Белый город пал, хотя и нельзя сказать, что победа далась легко.

Внезапный ночной штурм позволил прорвать все три кольца стен, а сотне рыцарей смерти — даже ворваться замок венценосца, но враги не собирались сдаваться, и в бой приходилось бросать все больше и больше сил. И сейчас император сидел возле своего шатра в обществе Тартионны, занятой государственными делами, и наблюдал. При этом упорно старался не обращать внимания на шепотки, доносившиеся из-за правого плеча. Меньше всего сейчас хотелось общаться с Тенью. Но, увы, у новой знакомой имелась своя точка зрения на данный вопрос.

— Любуешься? — знакомый шепот известил о том, что очередная встреча с собственным безумием началась.

Шахрион покосился, его черный собеседник занял свое привычное место за его плечом. Или все же он стал чуть-чуть ближе? А не все ли равно, где находится порождение воспаленного разума? Властелин невесело хмыкнул. Да, не очень хочется входить в историю как второй безумный император, но, похоже, его мнения тут не спрашивали. Что же, он выбор сделал, когда применил запрещенную магию и можно сколько угодно лгать себе, в глубине души император подозревал — цена будет невообразима.

Тень истолковала молчание владыки по-своему.

— Да не молчи ты, все равно никто кроме меня не услышит. Ведь это все творится в твоей голове.

Шахрион демонстративно отвернулся, внезапно заинтересовавшись листвой ближайшей березы.

— Обиделся что ли? — Тень плавно переместилась слева направо, и теперь нависала с другой стороны. — Какие обиды могут быть между друзьями?

— Отстань от меня, — не выдержал, наконец, Шахрион.

— Какие мы нежные все. Еще бы, могучий Черный Властелин, непобедимый и величественный. Хотя…не такой уж и могучий, если честно. Да и величия маловато. Искусственные волосы прицепил бы себе, что ли.

— Ты и дальше собираешься насмехаться, или есть что сказать?

— Еще не решила. Хотя меня радует, что ты наконец-то начал со мною общаться. Нелегко, когда тебя никто не замечает, верно? Уж кому, как не тебе это знать, маленький владыка.

Последние слова Тень произнесла голосом Лариэнны, заставив Шахриона заскрипеть зубами от злости.

«Успокойся», — сказал он себе. — «Это лишь твое безумное другое я, игнорируй его».

Но Тень было тяжело игнорировать, когда она того не желала.

— Вернемся к началу разговора: любуешься делом своих рук?

— Нет.

— Нравится, небось? Залил кровью половину Исиринатии, а теперь вот и за Радению принялся. Совсем стыда нет.

— Мое безумие говорит, как моя жена, как интересно.

— У умных женщин мысли сходятся.

— Даже если эти женщины — плод воображения?

— Особенно в этом случае.

— Отвечая на твой вопрос: нет, я не любуюсь, я вообще не хотел крови. Жители Белого города сами навлекли на себя это, отказавшись сдаваться.

— А марейнийцы?

— Марейнийцы предали Империю в самый тяжелый для нее момент. Измене же Крамэна Первого уже больше семи столетий лет.

А-а-а. Вот оно как. — Глубокомысленно изрек фантом. — Значит, все дело во времени. Какая прелесть.

— Я не понимаю, чего ты от меня хочешь? — резко ответил Шахрион. — Довести до помешательства? Так и без твоих нотаций неплохо получается.

— Нет-нет-нет, я ничего не хочу и никого не свожу с ума. Ты сам виноват во всем, случившемся. Запретные ритуалы — они не мало применяемые ритуалы и не сложные ритуалы и даже не неэтичные ритуалы. Название тут говорит само за себя.

— Я знал, что придется отвечать.

— Да, и был готов к смерти — даже наследника успел настрогать, ну, чтобы дело не зачахло. Ведь можешь же, когда хочешь, — Тень мерзко хихикнула. — Хотя я что-то сомневаюсь, что так уж сильно хотел — больно уж женушка невзрачненькая попалась, это тебе не грудастая эльфийка, на которую и старик запрыгнет. Вот только ты не ожидал, что платить придется по-другому, правда? Наверное, тяжело тебе сейчас: всегда так гордился своим недюжинным умом, строил хитрые планы, просчитывал многоходовые комбинации, а теперь наблюдаешь, как разум начинает угасать.

