Паразиты! Эти мелкие гады обитали в телах жертв и поглощались вместе с трупами. Ладно один-два, так они начали плодиться внутри Гезихта, пожирая его изнутри. Почти тысячу перерождений — и в рацион монстра попали паразиты. Теперь тело Гезихта было ядовитым для любого организма. Паразиты стали закуской к основному блюду. При обмене генами жертва получала ударную дозу яда, через секунду пропадая в бездонном желудке Гезихта.

До самого утра Йен рассказывал о том, какой жизнью жил Гезихт. Красочные истории сдабривались интимными подробностями из жизни микробов. Гезихт был Казановой, сожравшим всех своих любовниц, их семьи, соседей и даже дальних родственников. Палата, впервые за многие месяцы, услышала ласкающий слух девичий смех. Йен полночи бегал по комнате, показывая, как Гезихт ползает по дну в поисках аппетитных самочек.

— Хватит! У меня уже живот болит от смеха.

— Это ты еще не знаешь, какие трудности он испытал, когда увеличил тело до огромных размеров. Представляешь, подходит к самке этакое чудовище в двадцать раз больше её и предлагает ей обменяться генокодом. Она думает: клево! Стану красивее, буду лучше кушать. И наивно соглашается. И тут Гезихт расстегивает ширинку, поражая даму размером органа для обмена генами. Да она в него целиком влезет!

После этого Гея смеялась до слез, не завидуя последним секундам жизни этой дамы.

Рассказ Йена походил на урок по клеточной биологии и истории эволюции жизни. В нем была масса подробностей о бактериях, колониях, доядерных организмах и о том, как устроен микромир. Девушка сама не заметила, как очутилась в объятиях Морфея, смотря сны о Гезихте, который непрерывно сражался за свою жизнь.

Утром ее разбудил врач, проводивший плановый осмотр. В его глазах читалось веселье, вызванное тем, что Йен смог повлиять и на эту «буку».

— А где мой сосед по палате?

— Точно не знаю. Может опять договорился с охранником и побежал в город за новыми книгами. Или на пробежке нарезает круги вокруг нашей больницы. Или заставляет мистера Пенерида пойти на физиотерапию. Этот старик во время курсов физиотерапии матерится за троих, через слово упоминая Йена.

— Он кого угодно достанет.

Доктор улыбнулся, и она поняла, что не совсем права. Мужчина присел на кровать Йена так, чтобы девушка могла видеть его лицо, пока он будет ей отвечать. Это был акт уважения по отношению к Йену, поступки которого девушка понимает не до конца.

— Мистеру Пенериту 73-и года и он страдает от последствий перелома тазобедренного сустава. Если бы он не начал ходить на курсы реабилитации, его бы ждала старость в койке или инвалидном кресле. Йен умнее, чем кажется на первый взгляд. Если он что-то делает, значит, на то есть причина.

Врач указал на коробки, стоящие у панорамного окна. Блеснул золотистый корпус, главного сокровища Йена.

— Вы знаете, откуда у него телескоп?

— Нет.

— Подарок пациента, потерявшей оба глаза. Йен уговорил его продать всё своё имущество, чтобы пройти процедуру кибернетизации головного мозга и поставить глазные импланты. На планете эта операция распространена только на первом и втором ярусе мегаполисов, а в космосе используется поголовно. Тот мужчина сейчас сменил образ жизни и работу. Глаза и кибермозг позволяют усваивать информацию в несколько раз быстрее, открывая новые пути карьерной лестницы. И это не единственный случай. Йену часто дарят подарки за то, что он в свое время заставил пациентов сделать важный шаг. С тех пор, как он попросил перевести его сюда, по нему начали скучать в нашем отделении.

Когда доктор ушел, девушка задумалась о будущем. Подарки… что Гея может подарить Йену за оказанную помощь? Нет, надо отбросить пошлости! Она сирота, без имущества, без перспектив в обозримом будущем. На ум ей не пришло ничего толкового. Гея продолжила делать заметки по тому, как добиться исполнения мечты. Сейчас она может порадовать его только своим стремлением встать на ноги.

Во второй половине дня Йен пришел с коробкой новых книг. Одежда в грязи, счастливый пес крутится под ногами, а рядом с кроватью выросла стопка непрочитанных книг. Собаку он назвал Ферзём, сказав, что это первая фигура после короля. Пес обычной уличной породы с черной как смоль шерстью. Уникальность Ферзя в том, что он не лает, а воет.

