдоль платформы стояли сами бронепоезда, окруженные металлическими оградами и защитными панелями. Они были исполнены в стиле декоративного металла, с изящными узорами и гравюрами на металлических панелях. Броня поездов была окрашена в темно-серый цвет, напоминающий сталь, и блестела на солнце. Их размеры и мощь вызывали трепет и уважение. Огромные колеса, надежно закрепленные на железнодорожных рельсах, поражали мой разум.

Такого величия я не видел никогда в своей жизни…

А вот местный контингент был под стать моего представления высшего общества этого мира. Так называемые князья, о которых говорили те мужики, да и сам распорядитель, были именно такими, как я себе их представлял. Под стать дамам, беснующимся вокруг них.

«Алчность…»

Они были одеты в шелковые платья и дорогие костюмы, украшенные кружевами и золотыми аксессуарами. Высокие шляпы с перьями и вуали добавляли им больше пафоса и, кажется, они «мерялись» ими.

Чем статнее была дама, тем больше и краше были вставки с перьями. Под стать «господинам» рядом с ними. Обилие золотых элементов — впечатляло.

— Это ж… сколько килограмм лишнего веса они каждый день на себе носят? — пробормотал сам себе под нос.

Невидимый голос, зазвучавший ровно в тот момент, когда я глазами искал нужный мне «стальной» вагон, все и так мне рассказал.

— Бронепоезд номер четыре ожидает пассажиров на первой платформе. Нумерация поезда с головы состава. — хрипучий и какой-то отдаленный голос, казалось, звучал со всех сторон.

Я начал ошарашенно водить глазами из стороны в сторону, стараясь не поворачивать голову в такт глазам, и с некоторым удивлением определил диктора.

Большая, черная коробка, висящая на колоннах — издавала этот самый треск и выдавала голос.

Если бы такая штука была в моем мире, скорее всего, ее бы приняли как голос бога. Невидимый и мощный.

Оставалась последняя проблема…

Вагоны не были пронумерованы. Нигде на металле не было и намека на привычные цифры, как и номера самих платформ.

Однако, после объявления, толпа аристократов, среди которых мелькал и простой человеческий люд, непробиваемым потоком ринулась к составу по прямо передо мной.

Невольно поморщившись, старые привычки, все же, долго уходили, последовал за ними, держа в руках драгоценную серую, и очень плотную бумагу.

«Тебе нужен проводник. Они всегда в красных костюмах», — слова распорядителя вспомнились сразу, как я увидел перед собой это самое пятно.

Когда очередь подошла ко мне, а я, прошу заметить, очень терпел, чтобы не вмазать очередному аристократу, толкающему меня в плечо, получил еще «помесь омерзения».

На сей раз это был не князь, а проводник бронепоезда в своем красном костюме. Этот костюм, словно капли крови на черной ткани, привлекал к себе внимание и вызывал некую неприязнь. В его глазах читалась не уловимая ирония, а улыбка, искривляющая его лицо, придавала мне желание закинуть ему в челюсть.

Когда я подошел к нему, он внимательно посмотрел на меня. В его глазах промелькнуло некое омерзение, словно я был нечем-то грязным и неприятным. Я протянул ему билет, но он не сразу взял его в руки. Проводник словно сомневался, хотел ли он коснуться этого куска бумаги, который являлся ключом к моему путешествию.

— Откуда у тебя проход в ВИП вагон?

— На задание. — ответил я, не понимая, что он имеет ввиду.

Наконец, с небольшой паузой, он выдернул заветную бумагу из моих рук. Что-то приложил к ней, отчего появилось свечение. Затем, с явным нежеланием, он мазнул сначала головой себе за спину, а затем и рукой.