— Если ты совесть, то я Настоятель Ордена, — разозлился Шахрион. И снова волна безудержного гнева захлестнула его.

«Что я делаю», — с ужасом подумал он. — «Почему позволяю вывести себя из равновесия какому-то невидимке?»

Из последних сил он сдерживал лезущую из всех щелей ярость, стремясь обуздать ее и взять себя в руки.

— Ты не имеешь надо мной власти, я не боюсь тебя! Тебя не существует!

— Правильно делаешь, что не боишься, ведь опасаться стоит как раз тебя, великий Черный Властелин. Но ты ошибаешься, я здесь, и ты можешь убедиться в этом, обернувшись.

Шахрион резко развернулся, проорав нечто нечленораздельное. Он больше не владел собой, все его существо мечтало разорвать, уничтожить, упиться болью и страданием врага.

Черная плеть, из ниоткуда выросшая в его правой руке, хлестанула по воздуху, рассекая, казалось, само пространство, оставив длинную полосу на земле, похожую на шрам. Правда, врага повергнуть не вышло — никого не было, а невидимый собеседник залился довольным смехом.

— О-о-о, как ты могуч, император. «Плеть тлена» — сильное заклинание, слишком мощное для слабака вроде тебя. Не боишься, что увидит кто-нибудь, кому не следует?

Шахрион стиснул зубы. Его едкий собеседник был прав, новую силу, растущую день ото дня, следовало скрывать всеми доступными способами. Даже думать о ней стоило как можно реже. Да что с ним происходит? Куда делось хваленое хладнокровие, благодаря которому он годами носил маску, скрывая истинные чувства и мысли от всего мира?

— Ты меняешься, о Черный Властелин, и я вижу эти перемены в тебе. Зачем бежишь от них? Прими то, что неизбежно, откройся новому и обрети могущество, о котором и мечтать не смел. Которое превзойдет любые ожидания.

«Конечно же, ведь мудрые голоса в голове никогда не ошибаются, они всегда правдивы и хотят нам помочь!»

— Покажись, наконец, — процедил Шахрион, с трудом удерживая клокочущую внутри ярость.

— А волшебное слово?

— Пожалуйста, — выдавил из себя император.

— Хороший мальчик, — довольным тоном произнес собеседник, — вот видишь, это же не сложно. Почему нельзя было сразу вести себя, как воспитанный человек?

Тени со всех сторон словно сошли с ума, ринувшись в сторону императора, сливаясь в подобие человеческой фигуры, лишенной даже намека на лицо.

— А вот и я. Доволен? — поинтересовалось существо. При этом его рот не открывался, вернее, этого самого рта попросту не было, из чего Шахрион заключил, что непонятная тварь, если она, конечно, реальна, общается при помощи телепатии, как и верховный некромант.

— Полагаю, что нет смысла пытаться убить тебя?

— Ни малейшего, — отчеканило существо.

— Как тебя зовут и что ты такое?

— Можешь звать меня Тенью, а что я такое — решай сам. Засим откланиваюсь — мы и так хорошо поболтали. Пока-пока.

Тень махнул…или махнула рукой — император начал воспринимать ее как женское существо, — и растворилась в ночи. А буквально через несколько мгновений на полянку выскочили всадники — телохранители наконец-то нашли своего господина.

В лагерь император возвращался в глубокой задумчивости. Теперь все окончательно встало на свои места и сомнений быть не могло. Им просто не осталось места.

Едва спешившись, он нашел Гартиана и приказал тому:

— Приготовь какого-нибудь бесстрашного солдата для полета на грифоне. Пусть передаст послание в Цитадель.

— Для кого?

— Для Тартионны. Она нужна мне.

— Мага на две клетки вперед. Угрожаю твоему венценосцу.

Сухой голос лича проникал в голову столь же ясно и отчетливо, как и обычно, даже когда император стоял к неупокоенному спиной. И в нем разливались капельки самодовольства — лич был крайне доволен сделанным ходом.

Император, не поворачиваясь, с помощью магии бросил кости, и когда их стук затих, спросил:

— Сколько?

— Пять и четыре, — отозвался лич.

