— Вы с Коноике…

— Нет, не с Мидори, разумеется! Линда тоже тайком ела плоды Дзёдо, привезённые на корабль для исследований. Она завидовала Мидори, её молодости, привлекательности. Через неё Дзёдо добрался до меня. И до Юкио.

— Навигатор Такамацу?!

— Да. У них с Линдой давно был роман. Я предпочитал закрывать на это глаза, ведь первоклассный навигатор для экипажа — большая удача. А для Юкио корабль, космос были родным домом. Его бы воля, он бы и в отпуск не ходил. И когда Дзёдо потянул его к себе…

— …он сошёл с ума.

— Да. Бедняга.

— Он двадцать три года просидел на орбите в полном одиночестве! Он так и не увёл корабль на Землю.

— Я знаю.

— Но он бы смог вырваться из-под власти Дзёдо! Он не хотел оставлять вас…

— Не меня, Линду.

— Пусть! — Елена облизнула то и дело сохнущие губы. Воздух в баллоне в самом деле был спёртым. — Если бы вы приказали…

Танемото опустил голову.

— Я не хотел, чтобы на Земле узнали о Дзёдо. И не хотел, чтобы Юкио присоединился к нам. Боялся, что Линда предпочтёт его — теперь, когда условности рухнули. Я наслаждался подаренным раем, жил одним днём как все здесь. А потом…

Он умолк, не закончив фразу. Закрыл лицо руками. Пристинская осторожно уточнила:

— Потом ваша жена умерла, да?

Танемото отрицательно покачал головой.

— Дзёдо не знает смерти, одни формы переходят в другие. Линда просто ушла, насовсем. — Он вновь посмотрел на Елену: — По правилам Дзёдо человеческая особь жизнеспособна, пока приносит потомство. Мати и Лоис — наши младшие. Когда они родились, Линда поняла, что они у неё последние, и вскоре затосковала, потеряла вкус к жизни. Я не придавал этому значения, старался отвлечь её, развеселить. Но однажды утром проснулся и не нашёл её рядом. А неподалёку шевелился ворох травы, листьев, лиан… Нет-нет, это вовсе не походило на кошмар. Кажется, Линда испытывала экстаз от прикосновений побегов. Она была счастлива… пока зелёный кокон не поглотил её полностью. А когда он распался, там ничего не было, даже костей. Ни-че-го.

Он замолчал, взглянул на гостью. Елена подумала, что рассказ о смерти Линды Танемото должен вызвать у неё ужас. Но почему-то не вызвал. Только губы по-прежнему сохли. Надо проверить баллон сразу после возвращения на корабль. И как можно дышать этой гадостью?

— Когда Дзёдо забрал Линду, — продолжал рассказывать Танемото, — я понял, что стану следующим. Я испугался. Не за себя — за детей! Что будет с ними, когда планету откроют заново? А ведь её откроют рано или поздно. Мне нужно было дождаться и объяснить. Я понимал, шанс дожить — ничтожен. Но всё же я решил обмануть Дзёдо. Нашёл в старом лагере кое-что из снаряжения, перестал ходить босиком, прикасаться голыми руками к растительности, перешёл жить в шлюпку. Фрукты ем лишь те, что дочки приносят издалека, и обязательно варю. Они становятся пресными, безвкусными, но и активные вещества в них разрушаются.

— И вы дождались нас.

— Дождался. Когда вы увезли Мати, я решил — всё бессмысленно, люди не поймут. Но вы передумали, вернули.

— Что вы хотели нам объяснить? — Елена подалась вперёд, стараясь не пропустить ни одного слова. Как будто ожидала услышать некое откровение от этого уставшего ждать и жить человека.

— Дзёдо — не враг. Но и не друг. Он не подчиняется человеческой логике. У него свои правила, свои законы. И если люди запасутся терпением, сумеют понять его, то возможно найдут ответы на многие вопросы, мучавшие человечество тысячелетиями. Например, в чём смысл жизни. Или что такое счастье.

— Счастье — это когда тебя понимают, — улыбнулась Елена. — Мати, Лоис, Сюзан — они счастливы. По-настоящему, без всяких условий и ограничений.

Танемото удивлённо посмотрел на неё.

