— Я планирую поставить жирную точку на прошлом, — прошептал он.

Сила окутала кисть и с кончиков пальцев сорвались пять маленьких огненных шариков, врезавшихся в статую, и разнесших ее в дребезги.

Мраморная голова упала под ноги Шахриона, с немым укором глядя на бессердечного варвара, посмевшего разрушить совершенную красоту. Император нагнулся и поднял ее и аккуратно отер пыль.

— Тартионна, я хочу, чтобы эта голова отправилась в Черную Цитадель. А фонтан разрушьте до основания и поставьте на его месте колодец, он будет полезнее.

— Как тебе будет угодно, моя любовь, — вымолвила женщина, взяв в руки кусок древнего мрамора.

— Ну как, легче? — Поинтересовался лич.

— Гораздо, — усмехнулся император. — Что доносят птицы?

— Мы успели вовремя. Ему осталось два перехода.

— Он один?

— Да, Ордена и котов нет.

— Хорошо. — Шахрион оглядел своих подчиненных. — Тартионна, Гартиан, Иритион, жду вас на военном совете. Идите за мной.

Они нашли в замке небольшую, но уютную комнату, Тартионна позаботилась о пище, и Шахрион, сев во главу стола, заговорил.

— Гашиэн ведет к нам большую часть своей армии. У него должно быть не меньше ста пятидесяти тысяч солдат, каждый четвертый из которых на коне, и трех-четырех сотен магов. Большая их часть — опытные ветераны, побывавшие не в одном сражении. Они идут спасать родную столицу от вероломных врагов и будут драться до последней капли крови. Куда не посмотри, перевес не на нашей стороне, и я хочу выслушать ваши мнения.

— Мы должны укрепить город и драться на стенах, — без тени сомнений проговорил Иритион.

— Я согласна, — кивнула Тартионна. — Стена компенсирует численность солдат, а я и Гашиэн вместе с прочими магами сумеем сдерживать их чародеев.

— Поддерживаю. — Буркнул лич.

Шахрион слушал их молча, не перебивая. Да, его люди были умны и опытны, они понимали, что при подобных раскладах рисковать нельзя, что нужно действовать рационально и обороняться на выгодных позициях. Все так, но они не знали того, о чем подозревал он.

— Венценосец подумает точно так же. — Проговорил император. — И поэтому мы выступим навстречу.

Подчиненные уставились на него, ошеломленно глядя на своего императора.

— Владыка, но это же глупо. Добровольно отказываться от преимущества! — вскричал Иритион, вскакивая.

— У Гашиэна нет мертвых птиц, магия четверых не способна следить. Ему придется рассчитывать на передовые дозоры, а обычных разведчиков можно обмануть. Я заставлю его поверить в то, что вся наша армия трусливо спряталась в городе и попасть в заранее расставленную ловушку. Я так сказал. А теперь готовьтесь выступать, нельзя терять время.

Передовые разъезды встретились с врагами ближе к вечеру. Позиции, которые нашел Шахрион, отлично подходили для предстоящего сражения. В центре — широкий луг, покрытый густой травой. На левом фланге — виноградники, на правом — заливные луга. Здесь пастухи разводили знаменитых раденийских овец, и здесь же предстояло произойти сражению, которое определит судьбу Империи.

Его армия отдыхала и готовилась к бою уже около половины дня — обнаружив подходящее место, Шахрион приказал разворачивать баталии и готовиться, у волков же за плечами был тяжелейших дневной переход. Гашиэн спешил, он умудрился проделать полуторамесячный марш за один месяц, стремясь спасти свою столицу, и теперь ему придется ощутить последствия принятого решения.

Холмов поблизости не оказалось, поэтому Шахрион вместе со своими командующими разместились в центре обоза, который вопреки традиции император подтянул на передовую, составив телеги рядом и превратив их в подобие крепостной стены.

Император смотрел и думал, и ему внезапно стало очень смешно. Гашиэн, этот надменный и гордый правитель сам загнал себя в ловушку. Как бы венценосец ни поступил, он окажется в проигрышной ситуации. Нападет вечером — рискует загнать солдат, словно скаковую лошадь. Перенесет схватку на утро — имеет реальный шанс прозевать ночную контратаку имперцев.

