День шёл за днём. Теперь всё перевернулось: у людей появилось «завтра», но исчезло «вчера». Смерть отступила, вернув желание жить, наслаждаясь каждой минутой. Ради этого они запретили себе думать о возвращении. Этот мир принял их, позволил стать своей частью. А они приняли его, стараясь быстрее приспособиться. Труднее всего оказалось привыкнуть к тягучим виталинским суткам. Первые дни биоритм ни в какую не хотел мириться с очень уж медленным чередованием дня и ночи. Они засыпали, не в силах дождаться сумерек, и не могли уснуть, валяясь часам в шалаше и дожидаясь рассвета. Но постепенно организм смирился с новым распорядком.

Русана всё сильнее ощущала себя хозяйкой если не острова, то части его. Крупных животных, кроме собаковыдр и свиносурков, здесь не водилось, а эти предпочитали благоразумно уступать дорогу. Возможно, чувствовали, что двуногое бесшерстое существо — хищник, начинающий посматривать на них, как на добычу. Не из-за мяса, — пищи хватало и без таких рискованных экспериментов, — из-за шкур. Зима, хоть медленно и незаметно, но приближалась. Небо оставалось безоблачным, но с каждым днём его голубизна обесцвечивалась. Солнечные лучи застревали в этой белёсой пелене, и воздух прогревался слабее. Каждый рассвет оказывался чуть прохладнее предыдущего, и Орелик начала понимать, что зимой щеголять голышом не получится. Тёплый кожаный плащ будет очень кстати. Но кремневый нож для охоты не годился, нужны лук и стрелы. Она думала о них несколько дней, старательно выискивая в памяти всё, что могло пригодиться.

Изготовление оружия — работа исключительно мужская. «Мужчиной» в их племени оказалась Русана, оттого поначалу Арояна от участия в этом действе решительно отстранили, — маленькая месть за глиняную посуду. Но плести тетиву, кропотливо скручивая тонкие прочные стебельки травы-камнеломки, — занятие не для слабонервных. Когда через два дня Давид тихонько взялся за неоконченное «рукоделие», Орелик возражать не стала.

Лук получился, честно говоря, хлипкий. Но всё равно это было оружие! С ним Русана чувствовала себя готовой занять вершину местной пищевой пирамиды. И достойно противостоять таинственным двуногим охотникам.

Но случилось всё не так, как она себе представляла.

В прошлой жизни заняться стрельбой из лука Орелик не довелось, а это оказалась отличная игрушка, не хуже, чем скалы и дайвинг. Только надо руку набить, пристреляться, — лук требовал несколько иных навыков прицеливания, чем бластер. Русана поняла это после первой стрелы, уткнувшейся в траву на полпути до дерева-мишени. И начала азартно тренироваться.

В первый день результаты были неважные. На второй — лучше, на третий — ещё лучше. Мысленно она рисовала себе картину: возвращается вечером и выкладывает перед изумлено-восхищённым Дадом первую подстреленную летягу.

Она так ясно представила выражение его лица, что почти пропустила мимо ушей испуганно-удивлённый возглас: «Руся!» Затем опомнилась, прислушалась. Больше не звали. Значит, не очень-то и нужна была. Русана послала ещё несколько стрел в мишень. Подумаешь, она и сама могла крикнуть: «Дад!» — встретив что-то новое и неожиданное. И тут же забыть, а потом удивлённо таращиться на прибежавшего по первому зову Давида.

Она могла. Но Ароян не станет звать без причины, три раза подумает, прежде чем крикнет. Русана прислушалась снова, начиная беспокоиться. Позвала в ответ — Ароян не откликнулся. Совсем нехорошо. Она быстро собрала стрелы и побежала к лагерю. И мысли не возникло, что нужно прятаться, подбираться крадучись. Это были её владения, её вотчина!

Давид лежал на земле, скрученный по рукам и ногам, с какой-то тряпкой, закрывающей низ лица. Не мог и пикнуть, только таращился на снующих вокруг четверых захватчиков. Больше всего существа походили на полутораметровых, заросших густым коричневым мехом обезьян. Но всё же это были не обезьяны, не животные. Потому что в лапах-руках они сжимали не палки, а короткие копья с металлическими наконечниками.

