Диана надеялась, что на Георгии сестра остановится. Ничуть не бывало, всё случилось по стандартному сценарию. Зато Тагиров воспринял крушение семьи как крушение мира. Диана высказала сестре всё, что о ней думает, но какая от этого польза? Та лишь пожала плечами, хмыкнула: «Раз он тебе нравится, так бери, утешай. Уступаю!» — и улетела на Новую Европу. А Георгий остался. Не было сил смотреть на страдания друга, но как помочь, Диана не знала.

Дальнейшее случилось неожиданно для всех: для Тагирова, для отца, для товарищей по службе. И для самой Дианы. После отлёта жены и детей Георгий сник. Взял отпуск и спрятался от мира в когда-то шумной и весёлой, а теперь пустой холостяцкой квартире. Спустя два дня ребята из его команды позвонили Диане и пожаловались, что Тагиров никого не впускает, даже по визифону разговаривать отказывается. В «космическом» подразделении службы безопасности были не на шутку встревожены душевной драмой товарища. Отец отпустил без возражений. Да он сам готов был лететь на помощь!

Диану Тагиров в квартиру впустил, но разговор не клеился. Георгий откровенно тяготился визитом бывшей свояченицы, хоть и старался не подавать виду — воспитание и врождённая интеллигентность сказывались. Даже кофе предложил. А затем отодвинулся в угол дивана и слушал гостью с отсутствующим видом. Наверное, был где-то далеко от своей столичной квартиры. Нёсся мысленно сквозь пространство вслед за сбежавшей женой? Повинуясь бессознательному порыву, Диана подсела к нему, взяла в руки безвольную ладонь, осторожно погладила. Поцеловала в щеку. Георгий не реагировал, но и не отстранился. И ей вдруг пришло в голову, что Тагирову нужен не товарищ, а женщина! Что в прощальной фразе Карины больше подсказки, чем издёвки. Неужели она не способна заменить сестру, они ведь так похожи?

Арман не привыкла долго размышлять, сопоставлять, взвешивать «за и против». «Если в серьёзных делах, касающихся его самого, человек не будет действовать решительно и без промедления, он никогда не достигнет успеха», — говорил Хагакуре Бусидо. Учителя древних самураев были неглупыми людьми. И она начала действовать.

Диана и не представляла, что это окажется настолько сложно. Тагиров не оттолкнул сразу же, не выставил за дверь. Возможно, его полуневменяемое состояние помогло или её бессвязные слова о любви, о том, что он ей дороже всех на свете, что она жить без него не может? Конечно, последнее было откровенным враньём. Но тело мужчины откликнулось на ласки. А когда всё случилось, Георгий прошептал — «спасибо».

Диана осталась у него ночевать. А рано утром, едва она открыла глаза, Тагиров вручил непонятно откуда взявшийся огромный букет и сделал предложение. В первую секунду она растерялась, испугалась даже. Хотела отказаться, объяснить, что не собирается замуж, и вчерашнее — ни к чему не обязывающий дружеский секс, приятная обоим форма психологической релаксации. Но тогда следовало признаться, что и её лопотание о любви — враньё? Всё, чего она с таким трудом добилась, пошло бы насмарку. А то и хуже — Тагиров запросто мог вбить себе в голову, что она им «попользовалась». Краснея не от смущения, а от стыда, Диана ответила — «да».

На счастье, роль жены оказалась не такой трудной, как она боялась. Тагиров месяцами пропадал в командировках, и брак их во многом оставался номинальным. Главное, он не вредил дружбе. Лишь однажды Диана чуть не прокололась — когда Георгий спросил, не хочет ли она ребёнка. Не могла же она признаться, что умудрилась забеременеть в первую же их ночь и так испугалась, что не только миниаборт тайком сделала, но и временную стерилизацию? Тогда ей удалось вполне убедительно объяснить мужу, что она пока не готова к материнству, что с ребёнком лучше повременить. Собственно, она и не врала. Только слово «пока» было излишним, это Диана уже понимала. И то, что сложенные вместе дружба, совместное проживание и приятный секс — это ещё не семья, она тоже поняла.

