Тему разговора сменили так резко, что разведчики оторопели. А Мати уже волокла огромную охапку длинных желтоватых плодов, чем-то впрямь напоминавших бананы. Разложила фрукты перед гостями, уселась напротив и, оторвав один, запустила в него зубы, не потрудившись снять сочную кожицу.

— Ух ты, и правда, сладющие! Расспрошу Элли, где такие растут.

— Да вы кушайте, кушайте! — Сюзан оторвала парочку «бананов» от грозди и чуть ли не в гермошлемы гостям сунула. — Что же вы не берёте?

— Спасибо, попозже, — Елене пришлось отодвинуться. — Лучше давай вернёмся к счёту.

Поняв, что отвертеться не получилось, Сюзан вздохнула, отложила бананы. Задумчиво растопырила пальцы.

— Этот год, — один палец загнулся. — В прошлом году мы гуляли с Диком. И до этого…

Когда все десять пальцев были посчитаны, она помедлила секунду, повернулась к Мати: — Загни палец! Один твой — всё равно, что все мои, так папа учил.

Итогом мероприятия стали три загнутых пальца у Мати и один у Сюзан. Женщина победно посмотрела на гостей:

— Я не помню этих слов, но вы теперь знаете, сколько мне лет, верно?

— Да. Тридцать один.

И выглядела она на столько же. Но она ведь считала года Дзёдо! По стандартному календарю Сюзан едва исполнилось девятнадцать. Косморазведчики переглянулись. Похоже, жизненный цикл туземцев заметно ускорился.

— А сколько Мати лет, посчитать можешь? — спросила Елена, спеша подтвердить догадку.

С новым заданием Сюзан справилась гораздо быстрее. Мати было пятнадцать лет Дзёдо, девять стандартных.

— Она уже взрослая? — Елена вновь окинула взглядом уплетавшую очередной банан девочку. Да какую там девочку — вполне зрелую девушку!

— Почти. Скоро сезон дождей, после него она станет женщиной.

— Я им говорила! — подтвердила Мати. И лукаво стрельнула глазками в экзобиолога. — Я выберу Марка. Марк, я ведь тебе нравлюсь? Смотри, какая я красивая. А груди у меня подрастут.

Она принялась томно поглаживать себя, ни дать, ни взять кинодива в фильме для взрослых. У Ленарта щёки порозовели от смущения, и Елена поспешила направить разговор в иное русло:

— А читать и писать вас папа учил?

Сюзан наморщила лоб:

— Это когда собирают вместе маленькие закорючки, и они что-нибудь обозначают? Я знала, но забыла, как это делается. А младших детей папа и не учил. Здесь это не нужно, здесь и так хорошо. Это же Дзёдо!

Пристинская вздохнула и повернулась к Ленарту, приглашая его продолжить «дознание».

Но экзобиолог ничего спросить не успел. Зелёная занавесь за его спиной дрогнула, расступилась. В «шатёр» заглянул Бардаш. И выглядел он по крайней мере обескураженным.

— Командир, нам не пора возвращаться?

Пристинская помедлила, надеясь услышать объяснение такой спешки. Однако химик рассказывать о результатах «разведки» не торопился.

— Пожалуй, пора, — нехотя согласилась она. Повернулась к аборигенкам: — Сейчас мы должны уходить, но мы обязательно вернёмся. Спасибо за гостеприимство!

— А как же фрукты? — Сюзан обиженно надула губы. — Вы их не попробовали!

— Ничего, мы с собой возьмём, — Марк достал пластиковый пакет-контейнер и отправил туда «банан».

— И мы хотим пригласить вас к себе в гости, на корабль, — Елена обвела взглядом сестёр. — Посмотрите, как мы живём.

Лица аборигенок застыли. Затем Сюзан энергично закрутила головой:

— Нет, нам нельзя.

— Почему? Завтра вернётесь назад.

— Нет! — она начала пятиться, отползать, словно боялась, что её схватят и увезут насильно.

Елена вздохнула. Чем завлечь людей, уверенных, что они живут в самом лучшем месте Вселенной?

— Анализы взять вы хотя бы разрешите? — без всякой надежды спросил Ленарт. Показал коробочку пробоотборника: — Я приложу эту вещичку к руке, больно не будет.

Сюзан продолжала испуганно таращиться на разведчиков, зато Мати с готовность вскочила, протянула экзобиологу руку:

— Марк, возьми у меня анализы!

