— Инструмент это, надо полагать, артефакт Горгоны? А что вы называете «образцом»?

— Вариант Елены Коцюбы, созданный креатроном. Её дневник меня впечатлил, потому я захотел познакомиться с ней лично.

Пристинская растерялась:

— Коцюба у вас? Она согласилась сотрудничать?

— Признаю, убедить её стоило немало труда. Но любовь — это и сила, и слабость одновременно. Она очень дорожит своим мужем, и скажу вам по секрету — не зря. Русская сказка о Кощее Бессмертном нашла-таки воплощение в реальности. Если бы не это, не знаю, что бы мы и делали, способности вашей тёзки впечатляют! Представляете, если в нашем распоряжении будет пару тысяч таких бойцов, умных, инициативных и в то же время послушных мозговому центру, словно пальцы на руке? Кто тогда сможет помешать сегрегации?

— Вам всё равно не запустить этот ваш креатрон, — хмуро огрызнулся Тагиров.

— Ошибаетесь, мы его уже запускали — пока в холостом режиме. И готовимся к рабочему запуску. Такая неприятная для эмиссаров Земли новость. Однако на любую проблему можно взглянуть под разными углами. Я упоминал о критериях отбора. Так вот, и Елена, и вы, Георгий, этим критериям соответствуете. Так что можете присоединиться к нам, не дожидаясь…

— Лена, у нас гости! — перебил его Тагиров.

Пристинская и сама заметила увеличивающуюся точку на боковом экране. Корабль «Генезиса» изменил орбиту и шёл на сближение. Судя по выданной бортовым компьютером параметрии, пятнадцать минут спустя он окажется точно над «Солнечным Ветром», в каких-то двадцати километрах. Елена и Георгий переглянулись. Двадцать километров — для стандартных антиастероидные пушек далековато. Тагиров повернулся к начальнику станции.

— Ваш корабль приближается, распорядитесь прекратить этот манёвр, — потребовал Тагиров. — Мне не нравится, когда ко мне подходят слишком близко те, чьих намерений я не знаю.

— О, в этом мы с вами схожи. И как вы поступаете в подобных случаях?

Не ответив Корригану, Тагиров отключил трансляцию и повернулся к терминалу внутренней связи.

— Ян, видишь корабль по правому борту? Предупредительный выстрел!

— Есть предупредительный выстрел.

Несколько секунд ничего не происходило. А затем боковой экран перечертила тонкая ослепительно-белая нить, уткнулась в серую каплю чужого корабля и потухла, рассыпавшись мелкими брызгами. Они не отказали себе в удовольствии полюбоваться, как удивлённо вытянулось лицо Воронина, как перестала усмехаться Танемото. Но Корриган оставался невозмутимым, терпеливо дожидаясь продолжения переговоров. Георгий возобновил трансляцию:

— Вот таким способом мы намерены защищать права Евроссии.

— Отличный у вас корабль, — кивнул Корриган. — Что ж, мне остаётся лишь повторить приглашение и дать вам время на размышление. Пять часов довольно? Ваш корабль как раз успеет завершить начатый виток, а Иорико — подготовку к горячему запуску. Пока что у меня всё, жду ответа ровно через пять часов. И надеюсь на вашу разумность. Жаль будет уничтожать такой прекрасный корабль. А главное — великолепных сапиенсов, собравшихся на нём.

Не дожидаясь ответа, он отключил связь.

Диана дежурила на жилой палубе. Впрочем, «дежурила» — сильно сказано. Требовалось быть под рукой и ждать команды из ходовой рубки. Хуже всего в этом занятии неизвестность — непонятно, что творится снаружи, как будто заперта в консервной банке. С каким удовольствием она бы поменялась местами с Янеком или Седриком, сидевшими в боевых рубках, в самой гуще событий.

Арман прошлась по залитому мягким белым светом изогнутому коридору от одного трапа до другого, пробуя, как пружинит пол под подошвами. Обернулась, чтобы идти в противоположном направлении, и услышала шорох наверху. Из рубки спускалась Марина.

— Выставили меня, — ответила пилот на немой вопрос десантницы. — Начинаются переговоры с руководством станции.

— Что снаружи?

— Мы почти над Кольцом, мимо их корабля проскочили. А ты чего маешься? Пошли ко мне в каюту.

— Я должна боекомплект группы высадки проверить, — отрицательно покачала головой Диана.

