— Так ты узнала, что произойдёт?

Спросил вслух, не таясь от Тассит. И так же голосом девушка ответила:

— Сегодня инопланетники придут в небесный дворец.

— Что?!

Сообщение ошеломило. Какое-то время он молча шёл рядом с женщинами, затем опомнился:

— Так нужно предупредить всех!

— Предупредят, когда понадобится.

Саши хотел возмутиться, попытаться настоять на своём. Но, взглянув вверх на лестницу, растерялся.

Они поднялись над верхней границей рощи, до дворца оставалось ступеней сто, не больше. На полпути к нему их ожидала женщина, та самая орайре, приходившая к со-ртох Джасжарахо. Она стояла без зонта, не обращая внимания на хлещущий дождь, и при этом умудрялась оставаться сухой.

Орайре дождалась, пока Ирис поравняется с ней, развернулась, не говоря ни слова пошла первой. Уверенно, не колеблясь, шагнула в стену, исчезла в ней. Затаив дыхание, Саши смотрел, как следом исчезла сестра. Тассит нетерпеливо дёрнула за локоть: «Пошли!» — и тоже погрузилась в лазорево-золотую стену. Набрав побольше воздуха в лёгкие, зажмурившись, юноша ринулся вперёд. Он не знал, чего следует ожидать. Избранные рассказывали о порталах, проходить сквозь стены не доводилось никому. Тёплая упругая волна окатила с головы до ног, лёгкое покалывание пробежало по телу, подступил к горлу комок тошноты…

Кто-то вновь дёрнул за руку. Саши открыл глаза. Они вчетвером стояли посреди маленькой комнаты, чем-то похожей на спаленку тирча. Только не было ни гобеленов на стенах, ни окон. Её заполнял яркий белый свет.

Орайре приложила пальцы ко лбу.

— Должна вас покинуть. Много забот сегодня.

— Конечно, Хранительница, — Тассит и сестра учтиво приопустили веки.

— Хранительница? — Саши оторопело вытаращил глаза. Но хозяйка дворца уже шагнула в стену, ставшую на мгновение белым туманом.

Женщины опустились на подстилку. Потоптавшись немного, Саши последовал их примеру. Значит, прекрасная незнакомка — вовсе не орайре? Это сама Кхарит-Хайса! Знала ли она о его фантазиях и снах? Ещё бы, Хранительница ведает всё.

Сколько времени они так просидели, погрузившись каждый в свои мысли, Саши не знал. А потом что-то случилось. Далеко, отзвук лишь на излёте чиркнул по краешку сознания, но почувствовали все трое. У Тассит мелко задрожали губы, Ирис закрыла глаза, напряглась, пытаясь уловить слабый сигнал.

Что-то происходило за пределами их комнаты. Раз возникнув, ощущение не исчезало, становилось всё явственнее, как будто кто-то натягивал одну из нитей, прикреплённых к его сорх. Долго, мучительно… и вдруг нить разом оборвалась. В тот же миг жалобно как раненый зверь застонала Тассит, повалилась ничком на подстилку. Саши испуганно вскочил, повернулся к сестре. Ирис глядела на него невидящими глазами. Очнулась, бросилась к со. Они одновременно подхватили её за плечи, перевернули на спину.

Нет, с Тассит ничего страшного не случилось. Она даже сознание не потеряла, только по щекам катились слёзы. Саши понял, что боль, едва задевшая его, полоснула по ней всей силой.

— Что случилось?! Это инопланетники, да? Они напали на ц’Аэр?

— Нет, — вздохнула Ирис. — Это Дади.

«Что с ним?!» — этот вопрос Саши не задал. Он видел ответ в мгновенно потускневших глазах Тассит.

«Сегодняшний день — Лазоревый!» Фраза прозвучала так отчётливо, что Давид проснулся. Удивлённо открыл глаза. Комнату заливал приглушённый свет ночника. Основное освещение в его камере отключалось автоматически по команде «отбой» и также автоматически включалось при «подъёме». На базовой станции атмосфера царила казарменная, солдафонская. Да это и была воинская часть. Воинская часть в условиях боевой операции.

Вспыхнули утопленные в потолок плафоны. Ночь закончилась, начинался очередной день плена, как две капли воды похожий на предыдущие. Нет, не такой! Сегодняшний день — Лазоревый. Ароян понятия не имел, что делается снаружи, но мысль эта занозой сидела в мозгу. Сегодня Мердок и остальные обрушатся на ц’Аэр, устроят там бойню. А он так и не сумел ничего предпринять. Взывал к разуму, к милосердию… глупо, ведь его тюремщики — люди. Должно быть, отвык от повадок сородичей.

