Я сел на пол, сложив ноги. На лицо натянул широченную довольную улыбку.

— И чего ты радуешься? Хочешь еще получить?

— Нет.

— А может, тебя еще по залу погонять?

— Нет.

— Тебя Абсолютная Радость приложила слишком сильно?

— Нет.

— Так чего ты улыбаешься, словно кот, нагадивший под моей дверью?

И что мне ответить Смерти? Что я рад ее увидеть? «Привет! Давно не виделись! Ты моих родителей тут не видала?» И что это за кошачья радость?

— Я так долго искал тебя.

— Обычно ты от меня бегал. И как бегал! Помнишь, как ты утопил лодочника? Как убегал от Таламея и прочих богов? Искал он меня, видите ли. Я сам прихожу!

Хм, Смерть считает себя мужчиной?

— Ты он или она? Как я могу к вам обращаться?

— Для твоего скупого умишки будет достаточно того, что у меня нет пола. Но ты пришел сюда не ради того, чтобы узнать, что я прячу под своим балахоном.

— Мои родители погибли…

— Я спрашивал не твою историю. А то, чего ты от меня хочешь.

Это было больше, чем просто разговор. Неправильный ответ и даже слово могли стоить мне всего. Смерть не станет мелочиться и легко убьет меня, что она и продемонстрировала.

— Воскресить свою семью и вернуть их в большой мир.

— Вот как. И что ты можешь мне предложить?

Истории про три желания и доброго волшебника тут были неуместны. Мне не сделают ни единого послабления и заберут все из-за одной-единственной ошибки. Даже не ошибки, а слабости. Разум воспринимал Смерть как абсолютного врага, который сожрет тебя, стоит ей дать возможность. Это не человек и не бог. Она нечто большее, великое и невероятно могучее. Такой вывод я сделал, исходя не из эмоций, а ощущений и той силы, которую она демонстрировала.

— Души всех молодых богов. И старых, если такие еще остались. Я отправлю всех их в Ад.

— Не интересует. Ты предлагаешь мне то, что и так станет моим. Твоему скудному умишке не хватает способности до такого додуматься? И это мне говорит Саджи, человек, отправивший ко мне первого бога за последние пять сотен лет?

Смерть сидела на своем каменном троне. Лицо и черты одежды скрывала тьма, а голос не выдавал никаких эмоций и заинтересованности. Но она дала мне подсказку. Явный жирный намек!

— Смерть, а что тебе предложил Бернард за то, чтобы возродиться в роли странника?

— Бессмертие — нечто большее, чем ты можешь понять. Ты мыслишь слишком узкими категориями, временными отрезками и взаимосвязями. Кто перед тобой сидит, ничтожество, чтобы ты требовал от меня ответы?!

— О Смерть…

— Хватит называть меня этим безликим именем! Ты заслужил право называть меня по истинному имени. Тиамат!

Ого! Шумерские корни Смерти оказались куда интересней, и теперь мне виделась совсем иная картина мира «Хризалиды». Тиамат — это живой океан-хаос, из которого родился весь мир. Хм, а постигнет ли его та же участь, что и оригинал?

— Тиамат, а что я могу для тебя сделать взамен воскрешения моей семьи?

— Все и ничего. Начало и конец. Но ты не поймешь, что именно ты можешь мне дать. Браво, человек! Ты понял, что ничто материальное меня не интересует. И ты стал достаточно силен, чтобы сделать для меня нечто равноценное воскрешению твоих родителей.

Да-а-а! Шанс! Десять лет поисков и два года мучений стоили одной-единственной фразы!

— Что я могу для тебя сделать?

— Распечатай портал в иной мир в центре Танатоса».

Тиамат отправил Саджи в большой мир и, расплывшись в улыбке, вернулся в свой дом на дне моря Безумия. Не считая владельца кабинета и Краша, в нем собрались все три офицера, ответственные за мир людей, и помощник их официального представителя.

Идзуми и сам улыбался, но должен был спросить.

— И зачем ты устроил это представление? Он же раз двадцать мог умереть еще во время боя. Так ведь нет! Ты еще тридцать раз пытался его убить.

— Он должен был ответить за содеянное!

Краш, едва сдерживавший эмоции во время этой экзекуции, на этот раз сорвался.