Увы, но его генералы и советники не разделяли оптимизма своего владыки. Тот же Иритион, занявший место по правое плечо, держался в седле с кислой миной на лице, всем своим видом показывая, как он недоволен решением императора. Тартионна, разместившая неподалеку круг чародеев-стихийников, и пришедшая побыть с мужем, тоже не излучала уверенность. Одно лишь лицо генерала Бирта не выражало ровным счетом ничего, как и положено нежити, но Шахрион был уверен, что будь его недавний противник жив, то тоже считал бы Властелина сумасшедшим.

— И был бы прав.

Матерь бы побрала эту Тень!

Чтобы отвлечься, император задал вопрос:

— Как думаете, волки атакуют?

— Владыка, а ты полагаешь, что они нападут сейчас, на ночь глядя? — спросил Иритион, хмуря свои кустистые седые брови.

Император взглянул на небо.

— Еще достаточно светло.

— Стемнеет уже через час. Я думаю, что Гашиэн не будет рисковать.

— Не согласна, — произнесла Тартионна. — Он не может игнорировать вероятность ночного сражения. Такую массу войск частоколом не обнести, а внезапная атака способна посеять панику. Да что там, позволит небольшому отряду пробиться к самому сердцу вражеских позиций.

— А мы совершим ночную атаку? — неуверенно спросил Иритион.

— Безусловно, — поддержал жену Шахрин. — Я не упущу такую возможность. Генерал Бирт, скажи, нужны ли мертвым глаза?

— Нет, владыка, — монотонным голосом произнес рыцарь смерти. — Мы будем одинаково хорошо драться и днем, и ночью, однако хочу заметить, что арбалетчики — живые, им будет труднее целиться.

— А им этого делать и не придется. Целиться, в смысле, — усмехнулась Тартионна. — Врагов столько, что нашим стрелкам только и будет нужно, что натягивать тетиву да пускать болты в направлении лагеря.

— И все же я останусь при своем. — Упрямо насупился Иритион. — Венценосец — человек старой школы, вроде меня, а я бы не стал рисковать и готовить уставшую армию к маршу на врага во тьме. Владыка, что думаешь ты?

На Шахрионе скрестились взгляды советников и генералов.

— А я не знаю, — обескуражил их Шахрион. — Так что предоставим инициативу моему венценосному собрату, узнаем, что же в нем сильнее: злоба или осторожность.

Осторожность пересилила.

Разведчики вскоре донесли, что огромная армия раденийцев разбивает лагерь, однако Шахрион не спешил радоваться и отводить войска — он не исключал возможность уловки. Поэтому мертвецы продолжали оставаться в строю, в то время как живые получили возможность посидеть у костров и поесть горячего, прямо за рядами своих воскрешенных однополчан.

Лишь когда ночь укутала землю, а луна слегка развеяла мглу, мелькая в разрывах туч, Шахрион убедился в том, что венценосец не планирует нападать.

«Интересно», — думал император, — «знает ли венценосец о судьбе старого кота или нет? Может, знает, и поэтому осторожничает? Боится, что я пошлю к нему наемных убийц со змеиным огнем или другой дрянью?»

Да, как было бы просто, если бы можно было бы проделать нечто подобное, но, увы, свой запас трюков он почти исчерпал, а посему победителя выявит грубая сила. Что же, у него хватит и силы!

— Предвкушаешь? — Тень появилась так же внезапно, как и всегда.

— Уйди прочь, — вяло огрызнулся Шахрион. Все равно было бессмысленно пытаться это существо замолчать, но он не мог не попробовать.

— Как думаешь, готов ли наш враг к ночной атаке? — невидимая собеседница не обратила ни малейшего внимания на слова своей жертвы.

— Если не дурак, то должен.

— И ты все равно рискнешь. Ты, который всех убеждает в том, что он — не игрок.

— И это так, я не игрок. Мой риск всегда четко выверен и, если есть хотя бы одна возможность обойтись без него, я обязательно сработаю на надежность.