Несколько секунд они молчали, и, наконец, Тартионна задала вопрос, которого император опасался больше всего:

— Шахрион, что это, во имя Матери, было?

— О чем ты? — попытался император притвориться дураком.

— Не юли, — резко оборвала его Ледяная Ведьма, — я никогда не видела тебя таким.

Шахрион взял ее ладони в свои и прошептал:

— Я испугался… что потеряю вас. Боялся, что покушение увенчалось успехом и… вышел из себя.

В глазах жены не было ни капли доверия.

— А что насчет недавнего инцидента в Наиргионе? Согласно донесениям, там тоже погибли твои же подданные. Что происходит? Расскажи мне.

Внутри у Шахриона все точно сжалось, но, одновременно с этим, где-то в груди запылала ярость.

«Как эта девка смеет указывать мне? Я — тот, кто возвысил ее. Я — тот, кто сделал ее императрицей. На каком основании она требует у своего владыки отчета»?

Подавив раздражение, он, попытавшись добавить в голос как можно больше уверенности, ответил:

— Все хорошо, скоро все закончится и тогда ты первой узнаешь…

— Что?

Шахрион тряхнул головой. Мысли спутались, и он сам не понимал, что именно хотел сказать еще секунду назад. Наверное, какую-то глупость.

— Все, — невпопад ответил он, поднимаясь и выпуская ладони жены. — Все будет хорошо, — повторил Шахрион, поворачиваясь спиной к Тартионне. — Все будет хорошо.

Дарлионна вернулась в свои покои, испытывая смешанные чувства: она одновременно была и взбешена, и напугана. И причина этого лежала на поверхности.

«Проклятье, что творится в этом недоделанном замке? Вторая партия убийц за неделю!!! Как, позвольте узнать, работать в таких условиях? Как очаровывать императора, когда тот либо лежит в кровати, накачанный ядом, либо обращает в кровавый фарш все вокруг себя»?

Пролетев мимо замершей в испуге служанки, Дарлионна схватила сумку с книгами выскочила прочь, направившись к библиотеке. Там у нее уже был подготовлен укромный уголок, защищенный от подслушивания и не имеющий никаких скрытых смотровых отверстий — в этом она убедилась в первую очередь.

Вытряхнув книги на стол, Дарлионна извлекла тириомаль, переданный отцом перед отправкой в Черную Цитадель, и активировала его. Когда в шаре появилось лицо, красавица выпалила:

— Все усложняется, на императора опять покушались. На сей раз, кажется, какая-то другая сила. Но это уже третья атака за месяц. Боюсь, выполнить мою миссию в таких условиях будет непросто.

Из светящегося шара послышался вздох.

— Ничего не поделать. Затаись и начни подготовку к третьей фазе операции.

Дарлионна ощутила, как кровь отливает от ее красивых гладких щек.

— Ты уверен? Обратного пути не будет.

Долгая тягучая пауза.

— Уверен. Так… надо. Все пройдет, как должно.

Не так должен говорить человек, не испытывающий сомнений. Не так.

«Что же происходит, отец»? — подумала она. — «Почему мы меняем планы на ходу? Я точно смогу соблазнить императора, нужно лишь время».

Дарлионна очень хотела задать эти вопросы, однако понимала — смысла в этом нет. У отца наверняка имелись серьезнейшие причины, а потому…

— Хорошо, все будет исполнено, — покорно произнесла извечная.

Сказав это, она отключила древнюю реликвию и спрятала ее от посторонних глаз.

«Проклятье, все же так хорошо начиналось! Видимо, ничего уже не изменить. Жаль, но очень скоро Черная Цитадель утонет в огне».

Харшшаан Могучий сын Шшиираса с тоской глядел на горящие дома. Его город пылал, и он ничего не мог поделать.

Бич Пустыни таки добился своего. Он сумел задержать, а может даже и разбить союзную армию, и теперь ничто не могло спасти халифа от бесславной гибели.