— За что!? Он сделал то, что не смог даже Акаши. И у него даже не было предельного развития. И что за чушь с испытаниями? С какого перепугу в мире «Хризалиды» появились существа двадцатитысячного уровня?! Что за беспредел творит Хранитель? Так еще ты, Тиамат, решил собственными руками угробить одного из лучших избранных!

Смерть с уверенностью пожала плечами.

— Он должен был ответить за то, что нацарапал!

Не смеялся только Тиамат. Дьявол Сет валялся на полу, борясь с коликами от смеха. Оборотень посмеивался, принимая форму то человека, то кошки. Идзуми прикрыл лицо рукой и отвернулся. Смеяться над старшим офицером в его офисе — не лучшая идея. Через три минуты все, кроме Смерти, лежали на толстом ковролине кабинета.

Краш с надеждой смотрел за стекло, где вдали проплывал огромный кит с целым городом на спине.

— Вот и начался исход, Акаши. Теперь тебе не будет одиноко.

На континенте Радаам, в городе Курга, стояла теплая летняя ночь. После того как город стал культурной достопримечательностью, сюда начали стекаться тысячи туристов со всех концов мира. Все пространство вокруг Одинокого Дерева было застроено десятками развлекательных заведений и таверн.

У дерева сутки напролет дежурили десятки стражников. Никому нельзя было взбираться на него или брать крафтовые ингредиенты. Живая и мертвая часть дерева образовывали небольшой проход из обугленной древесины в центре. Всего метр шириной, он вел с одного конца дерева к другому. А точнее, с востока, где встает солнце, к западу, где оно садится.

В восточной части этого прохода открылся стабильный односторонний портал, из которого кубарем выкатился парень с годовалой девочкой на руках. Больше с ним никого не было. В костяном доспехе и с магическим щитом его почти никто не узнал. Люди забыли, кто вырастил, а потом и разрушил это дерево.

Смена структуры мирового порядка: 4 уровень.

Активен Лимитер 4-го порядка.

Текущая локация: Поле Одинокого дерева.

В мир вернулся тот, кто уже дважды опрокидывал божественный Олимп.

Хризалида. Книга третья. Безграничный.

Часть вторая. Партия Хранителя.

«Игроки видели во мне ставленника Лунара, боги хотели убить или пленить, а я хотел лишь мира и тихой жизни. Единственным случаем удачи за все время игры я мог назвать получение книг по темной магии в подвале храма Теуруса. Да, я встречал многих людей, которые хорошо ко мне относились. Но это отношение я зарабатывал трудом и поступками. Победы, подарки, сделки, ответные услуги — все это было, но никогда мне не давали желаемое просто так. Это последнее письмо с воспоминаниями о событиях последних двух с половиной лет. Это самые красочные и насыщенные годы всей моей жизни.

Когда меня швырнули в портал, я не знал, где могу оказаться. Мое одинокое дерево стало точкой выхода из мира мертвых. Односторонний портал был стабилен и не закрылся с моим появлением. Однако войти в него со стороны большого мира было нельзя.

Односторонний портал выхода из Серых Земель

Красивая надпись, от которой кровь стыла в жилах. А что если Тиамат со своей бесчисленной армией вторгнется в большой мир? Его одного хватило бы для того, чтобы вырезать весь континент меньше чем за сутки. Местным пора было начинать отсчет до конца света.

Смерть понимала, что выполнение нашего соглашения может занять годы. Потому мне выдали аванс.

— Я воскрешу одного члена твоей семьи сейчас. У тебя будет пять минут на то, чтобы выбрать, кто из них это будет.

Тиамат так и сидел на своем троне, а тем временем в комнату телепортировались три человека. На них была такая же одежда, как и на всех встреченных мной местных.

— Саджи!

Как много мне надо для счастья? Достаточно увидеть родителей, погибших восемь лет назад. Целых пять минут я мог радоваться, чувствовать их рядом, знать, что с ними все хорошо. Они не попали в Ад, и отец смог провести их через два испытания. Мы разминулись, и я не застал их в одном из пройденных городов. На вопрос о том, кого воскресить первым, они оба сказали, что это будет Рози. Другого ответа я от них и не ждал. Моей маленькой сестренке нечего делать в мире мертвых.