Мужчина с подозрением изучил содержимое мешочка.

– Хорошо, Ваша Светлость, я обязательно воспользуюсь травами. Но почему вы сами не дадите противоядие принцу Рэндаллу?

– Это моя вторая просьба, Маркус. – Аврора неловко потупила взор. – Не говорите ему, что я приходила к вам.

Не дав Маркусу что-то ответить, она поспешно ушла.

Когда на Вайтхолл опустилась глубокая ночь, Аврора вновь отправилась бродить по замку. Она уверяла себя, что помогает ему лишь из чувства вины за брошенные напоследок слова.

«Если вернешься».

Она замерла перед нужной дверью, и снова ее одолели сомнения.

«Я просто хочу убедиться, что все не так плохо, как кажется», – подумала она и тихонько открыла дверь.

Комнату освещала одиноко стоящая на письменном столе свеча, а воздух был пропитан сладковатым запахом снотворного снадобья. Аврора подошла к кровати и усилием воли заставила сердце биться ровно и беспристрастно, когда увидела спящего Рэндалла. Его грудь и левое плечо были перевязаны бинтами, которые успели пропитаться кровью и гноем. Сон его был тревожным, с губ то и дело срывались тихие болезненные стоны. Она присела на край кровати и несмело коснулась горячего лба.

Рэндалл не шелохнулся.

– Я никогда не желала тебе смерти, – едва слышно прошептала она и быстро заморгала, чтобы отогнать непрошеные слезы.

Аврора гладила его по лицу и мысленно клялась себе, что это не слабость и уж точно не чувства. Она просто проверяла, насколько сильным был жар. Ничего более.

– Выздоравливай, южный принц… Твоя любимая будет страдать, если с тобой что-то случится из-за гневных проклятий одной глупой северянки.

Одна непокорная слезинка упала прямо на окровавленный бинт, когда она потянулась к Рэндаллу, чтобы коснуться губами его рта. В последний раз. О причине этого поступка Аврора даже не пыталась задумываться, не пыталась объяснять его. Она просто покинула комнаты, пока остатки самообладания и гордости не покинули ее окончательно.

Два дня Рэндалл пролежал в постели. Нора заходила к нему, помогала купаться и переодеваться, приносила еду. Томас отчитывался обо всех дворцовых делах, а лорд Грей держал его в курсе всего, что происходит на заседаниях Совета. Пару раз его навещал Алистер с семьей. Накануне вечером в Вайтхолл прибыл гонец с письмом от Джоанны, и Рэндалл готов был приложить Уилла по голове за то, что тот проболтался жене о его ранении.

И только один человек не навестил его и не справился о самочувствии.

Но, видно, ее нежелание видеть его было поистине велико.

Рэндалл старался не думать о ней. Так сильно старался, что по ночам ему постоянно снился заснеженный лес, пропитанный ароматами хвои и мяты. И мерещились прикосновения холодных пальцев, которые чудесным образом забирали боль.

В комнату вошла Нора, держа поднос, на котором дымилась кружка с горячим отваром.

– Ваше Высочество, пора выпить лекарство.

Эта рыжая бестия по-прежнему обижалась на него и вела себя так подчеркнуто вежливо и холодно, будто они не были друзьями и любовниками на протяжении многих лет.

Она дождалась, пока Рэндалл выпьет лекарство, и забрала кружку из его рук.

– Желаете что-нибудь еще, Ваше Высочество? – спросила она сухим тоном, уже собравшись уходить.

– Нора, – тихо произнес он, – пожалуйста, прости меня. В тот день я не должен был срываться на тебе.

Она тяжело вздохнула и, присев на край кровати, погладила его по волосам.

– И ты прости меня за то, что все эти дни вела себя как гордая гусыня. Я в самом деле переживала за тебя.

Рэндалл слабо улыбнулся и поцеловал ее руку.

– Как ты себя чувствуешь?

– Полегче. Маркусу удалось устранить воспаление.

Нора покачала головой:

– Я не об этом.

– О чем тогда?

– О тебе и твоей жене. В тот день ты явно разгромил комнату из-за ссоры с ней. Не хочешь поделиться?

Он отвернулся к окну и холодно ответил:

– Нечем делиться.

– Рэндалл… Прекрати строить из себя ледяное изваяние. Я же вижу, как ты встревожен и опечален.

