— Ириса…

Звук имени мягко коснулся сознания, отсёк непокорные протуберанцы сжатого волей пламени.

— Она смогла многое вложить не только в твой шош, но и в сорх. Она была сильная, я не ошиблась.

— Джуга? Кхарит-Джуга? — догадка, едва родившись, переросла в уверенность. — Ты же проиграла Турнир! Твоя личность растворилась в Хранительнице Турха. А та, в свою очередь, — в Дарса…

Собеседница сделала отрицательный жест.

— Если бы было так, Кхарит исчез бы. Турха не стала Хранительницей, её сил не хватило для возложенной на неё задачи. Дарса и подавно — она не смогла пройти сквозь Стену, болезнь не пустила её.

На какую-то долю секунды холод ужаса сковал сознание. Ментальные объятия Джуга тут же стали крепче, возвращая силы.

— Тогда получается… — пробормотала Ириса.

— Все эти годы небесный дворец жил без Хранительницы. Мало кому из ртаари доводилось нести бремя, сравнимое с бременем Хайса. Она выдержала. И Кхарит выдержал.

— Так это было испытанием?! Все эти годы ты оставалась здесь, в Усыпальнице? Ты следила за происходящим? И остальные Хранительницы Шакха — тоже? Но зачем? Чего вы дожидались?

— Пришельцы со звёзд принесли вопрос. Мы ждали, пока созреет ответ на него. Мы ждали тебя.

Смысл последней фразы ускользал, Ириса постаралась сосредоточиться. Переспросила:

— Ждали меня? Я сама пришла, в надежде найти здесь ответы. Как спасти Кхарит?!

— Кхариту ничего не угрожало. И сейчас не угрожает. Я бы не допустила этого.

Джуга улыбнулась. Тут же на стенах котловины забрезжили образы недавней снояви, — серые башни брошенного города… Говорить Ириса ничего не требовалось. Хранительница видела то же, что и она.

— Ты и есть ответ, Ириса. Я рада, что не ошиблась. Что он такой, каким я его увидела.

Марево серых башен развеялось. Но и площадка стала иной. Не было больше крутых обрывистых скал, не было поросших лесом гор вокруг. Чёрно-белые ромбы висели в лазоревой бесконечности, обрамлённые клубящимися облаками. Сквозь их прозрачную кисею всё чётче и ярче проступали силуэты Хранительниц Шакха.

«Сегодняшний день — Лазоревый». Саши проснулся от этих слов, произнесённых чётко, будто в яви. Сел, удивлённо разглядывая опустевший шалаш. Неуверенно окликнул исчезнувших невесть куда женщин:

— Эй! Вы где?

Дверь тут же шевельнулась, отошла в сторону, впуская дневной свет и мокрую, но чему-то улыбающуюся Тассит.

— Ты долго спал. Дождь уже заканчивается.

— Ага. — Сонная одурь ещё не ушла из головы окончательно, пришлось для верности почесать макушку. — Так сегодня, и впрямь, Лазоревый День? А Тайриш куда подевалась?

— Они ушли, пока мы спали.

— Куда ушли? — переспросил Саши. И тут же перехватило дыхание. Потому что понял. — Но как же…

Тассит опустилась рядом.

— Путь Ирис и Тайриш завершился. Они прошли его достойно, не о чем сожалеть. Путь ртаари Ириса только начинается, ей предстоит очень много дел. Ей пока не до нас. — Помолчав, она добавила: — Тебе тоже пора собираться в дорогу. Назад, в мир живых.

— Мне? А ты? — Саши встрепенулся. — Не бойся, Тассит! У меня хватит силы вытащить тебя из ущелья! И на болоте мы ночевать не останемся, пройдём его в один день.

Со отрицательно провела рукой.

— Я не боюсь и не сомневаюсь в твоей силе. Но мне нет нужды возвращаться. Мой тхе-шу тоже заканчивается. Здесь, сегодня. Потому что в завтрашнем дне не будет Дади, а все свои обязательства я выполнила. Надеюсь, хорошо.

Саши понимал, что возражать бесполезно. Оставалось собрать сумку — лишь самое необходимое — и отправляться в путь. Обратная дорога, под дождём, по раскисшим от многодневного ливня склонам, будет очень тяжёлой, но он пройдёт её обязательно! И выберет свой тхе-шу. Да, он всего лишь мужчина, он не умеет видеть будущее и управлять реальностью. Но в нём та же кровь, те же гены, что у Ириса. Это наверняка что-нибудь значит!

