— Нет, я не Ярослава. Я Марина, её дочь. Но мы в самом деле похожи, ты прав. Как две капли воды. Для ваших пространств мы воспользовались информационной матрицей маминой физической оболочки.

— Марина… очень приятно! Да вы присаживайтесь! — Берг судорожно пытался перевести ситуацию из разряда невозможных в очевидные.

— Спасибо, — девушка плюхнулась в кресло, вытянула босые ноги. Заметив удивлённый взгляд мужчины, засмеялась: — Я не умею в вашей обуви ходить. Туфли с каблуками выглядели красиво, но оказались неудобны, пришлось бросить, а искать другую обувь некогда было. Но одежду я подобрала, посмотри. Я прилично выгляжу?

Гостья рассматривала Берга в упор. Глаза у неё были такие же как у мамы — два маленьких, прожигающих насквозь солнца. У советника мурашки по спине побежали от этого взгляда. Если Медведева ведьма, то дочь превосходит её на порядок. Или на два.

— Марина, вы откуда взялись? — он всё же попробовал взять происходящее под контроль. — И что значит «ваши пространства»?

— Из дому взялась, понятно. И обращайся ко мне на «ты», а то мне пока трудно разобраться в твоих мыслях. Думаешь обо мне как об одной, а говоришь, будто меня много.

«Вы читаете мысли?» — хотел спросить Берг. Но этот вопрос был риторическим, поэтому он кивнул и заговорил о другом:

— Хорошо, если тебе так удобнее. Ты сказала, что прилетела из дому. Где он, твой дом? Где сейчас Ярослава и Круминь? Ты прилетела на «Розовом Гремлине», я правильно понял? Откуда?

Девушка засмеялась.

— Рихард, ты в точности такой, как мама рассказывала, — любопытный, но не умеешь правильные вопросы задавать, потому и ответы бесполезные получаешь. Но если тебе так хочется, слушай. Мои родители остались дома. Где он — не смогу объяснить, скажем, в других пространствах, не локальных с вашей точки зрения. Прилетела я на вашем корабле, прилетела с Горгоны. На вопросы я ответила, теперь важное…

— Марина, подожди ради бога! Хоть немного притормози. Если ты прилетела на «Гремлине», то как оказалась на Земле? Он же…

— Рихард, это не важно, как я попала на вашу планету. Зачем говорить об этом снова и снова? Мама сказала найти тебя, я нашла. Давай перейдём к важному. Поверь, времени у людей не так много.

— Себя ты к людям не причисляешь?

Марина фыркнула.

— Нет, я — не человек. Я информационная модель человека, снабжённая биологической оболочкой. Но и это не важно. Сосредоточься и слушай.

«Одиноки ли мы во Вселенной?» — этот вопрос интересовал человечество не одно столетие. Тридцать лет назад экспедиция корабля-разведчика «Христофор Колумб», исследуя планету, названную ими Горгоной, нашла неоспоримое доказательство, что нет, не одиноки. В районе магнитного полюса, под базальтовым плато скрывался объект, чьё назначение люди понять не смогли, но последствия контакта с которым не оставляли сомнений в могуществе его создателей, получивших имя Путники. Тридцать лет назад о том, что на самом деле случилось с экипажем «Христофора Колумба», на Земле знали два человека: руководитель Службы Безопасности Космофлота Громов и инспектор по особо важным заданиям Рихард Берг. Взгляды на возникшую проблему у них оказались диаметрально противоположными. Громов пытался похоронить тайну, хотя бы на время отсрочить решение. Берг считал, что такого времени у человечества нет. У Громова были власть и авторитет, у Берга — уверенность в своей правоте. Обоим хватило здравого смысла не идти на конфронтацию. Компромиссом стало закрытое совещание высшего руководства Евроссии, по итогам которого у президента появился новый советник — по внеземным цивилизациям. Основной обязанностью коего была «выработка стратегии развития человечества в условиях доминирования другого разумного вида». Говоря проще, было признано, что эпоха, когда человек считал себя венцом творения, завершилась. Следовало лечить людей от ксенофобии, приучать, что они не застрахованы от встречи с гораздо более могущественными соседями. Четверть века — слишком малый срок, чтобы изменить психологию, мировоззрение, сформированные тысячелетиями. Но Берг верил, что время потрачено не напрасно. Стратегия сформирована, тысячи людей, сами того не ведая, работают над её реализацией. Пишутся нужные книги, снимаются фильмы, прелаты различных конфессий пересматривают тексты священных книг. Главным остаётся вопрос времени. Успеет экспресс человеческой цивилизации отклониться на безопасное расстояние, чтобы миновать поджидающую его пропасть? Второй обязанностью советника по внеземным цивилизациям как раз и было выискивать малейшие признаки, указывающие на приближение этой пропасти. Четверть века всё было спокойно. Теперь предвестница беды сама нашла его.