Ленарт закрепил прибор на её предплечье, тот тихо зажужжал, засветился индикатором.

— Ой! — Мати вздрогнула. Но тут же торжествующе улыбнулась: — Правда, совсем не больно! Марк, теперь ты возьмёшь меня в жёны?

Елена не удержалась, фыркнула. Повернулась к Бардашу, чтобы подмигнуть. Но тот её веселье не разделял.

Едва поляна скрылась за деревьями, Пристинская повернулась к товарищам:

— И каковы первые выводы, впечатления?

— Впечатления… — протянул Ленарт. — Да, эти «хижины», растущие будто по заказу, производят впечатление. Что касается людей… Выводы будем делать, когда увидим результаты анализов. Внешний осмотр показывает, что они здоровы, только жизненный цикл явно ускорился. Девочке девять биологических лет, а выглядит вполне взрослой.

— Да, она взрослая. И вы, Марк, ей очень понравились. Похоже, она пыталась соблазнить вас, — Елена засмеялась, вспомнив, как томно Мати глядела на экзобиолога.

— А это не смешно! — идущий впереди Бардаш вдруг резко остановился и повернулся к спутникам. — Подробный отчёт о том, что я видел на поляне и в её окрестностях, я предоставлю, пока буквально пару слов. Я встретил двух молодых женщин, как выяснилось из разговора, дочерей Мидори Коноике. И мы мило побеседовали — на тему, не желаю ли я заняться с ними любовью, причём немедленно. Потом они от слов перешли к делу. Не знаю, как Мати пыталась соблазнять Марка, но то, что выделывали те двое… Думаю, ни для кого из присутствующих не секрет, что я убеждённый асексуал? Но тем не менее, рисковать я не стал, развернулся и сбежал оттуда. Так что, командир, не всё так радужно и безобидно здесь, как кажется на первый взгляд. И местные красотки не слишком-то похожи на милых наивных дикарок.

Он развернулся и быстро зашагал в лес. Елена с минуту помедлила, переваривая услышанное. Затем поспешила следом.

— Подождите, Евгений! И на кого похожи эти женщины, по-вашему?

— На сыр в мышеловке!

Ленарт и Бардаш после возвращения на корабль закрылись в лаборатории, потому делиться впечатлениями с товарищами Елене пришлось единолично.

— Неплохо они там устроились. «Назад к природе», золотой век человечества, — в голосе Петры слышалась еле уловимая зависть. — А планетка в самом деле чудная. Командир, кто завтра в группе высадки? Всем же хочется по зелёному коврику побегать.

— Что они, правда, читать-писать не умеют? — Рыжик недоверчиво покачал головой.

— А зачем им? Судя по количеству детей, они там нашли занятие куда интереснее, — хихикнула Петра. — По-моему, эти люди послали к чёрту всю нашу цивилизацию и ничуть об этом не жалеют. Живут себе дикарями и радуются.

Предположение Благоевой звучало заманчиво, но согласиться с ним Елена не могла. Сегодня они гостили вовсе не в первобытном племени, весь быт которого подчинён борьбе за выживание. И какие они дикари? Дети косморазведчиков, у них речь вполне цивилизованных людей. Но что-то с ними не так.

— Эти люди — не дикари, — Воронин был с ней солидарен. — Первобытные народы недостаток знаний компенсируют мифами, легендами. Религией, в конце концов. А у наших «робинзонов», судя по рассказу Елены, ничего этого нет. Желания ограничены удовлетворением физиологических потребностей. Они, скорее, притворяются дикарями. Эдакие «неандертальцы» из дешёвой киношки.

— Они как дети, играющие во взрослую жизнь! — вставил и свою реплику Рыжик.

— Нет, не согласен, — возразил Воронин. — Дети по природе своей любопытны. А этим ни до чего нет дела. Зациклились на своём Дзёдо…

— Да, ты прав, они не дети, — Бардаш стоял в дверях рубки, нервно сжимая и разжимая кулаки. — Они вообще не люди.

Все изумлённо уставились на него.

— В каком смысле «не люди»? — потребовала объяснений Пристинская.

— В генетическом, разумеется. У них другой набор хромосом. Нет, неверно я сказал, все человеческие хромосомы у них в наличии. Плюс ещё одна пара, чужая.