– Она хочет развода, – обреченно опустив голову, едва слышно произнес он. – А я… я…

Слова, которые он хотел произнести, так и застряли в горле.

– Развод? Ты в этом уверен?

– Да. Она сказала, что я, презренный бастард, противен ей. – Рэндалл поднял взгляд, полный грусти и боли. – Но я не могу дать ей то, что она просит. Алан будет в гневе. А в нынешних условиях я не могу портить с ним отношения и терять союзника в лице северян.

– Что-то мне подсказывает, что тебя беспокоит вовсе не союз с северянами и отношения с отцом. Тебя ранит якобы безразличие Авроры.

Рэндалл усмехнулся.

– Якобы безразличие? Нора, она не просто безразлична. Она меня ненавидит и презирает!

Рэндалл больше не мог делать вид, что ему все равно. Он мог обнажить перед Норой душевные раны, что мучили его гораздо сильнее, чем отравленная стрела. Но про лунный камень он не стал бы рассказать даже ей.

Нора улыбнулась и снова погладила его по волосам.

– Мальчишка… Ты такой наивный и неопытный мальчишка, Рэндалл, – с нежностью произнесла она. – Неужели ты не видишь очевидного?

– О чем ты?

– О том, что ты глупец или слепой, раз не замечаешь, что княжна влюблена в тебя по уши.

Слова Норы вызвали сначала изумление, а потом неуверенный слабый смешок.

– Нора, ты с ума сошла? Какая, к черту, любовь? Она ненавидит меня со дня нашего знакомства.

Нора закатила глаза.

– Ненавидит? И поэтому ведет себя, как несчастная влюбленная? Рэндалл, пока ты был в походе, она отказывалась от еды, пила дурманящие снадобья, а ночами поднимала на уши весь замок, крича и рыдая во сне.

Рэндалла это не убедило. Она вела себя так же, когда они покинули Колдхейм.

Не дождавшись реакции на свои слова, Нора понизила голос:

– Скажи мне, Рэндалл, почему девушка, в чьей ненависти ты так убежден, спит не в своей сорочке, а в твоей рубашке? Почему ночами тайно навещает тебя, пока ты спишь под действием снотворного?

Эти слова заставили его сердце встрепенуться.

– Она была здесь? – взволнованно спросил он.

– Да, я видела, как она выходила из твоей комнаты глубокой ночью. Рэндалл, хватит мучать и себя, и ее. Иди к ней и скажи о своих чувствах.

Он пытался сохранять спокойствие, но сомневался, что ему это удалось. Нора улыбнулась понимающей и снисходительной улыбкой.

Рэндалл уже собирался последовать ее совету, как в дверь постучали.

Это был Маркус. Рэндалл с трудом сдерживался, чтобы не показать старому лекарю своего раздражение. Как-никак, он исцелил его рану.

– Спасибо, Маркус. Я уже думал, что мне придется попрощаться с рукой, – поблагодарил он старика, когда тот закончил перевязку.

Маркус отчего-то неловко закашлялся.

– Ваше Высочество, я бы обязательно вылечил вашу руку, но на это ушло бы гораздо больше времени и сил, если бы не… – Он неуверенно потоптался с ноги на ногу.

– Если бы не?..

– Ваше Высочество, она просила не говорить, но я не могу присваивать себе чужие заслуги. Вы идете на поправку не благодаря мне, а благодаря вашей супруге.

Забыв о ране, Рэндалл резко сел на постели, отчего плечо прострелила острая боль.

– Что ты сказал? – охрипшим от волнения голосом спросил он.

– Княжна Аврора передала редкие северные травы, заверив, что отвар из них сможет снять любое воспаление. Это она вылечила вас, а не я.

Нора и Маркус вернули ему ту важную частичку, без которой в его сердце зияла огромная дыра. И вновь зародилась смутная, маленькая, но такая светлая надежда.

Со дня приезда Рэндалла она почти не спала. Хотя о здоровом спокойном сне забыла давным-давно. Стоило ей только уснуть, как она оказывалась в Древнем лесу, который стал олицетворением всех ее страхов. Он стал ее персональной тюрьмой, где каждую ночь поджидал жестокий надзиратель – мертвый Герольд. И даже сильнейшие снотворные снадобья не помогали Авроре избавиться от кошмаров хотя бы на одну ночь.