— Полгода назад на Горгону прилетели люди, — сообщила гостья. — Построили станцию в самом центре Кольца, пробурили плиту. Чем дольше мы за ними наблюдаем, тем больше тревожимся. Они хотят активировать артефакт Путников, и они сумеют это сделать. Потому что среди них есть… э-э-э… большелю… нет, сверхлюди, правильно так говорить? Мы не понимаем, что именно должно случиться, но после этого история человечества будет предопределена, все возможные точки бифуркации исчезнут. Родители считают, что этого нельзя допускать. У людей должен оставаться выбор.

Берг невольно потёр висок. Когда-то в этом месте был шрам — памятка о молодости и службе в тайной полиции.

— И кто эти «сверхлюди»? Откуда они взялись?

— Отец сказал — Фонд «Генезис». Знаешь, что это такое? Их там около полусотни было, когда я улетала. Опасных — двое. Если бы там были только люди, маме помощь не понадобилась бы. Но сверхлюди сильнее, чем она. Даже по отдельности.

Берг вспомнил, как Медведева играла в кошки-мышки с тайной полицией Евроссии, как угнала гипербуксир Консорциума. Но о Фонде «Генезис» он тоже кое-что знал.

Фонд возник в середине XXI века, когда расшифровка генома человека окончательно похоронила теорию «мусорной ДНК», тем самым основательно подорвав позиции эволюционистов. Наука оказалась почти так же далека от разгадки происхождения человека, как в додарвиновские времена. Сюрпризы, регулярно преподносимые ретровирусами, встроившимися миллионы лет назад в геном человека, подливали масла в огонь. Группа генетиков, начинавших работу ещё в проекте «Геном человека», посчитали это вызовом и приняли его. Они решили проследить всю эволюцию генома и тем самым ответить на вопрос, когда человек, собственно, стал человеком.

Долгие годы «Генезис» оставался некоммерческой организацией, объединившей несколько десятков «высоколобых» со всего мира. А затем президентское кресло занял Джакоб Бова, то ли учёный, то ли мистик, то ли шарлатан. Как долго он оставался на своём посту, доподлинно неизвестно, так как дальше в официальной истории Фонда появились лакуны. «Генезис» превратился в некое квазигосударство, островок стабильности в океане затопившего Землю Хаоса. В эпоху, когда ценность общепризнанных ресурсов — энергоносителей, пищи, пресной воды — обрушилась до нуля, Фонд сделал ставку на самого человека, на его жизнь и здоровье. В лабораториях Фонда разрабатывалось то, что не мог обеспечить реактор Ларсена: самые эффективные в мире лекарства. Потому что лишь Фонд «Генезис» сохранил полную базу геномных последовательностей, собранную за столетие. Сохранил и приумножил.

Когда на смену Хаосу пришла Космоконкиста, «Генезис» был уже вполне реальным корпоративным государством, контролирующим не только свои «корневые» территории в Калифорнии, но и заброшенные после второй кибервойны Японские острова, и Большую Химическую Пустыню, растянувшуюся от Внутренней Монголии до Охотского моря, подаренную Джакобу Бове Второму тогдашним Председателем Китайской Народной Республики. А вскоре Джакоб Бова Третий задёшево приобрёл некий космический мусор, оказавшийся на поверку одной из самых необычных планет, обнаруженных людьми в Дальнем Космосе. Об истинных ресурсах которой теперь можно разве что догадываться.

На сегодняшний день Фонд «Генезис» являлся самой закрытой корпоративно-государственной структурой Земли. Все попытки Службы Безопасности Евроссии внедрить туда своего агента заканчивались провалами или перевербовкой. Тем более тайной за семью печатями было всё, что творилось на Лабиринте. Потому Берг вовсе не посчитал употреблённый гостьей термин «сверхлюди» преувеличением. За два столетия неконтролируемых научных изысканий Фонд мог нарыть в человеческом геноме что угодно. И далеко не очевидно, что открытия эти руководство «Генезиса» намеривалось использовать во благо человечества.