Один из пришельцев повернулся, заметил приближающуюся девушку. Тотчас вскинул оружие, угрожающе рыкнул. Русана поняла его возглас именно как угрозу. При других обстоятельствах она попыталась бы вступить с чужаками в переговоры. Но сейчас, когда вторглись в её дом, когда Давид лежал связанный в опасной близости от наконечников копий, Русана готова была ответить на силу лишь силой. Метко стрелять она не научилась, но быстро вложить стрелу и натянуть тетиву умела…

Сзади тихо свистнуло, и тотчас что-то обвило ноги у лодыжек, сильно дёрнуло, опрокинуло. Стрела, тренькнув, улетела в неизвестном направлении. Орелик выронила лук, с размаху грохнулась грудью о землю, даже дыхание перехватило. Тут же перевернулась на спину, готовясь вскочить… Отразить нападение она не успела — сильная босая нога уперлась в солнечное сплетение, прижала к траве. У подбородка блеснул металл длинного и тонкого, остро заточенного меча.

В первый миг ей показалось, что это человек, — из-за оружия и короткой туники из плотной зеленовато-бурой материи. В следующий Русана поняла, что ошиблась. Тело существа за исключением лица, ладоней и ступней покрывала короткая плотная светло-коричневая шерсть. Рука, сжимающая рукоять меча, была четырёхпалой. И лицо не человеческое: «сердечко» с острым подбородком, маленькими, плотно прижатыми ушами без мочек и голыми надбровными дугами. Жёлтые глаза непропорционально велики по сравнению с носом и ртом, узкие вертикальные зрачки смахивают на кошачьи. А лоб — высокий, переходящий в «залысины», разделённые бугристым, покрытым короткими волосками гребнем.

Несколько минут существо пристально вглядывалось в поверженную девушку. Русана не могла точно определить, что в этих огромных глазах: интерес, любопытство, страх, ненависть? Затем оно заговорило. Смесь карканья, дребезжания, свиста и шипения была настолько неприятна, что Орелик невольно поморщилась. Но существо говорит, значит, хочет вступить в контакт. Стараясь придать голосу дружелюбность, Русана ответила:

— Мы не враги. Мы не желаем зла…

Реакция была разительной. Незнакомец дёрнулся, зло каркнул и черканул мечом по груди. Русана вскрикнула от жгучей боли. Рана была неглубокой — порез в несколько сантиметров длинной. Но он тут же набух кровью, алая струйка потекла к впадинке у горла. Собралась лужицей, защекотала по шее, к затылку.

Последствия, кажется, удивили незнакомца. Чего же он ожидал? Орелик почувствовала, как на смену первому испугу приходит ярость. Мышцы напряглись, рассудок начал захлёбываться в волнах адреналина. Главное — увернуться из-под лезвия, а когда дело дойдёт до рукопашной, она с этим гадом лупоглазым справится! Ростом он был не выше Арояна и такой же тщедушный.

На счастье, попытаться Русана не успела. Волосатые рванулись на зов хозяина, вцепились, заламывая руки вверх, скрутили запястья и лодыжки тугой верёвкой. В завершение пришлёпнули на губы отвратительно пахнущий лоскут, мгновенно заставивший её онеметь.

Людей подвесили за руки и ноги к длинным шестам и понесли, словно дичь, добытую на охоте. Возможно, они и были предназначенной для пиршества дичью? Какой глупый финал первой встречи двух разумных рас! Не так себе это представляли романтики галактического поиска.

Тошнотворная болтанка, затёкшие от неудобной позы шея, плечи и поясница способствовали тому, что первая ярость утихла. Нет, Русана не смирилась с беспомощностью — временно приняла её как данность. Попытки брыкаться на шесте, мешать носильщикам, туземцы пресекли быстро. Её не били — острие меча, прикоснувшееся к коже на груди, было достаточно убедительным аргументом. Так что оставалось разглядывать волосатый торс носильщика в полуметре от её глаз. Морда «лохматого» смахивала на лицо главаря-меченосца, только глаза поменьше, лоб пониже, «гребешок» почти не заметен под волосами, нижняя челюсть шире, шерсть курчавится на щеках. На ношу он поглядывал со смесью любопытства и страха. Время от времени тихонько похрюкивал, и тогда шедший впереди соплеменник хрюкал в ответ. Обсуждали добычу? Несмотря на маленький рост, силёнок им доставало — шест несли вдвоём, и особого напряжения в позах Русана не замечала. Крепкие мускулистые ноги, широкие плечи, мощная грудная клетка над узкой талией. Одежды они не носили, и волосяной покров был достаточно коротким, чтобы рассмотреть подробно их телосложение. Но определить пол существ Орелик затруднялась. Не заметила ничего, что можно было бы посчитать гениталиями.