Он не вставал, чтобы умыться, совершить утренний туалет. Продолжал валяться на кушетке, пока не зазвенел зуммер-приветствие и дверь приоткрылась, впуская тащившего завтрак Когана.

— Доброе утро, Давид!

Химик улыбнулся, всем видом выказывая дружелюбие. Ароян мимолётно подумал, что в прежней жизни автоматически ответил бы на улыбку. А сейчас… От человеческой мимики он тоже успел отвыкнуть.

Он нехотя вылез из-под одеяла, сел. Поднял с пола небрежно брошенную вечером одежду, начал натягивать брюки.

— Что, дождь закончился?

— Какое там! — Коган удручённо махнул рукой, расставляя на столе посуду. — Шестой день льёт не переставая. Я такого и представить не мог.

— Сегодня закончится, — неожиданно для себя пообещал Давид.

— Да? Почему?

«Потому что сегодняшний день — Лазоревый». Вслух Ароян этого не сказал, лишь зубами скрипнул. Скоро имперцы сообразят, что тучи над островом рассеиваются. Десант наверняка приведён в боевую готовность, транспорты быстро перебросят его к долине. И когда зонды засекут открывшиеся порталы чце-ригхтоэ’ох, начнётся атака. Остановить происходящее станет невозможно… Уже и сейчас невозможно?

— На завтрак у нас натуральное куриное филе и соте из баклажанов, — так и не дождавшись ответа, вновь заговорил Коган. — Довольно вкусно, хотя консервированная пища никогда не сравнится с натуральной. Вкусовые добавки делают её только хуже, я считаю. Интересно, какая на вкус пища кхиров?

— Отвратительная, пока не привыкнешь. — «А если ещё можно успеть? Как планировал: прилететь в ц’Аэр, забрать Тассит, детей, и прочь с Кхарита. Кэри испугалась, а если попытаться уговорить Когана?»

Давид уставился на парня. Тот взгляд заметил, на всякий случай ещё разок улыбнулся.

— Им наша тоже странной покажется, — произнёс.

— Кое-что даже пробовать не станут. — «Нет, этот тем более побоится».

Коган критично оглядел стол, отступил.

— Вам ничего больше не нужно?

— Ничего. — «Говорить или нет? Если он откажется, значит — всё. Другой возможности не будет».

Химик кивнул, повернулся к выходу. Едва выйдет — дверь захлопнется. И может не открыться до самой атаки. Как зачарованный, Ароян следил за рукой Когана, движущейся к панели замка. «А если попытаться сбежать?» Электронная система распознала человека, довольно хрюкнула, дверь плавно покатилась в паз. «Сейчас или никогда!»

Давид будто со стороны наблюдал за происходящим. Вот пленник резко вскакивает. Хватает стул, размахивается, прыгает следом за тюремщиком. Тот, пока ничего не замечая, делает шаг в открывшийся проём двери. Стул обрушивается ему на затылок…

…Ароян ошеломлённо застыл, выронил оружие. Смотрел, как Коган мешком повалился на пол, заклинивая дверь. Присел было к нему, но тут же поспешно вскочил. Ничего страшного, пластиковый стул лёгкий. Если бы на голове Когана был гермошлем космоскафандра, а не капюшон комбинезона, эффект от удар вообще был бы как от щелчка пальцами. Полежит немного и очухается. Время же терять нельзя.

— Извини, Майк, у меня нет другого выхода.

Ароян осторожно, придерживая дверь, чтобы не захлопнулась, заволок химика в свою темницу. Выскользнул в коридор. Огляделся, вспоминая дорогу, которой вела его Кэри семь дней назад. Найти выход из лабораторного бокса оказалось несложно — имперцы во всём любят грубую прямолинейность. Два десятка шагов, поворот, следующий. Ему везло, коридор оставался пустынным. Только оказавшись перед наружной дверью, Давид притормозил, вперился взглядом в очередную панель сенсор-замка. Тело обдало холодом — он совсем забыл об этом препятствии! Семнадцать лет жизни в мире, не знавшем запоров, давали о себе знать.

Он нерешительно поднёс пальцы к рукояти. Заперто или нет? Снаружи точно заперто, он помнил, как Эвелин набирала код. А изнутри? В конце концов, это ведь не тюрьма!