Пока отшельник производил наречение, Хеолас наблюдал за жуткой картиной, происходящей с его названными братьями. Согласившись принять особую сферу Сущности Зверя, Йен приложил ее к груди, и та начала быстро сливаться с его эфирным телом, становясь вторичным сосудом души. Взамен Йен делился своей чертой жизни с теми, кто примет «религию Саджи». Процесс интеграции идеи болезненный и крайне неприятный, но у брата он проходил крайне спокойно.

Йен говорил тихо, ровно, так, чтобы собеседник его услышал.

— Нормально, бро. Мы с Ро уже привыкли к боли. Она наш вечный спутник по жизни.

— Эй! Я же ничего не спрашивал.

— Знаю, — Йен повернулся к брату и указал на место на его груди под распахнутой рубашкой, куда вошла сущность зверя. — Эта штука — сила, заключенная в сфере — меняет ощущение мира вокруг. Так же как мы, пережившие смерть, чувствуем друг друга, так и она позволяет видеть и понимать то, что раньше ускользало от взора. Будто дополнительный орган чувств, которому нет названия. Я вижу твои сомнения, горечь пса без слез и счастье Ро, почувствовавшего линию судьбы Кузана. Тот, кого он ищет, всё еще жив и ушел куда-то в сторону от верхнего мира.

Хеолас заорал:

—Да блядь! Тебя не кажется странным, что этот чудик хочет отказаться от такого могущества?! Он полубог! Мать его за ногу! Полубог! Кто в здравом уме отказывается от такого!

— Саджи, — Йен говорил медленно: он претерпевал изменения. — Когда ты примешь дар, ты сам поймешь, что отшельник — не такой, как мы. Не наделенный чертой, обычный человек, взрастивший в себе невероятные навыки. Идеи Саджи, проблемы, которые он взялся решать, столь грандиозны, что мы с тобой смотримся просто смешно. Ему плевать на свое тело, магию и весь святой престол вместе взятый.

— Слышал уже! Безграничный, мать… за ногу!

— Нет, — слова Йена были всё также тихи и спокойны, — он лишен черты, несмотря на множество пережитых смертей. Баланс души. То, что он имел с самого рождения, не дает ему нормально умереть или получить черту. В этой штуке, — он указал на сферу в руках Хеоласа, — в самой силе внутри нее есть множество неявных мнемонических знаний. Там хранится такое, что лучше не произносить вслух. Наши черты нужны не ему. Саджи будто дает нам головоломку, расшифровать которую можно только пережитым жизненным опытом.

Хеолас поднял руки к небу, скрытому кроной.

— Опять загадка, да? Посмотри на себя, Йен! Где твое самоуважение совершенного существа?! — Йен не отреагировал. — Да что с тобой не так!

Беседа сама собой застопорилась, так как ни одна из сторон не хотела принимать точку зрения собеседника. Хеолас злился, глядя на толпы людей, скопившихся на невидимой границе черной поляны. Уже нареченные жители Метеор-Сити не уходят, а собираются тут, вокруг дома и небольшого участка, будто ожидая чего-то неизвестного, что непременно должно произойти! Будь тут десяток человек, Хеолас бы наорал и прогнал всех. Однако сейчас на него смотрели тысячи глаз — людей, мурмурианцев, псоглавов и даже пары гномов, которые выбрались из своихнор, услышав о возможности наречения.

— Б…ь! Сегодня самый странный день в моей и без того непонятной жизни! Что встали? Давайте замутим оргию на тысячу человек?! Эй! Большой черный парень! Хочешь получить свою минуту славы?

Пес Эмбер, поглотив сферу Сущности Демона, прямо на глазах начал меняться. Шерсть отрастала, отпадала вместе с пластами кожи и снова восстанавливалась поверх уже более крупного тела. Инфернальных примесей в теле становилось все меньше и меньше, а фигура пса — все массивнее, совершеннее и сильнее. Прямо на глазах Принца Хаоса шел процесс ускоренной эволюции будущего сверхсущества.

— Кц-кц-кц-кц-кц, — пес стучал зубами, с непередаваемой яростью глядя в одну точку пространства перед собой.

— Кц-кц-кц-кц-кц, — отвечал ему малыш Ро, также шедший путем изменения тела. Они смотрели друг на друга.

Прямо на глазах карапуз вырос до размеров малолетнего сорванца, будто намеренно подгоняя свое развитие до уровня пса Эмбера.