— Болтливый призрак — еще не угасание разума, — фыркнул Шахрион. — И если нечего больше сказать, то исчезни, я не желаю больше общаться с тобой.

— А вот и не исчезну. Ты не думал, что я — твоя маленькая, сморщенная, незаметная совесть, получившая наконец-то свободу и шанс выговориться?

Шахрион поднялся и пошел по направлению к Тартионне.

— Эй, куда ты? Куда направился?

— Устал общаться с призраками, хочется побыть с живыми людьми, — произнес император, подходя к жене.

— Ты что-то сказал? — Спросила она, оторвавшись от документов.

Вместо ответа Черный Властелин обнял свою госпожу и зарылся в ее ароматных волосах, пахнущих сиренью.

— Что случилось? — Тартионна смущенно отстранилась, но было видно, что ей очень приятно внимание любимого.

— Не знаю, — честно признался Шахрион. — Просто хотел побыть с тобой.

Тень за спиной что-то верещала, но он ее не слушал, наслаждаясь близостью матери своего будущего ребенка. Быть может, он и сойдет с ума, но время пока что есть.

— Знаешь, пожалуй, я проявлю великодушие к жителям Кийрева. Пощажу всех, даже рыцарей и благородных. Бросим их в темницы, а после войны выпустим за выкуп.

Тартионна отстранилась и удивленно посмотрела на мужа.

— Сегодняшний день преподносит мне сюрприз за сюрпризом. Что это с тобой стало? Перегрелся?

— Не знаю, — вновь произнес император. — Наверное, совесть проснулась.

Все закончилось к середине дня. Оставшиеся в живых защитники сложили оружие, а горожане заперлись в домах, с ужасом ожидая грабежей и насилия.

«Они очень удивятся, когда узнают, что на их имущество, равно как и на честь их дочерей и жен никто не претендует», — думал Шахрион в сопровождении телохранителей ехавший по главной городской улице. — «Хорошо хоть Гартиан не возражал против такого великодушия».

Правда, это было не было ничего странного — некромант лично убил столько народу, что пребывал в расслабленно-благодушном настроении и даже время от времени принимался мурлыкать песенку. Как же мало некоторым нужно для счастья!

Император ехал, окруженный верными слугами и каждый дом, каждый булыжник мостовой возвращал воспоминания. Вот здесь они с Лариэнной убегали от ее охранников, а на ту крышу залезали, чтобы покидаться в прохожих огрызками яблок. В эту надвратную башню их пустил старый седоусый сержант. Интересно, доживает ли он свои последние годы или уже отправился в объятия Матери?

Копыта коня звонко цокали по булыжникам, неся хозяина вперед и вместе с тем увлекая его в прошлое.

Когда отряд проехал под длинным глухим коридором надвратной башни цитадели Белого города и оказался на большом замковом дворе перед белоснежным мраморным фонтаном, Шахрион резко обернулся — ему показалось, что сейчас из-за спины выйдет отец и вновь поднимет его в воздух своими сильными руками.

Он тряхнул головой, прогоняя видение.

— Я уже не ребенок, — шепнул император, спешиваясь.

Осада никак не отразилась на произведении искусства. Мраморная эльфийка выглядела точно такой же прекрасной и юной, как и десятилетия назад, когда он впервые увидел это чудо.

Шахрион подошел к фонтану и присел на мраморную ограду, погрузив пальцы в воду. Их сразу же сковало холодом, будто сотни маленьких иголочек впились со всех сторон. Император зачерпнул студеную воду и отправил ее в рот.

— Надо же, столько лет прошло, а вкус не изменился.

— Какие мы сентиментальные. — Тень была тут как тут. — И что планируешь делать дальше, победитель?

Шахрион поднялся и вытянул вперед правую руку.