Ничего она не должна! Брякнула первое, что в голову пришло. Просто не решалась с Мариной остаться с глазу на глаз. Потому что мучительно хотела задать один вопрос, но услышать ответ на него было страшно.

Кажется, девушка поняла. Улыбнулась, тряхнула головой:

— Как знаешь. Надумаешь — приходи.

Проводив её взглядом, Диана зашла в шлюзовой отсек. Шкафчики со скафандрами, стеллажи со снаряжением. Что здесь проверять? Всё проверено-перепроверено. Она вынула из бокса первый подвернувшийся бластер. Тяжесть оружия приятно оттягивала руку, внушала уверенность. Космодесантница провела по толстому ребристому стволу, отщёлкнула крышку предохранителя. Светящийся столбик индикатора показывал полный заряд батареи. Хорошая игрушка, надёжная, пристрелянная ещё в лагере. И смертельно-опасная: луч прожигает броню скафа насквозь за тридцать секунд. Жестокий предстоит бой. И кому-то будет стоить жизни. Диана решительно поставила бластер на место и направилась к каюте Марины.

Девушка сидела в кресле, поджав ноги, и ждала.

— Присаживайся, где удобнее, — предложила.

Арман огляделась по сторонам. Такая же каюта как у них с Георгием. Разве что порядка больше: койки аккуратно заправлены, вещи не валяются где попало. Она осторожно присела на кровать.

— Ленка здесь спит? Не будет сердиться, что я помну?

— Я поправлю, не беспокойся.

Они помолчали, рассматривая друг друга. Диана поймала себя на мысли, что никогда не задумывалась, является ли девушка тем, за кого себя выдаёт? Отец в этом не сомневался, и этого было достаточно.

— Ты хотела о чём-то спросить? — напомнила Марина.

— Хотела.

Диана облизнула пересохшие губы. Она уже решилась… Корабль едва уловимо вздрогнул. «Пушка…» — поняла Арман. — «Началось?» С минуту они напряжённо вслушивались в привычные звуки корабля. Ничего не указывало на то, что снаружи идёт бой. Диана перевела дыхание, вновь готовая вернуться к прерванному разговору…

— Марина, Диана, поднимитесь в ходовую рубку, — прозвучало из интеркома.

Собеседницы переглянулись и одновременно вскочили. У Дианы словно камень с плеч свалился оттого, что закончилось ожидание и начинается время действий. И оттого, что разговор откладывается по независящим от неё обстоятельствам.

— Мы же не будем бездействовать эти пять часов? — Диана нахмурилась, выслушав рассказ Тагирова о переговорах.

— Разумеется, нет. — Георгий указал на экран, где сейчас светилось изображение внутренностей планетарной станции: — Марина, схеме, которую ты доставила на Землю, почти четыре месяца. Как думаешь, она могла утратить актуальность?

— Запросто, — кивнула девушка.

— И я того же мнения. Соваться в бой без предварительной разведки рискованно.

— Мне ещё раз наведаться туда и проверить? Когда?

— Чем быстрее, тем лучше. Как близко тебе нужно подобраться к станции, чтобы туда… переместиться?

Девушка задумалась, наблюдая, как сдвигается к горизонту Кольцо на обзорном экране.

— Пока станция в пределах прямой видимости — могу хоть отсюда. Только надо раздеться. — Заметив удивлённые взгляды, она пояснила: — Чтобы внизу невидимкой быть. Управлять прозрачностью своей оболочки я могу, а вашей одежды — нет.

— Надо, так надо, — не спорил Георгий. — Мы тебя не стесним?

— Ни капельки! — Марина расстегнула куртку.

Диана, заметив, что Пристинская и Тагиров старательно изучают угол рубки, противоположный тому, где раздевалась Марина, тоже потупилась. Но чертовски занятно было посмотреть на процесс переноса. Один раз, при первой встрече в Крыму, Марина свои способности демонстрировала. Но тогда ей понадобилось переместиться на каких-то тридцать метров от входной двери до кабинета отца. А здесь — прямо с орбиты на поверхность!

Решившись, она осторожно подняла голову. Девушка как раз стягивала трусики. Бросила на спинку пилотского кресла и, заметив взгляд космодесантницы, подмигнула. Затем прикрыла глаза, замерла, лицо стало сосредоточенным. А в следующее мгновение её тело сделалось прозрачным и… исчезло.