Внешние стены пали, и бои велись на улицах. Войска стремительно откатывались ко дворцу, но Харшшаан не был уверен, получится ли у них задержать врагов на новом рубеже.

И все же…

«Все же я отказываюсь признавать поражение», — подумал он, до хруста сжимая меч. — «Бич Пустыни заберет цепь халифа лишь с моего трупа»!

А потому, он отдавал распоряжения, пытаясь если не победить, то, хотя бы, оттянуть неизбежное. Солнце поднялось, встало в зените, а сражение не ослабевало ни на секунду.

Лиоссцы убивали лиоссцев с ожесточенностью обреченных. Защитникам просто некуда было отступать, а нападавшие понимали, на кого работает время.

И все же, силы были неравны — баррикады падали одна за другой, а израненные, едва стоявшие на ногах воины, отступали в цитадель, занимая место на стенах.

Увы, Айшшир — Алмаз Пустыни, как называли этот великий город — был слабо приспособлен к обороне. Так уж сложилось, что за долгие годы войны всех против всех его ни разу серьезно не осаждали.

Все предки Харшшаана считали, что лучшей защитой являются большая армия и множество крепостей по периметру владений халифа.

«Вот только армии почти и не осталось».

Харшшаан не до конца понимал, каким образом Гайшшару удалось разгромить отца, но разве это теперь имело значение? Важно лишь то, кто победил, а кто — пал в битве. Только и всего.

И вот, неудержимый вал вражеской пехоты почти достиг внутренних стен. Лучники с обеих сторон принялись осыпать друг друга стрелами, а враги потащили заранее приготовленные лестницы. Никто и не думал об изморе, все должен решить натиск.

Лестницы прислонились к зубцам и враги, точно в них вселились сами Великие Древние, полезли наверх.

Они падали, сраженные стрелами, некоторые лестницы отбрасывались назад, но это уже не могло остановить напора. Несколько минут — и сражение закипело уже на стенах.

Харшшаан извлек саблю из ножен и с сомнением взглянул на нее. Он никогда не был хорошим воином, но уж совершенно точно не собирался сдаваться на милость победителя.

— За мной, в атаку! — заорал он, увлекая телохранителей на стены.

И в этот самый миг рев схватки перекрыл мощный, пронизывающий до самых костей, гул.

Гул, идущий с запада!

— Проклятье, чуть не оглох, — Кштиритион прочистил ухо и укоризненно взглянул на Инуче. — Верховный, это было обязательно?

— Да, да, о сильнейший из сильных, — радостно закивал гоблин, развеивая собственное заклинание, которое и позволило издать этот душераздирающий вопль. — Наши союзники должны знать, что помощь пришла.

По правде говоря, гоблин был совершенно прав. Из увиденного Китарионом, выходило, что бой за город в самом разгаре, и неизвестно, долго ли смогут продержаться защитники. А значит, их следовало подбодрить.

Вот только способ, выбранный могучим шаманом, удивлял.

— Ладно, союзников предупредили. Теперь, уважаемые чародеи, надеюсь, вы вернетесь к своим кругам? Полагаю, вам там сейчас самое место.

— Я - вернусь, но верховный останется с тобой.

Китарион кивнул.

— Как пожелаете.

Кштиритион, не говоря больше ни слова, направился к подчиненным, а кольценосец покосился на гоблина.

— Что ж, верховный, полагаю, настал час истины.

Коротышка, как ни странно, не удостоил его ответа, вместо этого — напряженно вглядывался куда-то вдаль.

«Ох уж эти маги», — мрачно подумал генерал. — «Никогда не поймешь, что у них на уме».

— Начинаем, — приказал он, — в атаку!

И войска пришли в движение.

Китарион не стал искать добра от добра, а использовал опыт боев за Марейнию пятилетней давности: армия выстроилась в восемь баталий, в центре каждой из которых располагались группы арбалетчиков. Немногочисленный отряд гоблинов, пришедших вместе с шаманом, он разместил в обозе, а рыцарей смерти — на флангах. Именно в последнем, кстати говоря, и заключалось отличие нынешнего сражения от предыдущих.