Когда она увидела целующихся Георгия и Елену, то словно пощёчину получила. Незаслуженную. Она ощутила себя ничтожеством, которое переступили, не заметив. Почему они таились от неё, почему лгали? Разве она не заслужила честности, элементарного уважения? Разве она желает им зла? Понадобилось несколько дней, чтобы успокоиться и трезво оценить случившееся. Ни Тагиров, ни Пристинская не собирались её унижать. Они прятались и врали, потому что боялись обидеть! Чёрт, они готовы любовью пожертвовать, лишь бы ей угодить!

Диана не знала, как поступить. Если бы рядом был кто-нибудь, с кем можно посоветоваться! Пусть даже Карина, хоть она и стерва. Или отец, он бы тоже понял. Но их рядом не было. Она вспугнула начинающийся роман, и теперь Георгий и Елена уцепились за чувство долга, вспомнили, какие они правильные. «Эх вы, люди на блюде! Да ничего вы мне не должны, живите себе и размножайтесь, и будьте счастливы. И у меня забот поубавится»…

Дверь отворилась. Тагиров удивлённо посмотрел на жену.

— Я думал, ты спишь. После стасиса нехорошо себя чувствуешь? Это бывает с непривычки.

— Нет, всё нормально. Просто размышляю. Обо всём и ни о чём.

— А-а-а… — Тагиров не решился уточнять. Сунул в шкаф куртку, вопросительно оглянулся. — Будем ложиться? Вымотался я сегодня и завтра напряжённый день предстоит.

— Давай ложиться, — согласилась Диана. — Ты где спать предпочитаешь? Вверху, внизу?

Тагиров с сомнением осмотрел двухъярусную кровать.

— А ты как хочешь?

— Мне без разницы. Хотя, пожалуй, полезу наверх.

На обзорном экране Горгона походила на теннисный мячик. До выхода на орбиту оставалось девять часов, но самозваные хозяева пока не реагировали на появление хозяев законных. «Солнечный Ветер» тоже не спешил оповещать о своём прибытии. К концу третьего дня планетарного полёта корабль и экипаж были полностью готовы к началу операции. Юстировка гипердвигателя прошла успешно, параметры возврата рассчитаны, системы защиты проверены, оружие приведено в готовность.

Дверь рубки отворилась, впустила лукаво улыбающуюся Марину. Пристинская выразительно постучала пальцем по циферблату хронометра. Вахта пилота начиналась в час ночи, то есть двадцать пять минут назад.

— Не люблю я эту вашу педантичность, — фыркнула девушка. — Что ты, что Тагиров, всё норовите разложить по полочкам, расписать по минутам. Точно говорят, два сапога — пара. А я предпочитаю доверять интуиции, импровизировать.

— Ты на вахту пришла, когда интуиция тебе подсказала, что пора совесть иметь?

— Ага! Кстати, твоя подружка — такая же. Поэтому они с мужем друг друга не понимают.

— Марина, прекрати, мне неприятно.

— Не ври. Тебе очень приятно слушать, когда я говорю, что вы с Тагировым подходите друг другу. Кстати, сейчас удобный случай его навестить. Ночь, все спят, мы с Дианой на вахте. Так что две каюты в вашем распоряжении, на выбор.

— Перестань, прошу тебя! — Елена куснула щеку. Несносная девчонка!

— Хочу тебя распалить посильнее, чтобы невтерпёж стало. Может, тогда здоровые инстинкты возьмут верх над ограниченным разумом? Ладно, иди спать, завтра денёк у нас будет зверский.

— Спокойной ночи! — Пристинская поднялась с кресла.

— А тебе — приятной! — хихикнула Марина. — Иди, иди, наперёд знаю, что ты мне хочешь сказать!

Елена вышла из рубки, спустилась на жилую палубу. И правда, пусто в коридоре, тихо. Все спят. За этой дверью — Виктор и Седрик, за этой — Ян и Влад. А за этой — Георгий, один, потому что Диана дежурит в первой боевой рубке. Она что, специально так вахты подстроила?

Пристинская постояла у двери каюты, прислушалась. Тихо. Георгий спит, наверное, сладким сном. Она вздохнула и подошла к следующей двери, своей. Зайти, раздеться, лечь спать. А удастся заснуть? Повинуясь внезапному порыву, она прошла мимо кают ко второй лестнице и спустилась ещё на уровень ниже, на рабочую палубу.

На «Солнечном Ветре» здесь располагались медотсек со стасис-установкой, кают-компания, камбуз, компьютерная. И две боевые рубки, в одной из которых несла вахту Диана. Туда Елена и направилась.