Образов из прошлого было так много, но большинство из них были о ней. Об Авроре.

Он словно в ускоренном темпе смотрел со стороны историю их знакомства. Видел, как зарождались их чувства – от недопонимания, взаимной неприязни, недомолвок и страшных секретов до трепетной, нежной, исцеляющей любви.

Последнее видение перенесло его в большую пещеру, вход в которую плотной завесой загораживал шумящий водопад. Он стоял перед взволнованной Авророй, и у обоих на ладонях выделялись окровавленные порезы.

– Два тела, два сердца и одна душа. Отныне и навсегда! – услышал он собственный голос.

Они соединили души в священном ритуале, и теперь их не могли разлучить даже тысячи верст. Они были единым целым.

– Инео! Инео, что с тобой, очнись!

Рэндалл распахнул глаза, увидев перед собой очертания небольшой комнаты со скромным убранством. Рядом с ним сидел его сосед Сим. Хлебушек громко каркнул в последний раз и сел ему на плечо.

– Инео, ты в порядке? У тебя был какой-то припадок. Ты кричал и корчился на полу. Может, вызвать лекаря? – встревоженно спросил Сим.

– Рэндалл, – произнес он охрипшим из-за пересохшего горла голосом и посмотрел на перстень. Камень больше не сиял, но ему показалось, что он увидел слабое, едва заметное мерцание. Боль прошла, оставив после себя лишь усталость.

– Что? – удивленно переспросил Сим.

Он провел указательным пальцем по тонкому шраму на правой ладони, вспомнив, откуда тот взялся и настолько был важен.

– Мое имя Рэндалл, – громко и отчетливо повторил он. – Рэндалл Регулус Вейланд.

Декабрь, 1137 г. со дня Разделения

Собрание наместников Юга проходило в большом тронном зале.

Вдоль стен были выстроены длинные скамьи, а в центре на полу была выложена мозаика из разноцветного мрамора, изображавшая карту Южного королевства. На скамьях сидели лорды-наместники со всех концов страны. Ближе к тронному помосту занимали места наместники из числа родственников Его Величества. По правую сторону от трона сидели Арон и Калеб вместе со своими ближайшими помощниками.

Аврора расположилась у противоположной стены рядом с лордом Греем. Место Уилла справа от нее пустовало. В Фортис он прибыл в отдельном экипаже прямо из Блэкстоуна, куда отъезжал по делам, чтобы подготовиться к ежегодному собранию. По словам его советника из Блэкстоуна, лорда Хью, принц накануне отъезда был чем-то опечален, а всю дорогу до столицы беспробудно пил. Поэтому тому факту, что он не явился на собрание и отправил вместо себя лорда Хью, Аврора ничуть не удивилась.

Аврора присутствовала здесь только в качестве слушателя. С официальным отчетом по делам Ардена за уходящий год будет выступать лорд Грей. Именно он поведает Артуру, который подменял заболевшего короля, о последствиях нападения дикарей Запада на арденийские границы и убедить его урегулировать конфликт с королем Таннатом на условиях Ардена. Никто не должен был знать, что план той безумной авантюры, что провернул Закария со своим отрядом, целиком и полностью принадлежал Авроре.

Все сидели в ожидании появления Артура. Лорды переговаривались между собой, и от этого в зале стоял гомон, усиливаемый эхом.

Аврора была здесь не единственной женщиной. Несколько лордов и принцы Калеб и Арон прибыли со своими женами. Но все они, как и Аврора, были лишь слушательницами без права голоса.

По словам Мелиты, нахождение на ежегодном собрании для женщин считалось огромным почетом, поэтому жены наместников цеплялись за малейшую возможность посетить его. Аврора познакомилась с некоторыми из них и даже завела с ними светскую беседу. Вполне успешно. Хотя еще несколько лет назад начала бы дерзить им в первые минуты общения. Теперь она научилась хитрить и лицемерить так же, как эти южные леди.

От прямолинейной, сумасбродной дикарки не осталось ни следа. Лишь крохотный огонек, который она прятала в недрах души вместе с преданной любовью к Рэндаллу, поддерживающей это пламя и не дающей прежней Авроре – бойкой, жизнерадостной и беззаботной – погаснуть навсегда.