Всю дорогу до базового лагеря Эвелин думала об одном: «Почему так случилось?» Если ртаари настолько сильны, почему не уничтожили пришельцев сразу же? Позволили состояться этой бойне, стоившей жизни и самим королевам и сотням их подданных. Ведь это неправильно! «Живой может собраться с силами и подняться с колен, мертвец — никогда!» — так говорил Император, а он не мог ошибаться. Кхиры должны были попытаться выжить!

Машины опустились на посадочную площадку почти одновременно. Две из четырёх, летавших к ц’Аэру. Как погиб флаер группы Гордона, Кэри слышала. О судьбе бота, на котором они гнались за Арояном, и спрашивать не стала. Кажется, Уотерс приказал пилоту отсечь кхиров, поднимающихся ко дворцу.

Едва они приземлились, едва затихли двигатели, как из штабного корпуса выбежал, смешно семеня ножками, Мердок.

— Полковник, что у вас произошло?!

Начальник экспедиции суетился вокруг высаживающихся десантников, заглядывал в лица, пересчитывал.

— Байярд! Что всё это значит, чёрт вас возьми?! Почему вы прилетели без добычи, почему вернули на базу транспорты? Где остальные ваши люди?

Терпение полковника иссякло. Он резко развернулся, схватил профессора за шиворот, тряхнул так, что тот еле на ногах удержался.

— Это ты мне объяснишь, что всё это значит, Мердок! Твои разведданные — дерьмо собачье. Мы угодили в ловушку как дети. Противник превосходил нас и численностью, и вооружением. Ты спрашиваешь, где остальные? Все лежат там! Сто восемь убитых, в том числе пять офицеров. Больше половины личного состава подразделения! Почему я не знал вот об этом, Мердок? Что это за материал?

Байярд выпустил наконец профессора, швырнул ему под ноги обломок кхирского меча. Толстяк наклонился, поднял металл, повертел в руках. Пробормотал неуверенно:

— Это бронза. Обычная бронза.

— Бронза?! Эту дрянь я вынул из груди одного из моих людей. А он был в бронекостюме, Мердок! Этой «бронзой» обезьяны умудрялись прошивать сталепластовую обшивку десантных ботов. Собранная информация ни черта не годится! Мои парни погибли из-за тебя Мердок, из-за твоей грёбаной самоуверенности. Я отстраняю тебя от командования экспедицией.

— Что?! — Толстяк отпрянул, словно укушенный. — Отстранить меня? Нет уж, Байярд, не выйдет! Это ты со своей солдафонской тупостью сорвал операцию. Я не знаю, что там произошло! Аборигены — дикари, а это — всего лишь бронзовая игрушка. Может, твои люди перестреляли друг друга, поддавшись панике? Договаривались же использовать только станнеры! Твои идиоты привыкли чуть что, хвататься за бластеры, вот и поплатились! Это твоя некомпетентность, Байярд, стала причиной их смерти. Причиной провала блестяще спланированной экспедиции! Я немедленно улетаю на Остин с донесением. Вижу, военные любят переоценивать свои силы, поэтому придётся привезти сюда не две сотни, а две тысячи космодесанта. А то и все пять. Эту планету я всё равно заставлю подчиниться!

Мердок успокоился, вновь самодовольно запрокинул голову. Он не замечал, какими взглядами его испепеляли стоящие вокруг машины солдаты. Эвелин же не только видела, она кожей ощущала струящуюся из глаз военных ненависть. Хотелось заорать на профессора: «Убирайся отсюда! Здесь не Остин, не твой уютный кабинет! Здесь война! Эти люди несут её за собой всюду, куда приходят. Они живут по её законам и ждут от других того же. Они не могут иначе!» Промолчала. А дальше события развивались слишком стремительно и неотвратимо. Вмешиваться в происходящее решился бы только безумец.

Толстяк и полковник стояли друг против друга, как два готовых сшибиться в поединке носорога.

— Ты никуда не полетишь, Мердок. «Трумэн» повезёт раненых, для тебя там свободного места не предвидится. Твоя задница останется здесь! В этом дерьме, которым ты нас всех облажал.

— Байярд, ты больше не командуешь подразделением боевой поддержки! До моего возвращения посидишь под арестом! — Толстяк развернулся, скользнув взглядом по стоящим вокруг них мужчинам. Остановился на Мартине. — Капитан, арестуйте его! С этой минуты вы исполняете обязанности моего заместителя.