— Счастливы? Знаете, на этой планете никогда не было животных — ни зверей, ни птиц, ни даже бабочек. Люди оказались первыми. И мы понравились Дзёдо. Пока мы его изучали, он изучал нас, и гораздо эффективнее, судя по результату. Теперь он старается, чтобы его любимцы расплодились, всячески этому способствует. Ускорил время полового созревания, сделал беременность и роды безболезненными, обеспечил преимущественное зачатие девочек. Подозреваю, половые различия вообще будут отброшены, как нефункциональные — на Дзёдо господствует вегетативное размножение. Я пытался научить Сюзан читать и считать и понял, что это бесполезно. Мои дочери — часть симбионтной биосферы. Дзёдо старается упростить людей, так ему легче о них заботиться. Только физиологические и простейшие эмоциональные потребности — чтобы зверушки были всегда веселы и довольны. Абстрактное мышление ему недоступно, следовательно — излишне. Всё то, что делает двуногое прямоходящее существо человеком, излишне.

Лёгкий порыв ветра колыхнул широкие листья кустарника, подступившего к остову шлюпки. Огромные грозди иссиня-чёрного винограда качнулись, с едва слышным стуком ударились друг о друга. Елена представила, насколько сладкими и сочными должны быть ягоды и вновь облизнула пересохшие губы. Что она хотела спросить у Танемото? Теперь она и сама знала ответы.

— Зато в обмен Дзёдо навсегда избавляет человека от одиночества. Вы знаете, что такое одиночество? Изо дня в день, из года в год! Когда все вокруг видят исключительно красоту твоего тела, но никому нет дела до души. Вы считаете, это лучше, чем Дзёдо?

Танемото помедлил. И вместо ответа неожиданно спросил:

— Откуда мне знакома ваша фамилия? Когда я последний раз уходил в экспедицию, вы были маленькой девочкой.

Елена растерялась от такого неожиданного поворота в разговоре.

— Фамилия Пристинских довольно известна в микробиологии…

— О нет, я слышал о косморазведчике Пристинской.

— Может быть, вы говорите о моей маме? Она тоже служила в косморазведке. Вероника Пристинская.

Танемото удовлетворённо кивнул.

— Именно! Вероника Пристинская. Одна из пятёрки, погибшей на Горгоне. Примите мои соболезнования.

— Вы ошибаетесь, мама и её товарищи вернулись из той экспедиции, — поправила его Елена. — Уже смертельно больные, но вернулись. Они похоронены на мемориальном кладбище в…

— Значит, вам так и не сказали правду, — перебил Танемото. — Прячут её все эти годы. Спецслужбы везде одинаковые — что у нас, что у вас.

Елена смотрела на него с недоумением. Она никак не могла понять, к чему этот разговор. Здесь и сейчас он был совсем неуместен. Здесь и сейчас важен был лишь Дзёдо, лучшее место во Вселенной.

— Ещё раз говорю — вы ошибаетесь. Пусть мне было всего пять лет тогда, но возвращение мамы из последней экспедиции я запомнила. И эта история не имеет никакого значения.

Она с трудом перевела дыхание. С кислородом в баллоне явно что-то творилось. Она позавидовала Танемото — тот мог дышать свежим воздухом, а ей приходилось мучиться в этой проклятой скорлупе. Если бы можно было отстегнуть гермошлем!

Старик смотрел на неё с тревогой.

— Не нужно вам оставаться на Дзёдо. Мы были первыми чужаками, которых он встретил, к нам он долго примеривался. А что делать с вами, он уже знает. С вами он быстро «договорится».

— Да, — Елена улыбнулась, — верно, я хочу с ним поговорить. Узнать секрет счастья.

Она подняла руку, коснулась сенсорных застёжек на вороте. Гермошлем распался на дольки, втянулся в прорези. Наполненный странными ароматами воздух ворвался в лёгкие. Елена закрыла глаза, откинула голову, глубоко-глубоко вздохнула, стараясь набрать побольше и этого воздуха, и этого аромата… И не смогла. Словно стальной обруч сдавил горло. «Почему?..» — успела удивиться. А потом мир вокруг померк.

Леночка вбежала в дом и поняла, что мама приехала. Внешне ничего не изменилось вокруг, но она ощущала её присутствие. Может, едва уловимый запах витал в воздухе? Родной запах! Или прорывался сквозь тишину случайный скрип старых паркетин под осторожными шагами? Родными шагами!

Леночка молнией взлетела по лестнице и, распахнув двери, вбежала в мамину комнату. Да, мама вернулась! Большая синяя сумка, с которой она всегда отправлялась в свои экспедиции, стоит посреди комнаты. Но где же она сама?