Глядя на книги, девушка подумала: вот она, несправедливость!

— И где ты только берешь деньги на новые книги?

Йен отвернулся, пряча глаза.

— Нашел на доске объявлений запись о том, что отдают книги в добрые руки. Сама понимаешь, в сети они стоят кучу денег, а тут бумажный носитель, который ценят только букинисты да книжные черви вроде меня.

— Научись врать, — девушка задумалась и радостно воскликнула: — О боже! У тебя есть недостатки! Ты не так идеален, как кажешься!

Йен повернулся и хитро улыбнулся. Это был хитрый ответ, который мог значить и то, что это было лишь представлением. Парень снова использовал свой «могильный голос».

— Готова услышать продолжение истории?

— Да.

— Тогда я продолжу с того места, где ты вчера уснула.

Первый эволюционный скачок произошел, когда бактерии начали защищать свой генокод в специальной защитной оболочке. Микробы открыли способность создавать ядро ДНК, сменяя потребность генетической гибкости на генетическую стабильность. Для Гезихта это усложнение организма стало необходимой ступенькой для роста размера камеры анализа генокода. Если раньше этот орган работал, как конвейер, массово анализируя генетический материал, то теперь он пыхтел, как маленький завод, тратя много сил на разрушение ядра и анализ генокода, который теперь имел второй уровень сложности. А с эволюцией в многоклеточные организмы генокод стал уже третьего уровня сложности. Увеличился расход энергии, размер самой камеры и как следствие — общий расход сил на анализ генокода.

Каково же было удивление Гезихта, когда один из его далеких потомков превзошел своего прародителя. Первый многоклеточный организм имел схожее с ним строение, создав первые специализированные клетки. Это был кожно-мускульный мешок и мышечные клетки. Такое разделение тканей позволяло снизить расход энергии.

Потомки Гезихта пошли разными путями, создавая специальные органы пищеварения, первые кровеносные системы и даже части тела! Рот! Величайшее изобретение хищников и травоядных было обнаружено у одного микроба-блина, ползающего по дну. Он превзошел Гезихта, первым создав специальную часть тела для поглощения крупных фрагментов еды. Был ли вечно голодный монстр рад этому факту?! Да! Съев несколько тысяч своих потомков с аналогичными отклонениями, Гезихт быстро перенял их сильные стороны. Их генокоды были настолько схожи, что можно было обойтись и единицами, но он хотел удостовериться, что ничего важного не пропустил.

Мышцы, кровь, желудок, рот, органы выделения отходов жизнедеятельности… он мог есть камни и органику, создав свою уникальную систему пищеварения. Получать энергию от фото- и хемосинтеза, а также преобразовывать некоторые виды энергии внешнего воздействия. Непрерывно перемещаясь, Гезихт ел, перерождался, развивал навыки и увеличивал сложность своего организма.

С появлением многоклеточных организмов возникли флора и фауна. Растительные клетки покрылись жесткой оболочкой, которая защищала их от внешнего воздействия. Но она не давала им возможности свободно перемещаться и получать пищу в процессе передвижения. Вместо этого растительные клетки развили способности к фотосинтезу и накоплению питательных веществ.

Животные клетки развили эластичную оболочку, не теряя способности к передвижению. Это дало им возможность самим искать пищу. Они эволюционировали в направлении совершенствования способов передвижения и способов поглощения пищи.

С появлением ядра ДНК у клеток Гезихт увеличил размер своего тела до максимума, создав десятки камер анализа генокода. Он стал похож на блин, который, стелясь по дну, переходил от одного куска поверхности к другому, пожирая всё, что соприкасалось с его телом. Он был абсолютным лидером в гонке эволюции, но не мог превзойти ее ход, довольствуясь лишь усложнением своего организма. Внешняя оболочка была совмещена с кожно-мускульным мешком, который позволял ему двигаться в потоках воды. Это был прорыв! До Гезихта никто не мог передвигаться самостоятельно. Бактерии с потоками воды перемещались от биома к биому, а он как змея проплывал в толще воды, используя блиновидную форму тела как один большой плавник. После этого открытия направление течения перестало влиять на то, как и где будет проходить охота.