— Да блядь! Какого хрена тут вообще творится? Ты-то чего под собаку косишь?

— Кц-кц-кц-кц-кц.

— Кц-кц-кц-кц-кц.

Ответом был мерный двойной стук зубов непонятных существ. Лапы Эмбера превращались в накачанные, покрытые густой черной шерстью руки и ноги, увенчанные мощными когтями. Это делало его похожим на оборотня ростом в два с половиной метра. Тело Ро изменилось до парня возрастом чуть за двадцать, с непримечательной внешностью. Оба испытывали боль от трансформации, вызванной поглощением огромного количества энергии из сосуда сущности апостола, но при этом и Эмбер, и Ро привыкли терпеть, зная, что однажды всё закончится.

— Да что за зоопарк тут творится?! Эй, Йен! Б…ь! И ты туда же?! Серьезно?!

Сидящий неподалеку Йен пульсировал красным цветом в такт сердцебиению, постепенно адаптируя физическое и эфирное тело к могуществу сущности апостола.

— Хватит, Хеолас. Ты и сам понимаешь, что ему от тебя ничего, кроме черты, не нужна. Плата более чем достойная.

Полчаса спустя Хеолас смог ощутить новоприобретенными чувствами появление поблизости сверхсильных существ. Судя по лицам Ро и Йена, оба уже давно были в курсе наличия тайных наблюдателей.

P.S. Финал истории Анжи Ганета и всей истории по мирам Тальзеура будет в 18 главе и эпилоге. Конец эпопеи написанной за пять лет.

Сложно быть объектом веры, находясь под давлением ожиданий тысяч и тысяч верящих, идущих сплошным потоком к нашему дому под деревом. Груз чужих ожиданий растет, толпа увеличивается, зрители собираются в ожидании того, что можно назвать истинным чудом. Чертово проклятье Сиятельного с его идейным заражением! Любое чудо и проявление святой силы переносит также отпечаток моих мыслей и намерений.

Неосознанно собравшиеся тут люди чувствуют, что увидят нечто, выходящее далеко за рамки мира с реальными богами. Когда молитвы не помогают, человеку остается только верить в то, что истинное чудо может случиться.

Изменение параметра Веры: —1 ед.

Текущее значение: 1000 ед. (0+1000)

Снова.

Изменение параметра Веры: —1 ед.

Текущее значение: 1000 ед. (0+1000)

И снова. До тех пор, пока не истечет обещание, данное Амуру.

Изменение параметра Веры: —1 ед.

Текущее значение: 1000 ед. (0+1000)

С одной стороны, я знаю, что динамический показатель моей веры так велик, что Система уже просто не может его оценить ниже, чем в тысячу. С другой — моральное истощение от многих часов однообразной работы присуще даже мне.

Всего 10211 разумных. Столько наречений мне удалось сделать за семь часов, останавливаясь только лишь для того, чтобы промочить пересохшее горло.

Зрители в зале, особые гости прибыли, актеры заняли свои места. Финальный акт моей пьесы, длящейся уже семьдесят лет, начался.

Войдя в круг черной поляны, переглянулся с четырьмя апостолами. Вечно злой оборотень Эмбер, тихо улыбающийся Ро, хмурящийся Хеолас и всё осознавший Йен, видящий сейчас больше других. Искра божественности позволяет им читать данные с моей души, но только то, что они сами способны понять за счет аналогичного опыта.

Йен поднялся с земли, отряхнув штаны от черной травы.

— Прошли десятки, а может, и сотни лет с тех пор, когда я был Безграничным Адамом Кедаром. Однако даже я помню Саджи, выбравшегося из Ада. Того, кто покорил Серые Земли и получил признание смерти. Богоубийцу, загадку, разрушение во плоти. Я помню и то, что первый Безграничный никогда не сдавался.

— Опыт Гезихта, да?! Твой «отец» был удивительным! Существо иного вида, ушедшее во тьму так, как само того желало. Но мой выбор иной, Йен.

Хеолас махнул рукой, не желая спорить. Ро загадочно улыбался, а Эмбер по- собачьи принимал все происходящее как данность, которую нельзя изменить.

Отойдя от компании апостолов, я подошел к Амуру, по-прежнему караулящему пару трупов, переданных старейшинами в виде платы. Мурмурианец отошел, понимая, что сейчас я иду не к нему.