— Тогда рыцарь бьет его, а два пехотинца выдвигаются на фланги, — ответил Шахрион, не раздумывая ни единого мига. — Через три хода ты проиграешь, верховный, можешь сдаться сейчас.

Лич заскрипел костями, и император спиной почувствовал его недовольство — терпеть поражение великий чародей не любил и не умел.

— Мы еще поборемся, — ответил он.

— Как пожелаешь. — Шахрион наблюдал за копошащимися внизу солдатами с высоты холма, на котором он разместил командный пункт. Напротив, каждых городских ворот, словно грибы после дождя вырастали укрепленные форты. Из лесочка неподалеку шел поток бревен, которым в будущем надлежало стать частоколом, лестницами и осадными башнями, а прямо перед его холмом рабочие сноровисто собирали огромные камнеметы — Шахрион не удержался и взял с собою несколько этих могучих машин, сыгравших такую важную роль в обороне Черной Цитадели.

— Не понимаю, зачем ты возишься с этими игрушками. У нас достаточно магов, чтобы стереть город с лица земли!

— У них тоже есть маги.

— Я один стоил двух сотен их колдунишек при жизни, теперь же искрошу в порошок и тысячу!

Шахрион улыбнулся уголками губ. Кажется, еще месяц назад порядок цифр был несколько иной. Да, от излишка скромности Гартиан не страдал никогда, и у него были все основания для этого — гений, как-никак.

— Кажется, мы условились, что ты — последний резерв. Зачем вводить козырную карту в бой, если хватает и обычных сил? Мы не в Саргилии и перед нами не стоит поросячья армия.

— Какой ты у нас заботливый, однако. — Далеко, на краю зрения промелькнула Тень, вызвав у Шахриона сдержанное проклятие. Под солнечным светом его новая спутница пока что была слаба и почти не давала о себе знать, но время от времени все-таки мелькала, чтобы отпустить очередную уничижительную шутку. И чем больше она говорила, тем сильнее Властелин воспринимал ее как женщину, язвительную и очень умную. Шахрион силой воли оттеснил назойливую муху куда-то на периферию сознания и вернулся к игре.

Комплимент пришелся некроманту по вкусу, потому что недовольное лязганье пропало, и Шахрион решил продолжить разговор.

— К тому же можешь считать камнеметы моей маленькой прихотью. Я хочу, чтобы Белый Город, да и вся Лига запомнила годы моего правления.

— У нас ведь осталось несколько бочонков змеиного огня.

— Да.

— Планируешь согреть недругов? — неприятно рассмеялся лич.

— Почему бы и нет? Много лет назад мне здесь был устроен теплый прием, пора вернуть долги.

В этот момент рабочие как раз начали крепить поперечную балку на последний камнемет, а в короб первого уже вовсю засыпали землю, и, следовательно, в ближайшее время можно было ожидать начало пристрелки. Шахрион блаженно улыбнулся. Вот уж это зрелище он не пропустит ни за что на свете.

— Увожу венценосца на две клетки. Пехотинцы с а-4 и в-4 на шаг вперед.

— Лучники бьют твоих пехотинцев, а маг угрожает венценосцу.

— Проклятый мальчишка! Когда ты так научился играть?

— Дело не в игре, — Шахрион повернулся к некроманту. — Дело в знании.

— Знании чего?

— Не чего, а кого, — улыбнулся Черный Властелин. — Людей. Их привычек, склада ума, характеров. Я побеждаю тебя не потому, что лучше играю, а из-за того, что понимаю, как ты будешь ходить.

— Да ну, и что же я сейчас попытаюсь сделать?

— Уведешь венценосца, закрыв его башней, после этого попробуешь контратаковать оставшимися лучниками и пехотой, а если кости лягут хорошо, то подключишь к атаке и чародея. Вот только я не дам тебе такой возможности.

— И каким же именно образом?

— А вот это уже секрет. Но учти, что этот тур будет последним, как бы ты не старался.

Лич некоторое время переводил взгляд с доски на императора и обратно, его костлявая кисть то опускалась, то поднималась и, наконец, он взял фигурку венценосца и положил ее на доску.