Она покрутила на пальце перстень, и ей на мгновение почудилось, что камень слабо замерцал. Сердце екнуло.

Это началось месяц назад. Аврора проснулась от страшной боли в руке, которая волнами распространялась от безымянного пальца по всему телу. Ей казалось, будто перстень был раскален, и жжение на его месте ощущалось сильнее, чем от ожогов, которые она получила в ту злосчастную ночь у камина. Когда боль стихла, Аврора сняла кольцо, но оно оказалось холодным, а на пальце не обнаружилось ни следа от ожога. Но больше всего ее внимание привлекло другое – камень в перстне на секунду озарился слабым, едва различимым синим сиянием. Аврора думала, что ей все привиделось, но спустя несколько дней это повторилось.

Закария сказал, что, возможно, камень души в ее перстне действительно имеет магические свойства, как и говорилось в легендах, и чувствует часть души Рэндалла в ней самой. От этого и кратковременные слабые вспышки мерцания.

Авроре хотелось верить. В то, что Рэндалл до сих пор с ней. В ее сердце.

– Мой дражайший брат решил покичиться временной властью, устроив собрание в тронном зале вместо зала совещаний. – На пустующее место Уилла подсел только что вошедший Тристан и отвлек Аврору от вороха мыслей. – Вот только не учел, что тут холодно, как в постели одинокой старухи.

В подтверждение своих слов Тристан подул на озябшие руки и потер их друг о друга. Он был одет в темно-бордовый камзол, который резко контрастировал с ослепительно-белой рубашкой и черным кожаным шнурком на шее, выглядывающим из-под ажурного воротника. Его волосы были собраны в небрежный пучок, демонстрируя любимую серьгу в виде кинжала с бриллиантовой рукояткой. С его приходом те немногие женщины, что присутствовали на собрании, заметно оживились, приосанились и стали бросать вороватые взгляды в сторону самого красивого мужчины из рода Вейланд.

– Ты чуть не опоздал, – заметила Аврора и плотнее закуталась в теплую накидку.

– Решил в кои-то веки исполнить сыновний долг и навестить больного папеньку, – небрежным тоном ответил он. – Только меня к нему не пустили.

– Как это не пустили? – изумилась Аврора.

Она прибыла в Фортис накануне поздно вечером и нанести визит вежливости королевской чете собиралась лишь после собрания.

– Лекарь сказал, что папеньке нужен покой и он не принимает гостей, – раздраженно фыркнул Тристан.

– А королева? – осторожно спросила Аврора.

Выражение лица принца сменилось на равнодушную маску.

– Лимит сыновьей добродетели исчерпался на попытках посетить папеньку. Загляну к ней как-нибудь в другой раз, – бросил он. – Ну, а где мой бестолковый братец?

Аврора поджала губы. Тристан нарочно перевел разговор в другое русло. Она, как никто другой, понимала его боль от предательства родного человека. Знала, что несмотря на все это, Тристан скучал по матери. Хотя ни за что в жизни в этом не признался бы.

– Уилл перепил вина вперемешку с успокоительными снадобьями и не сумел подняться с кровати, – недовольно ответила она.

Тристан тихо фыркнул.

– Поразительно! Меня с девятнадцати лет называют Порочным принцем и пьяницей, хотя я прилюдно никогда по-настоящему не напивался. А Уилл скоро допьется до состояния тупой скотины, но его продолжают обожать при дворе и разве что в зад не целовать.

Аврора и сама раньше считала Уилла воплощением доброты, мягкосердечности и благородства, но, как говорила когда-то ее мама, истинные лица людей показывает лишь беда.

– Он и мизинца твоего не стоит, Тристан, – едва слышно сказал она. – Никто из них.

Тристан от ее слов даже смутился. Он хотел было что-то ответить, но тут главные двери тронного зала распахнулись, и привратник торжественным тоном объявил:

– Внимание! Его Высочество кронпринц Артур!

Принц прошел по красной ковровой дорожке гордой неспешной походкой. Он был одет в роскошный темно-зеленый камзол, расшитый золотыми нитями, жемчугом и изумрудами, а на голове красовалась корона наследного принца. Присутствующие встали и склонили головы перед будущим королем.