Первый некромант чуть заметно покачал головой.

— Времена идут, мы же ничуть не меняемся.

— Таков закон природы.

— Да, наверное, ты прав.

— Но почему ты загадывал мне загадки, открывая истину по кусочку? Для чего было ждать самого последнего момента? Почему не мог пригласить меня в гробницу раньше.

— Потому как любое действие рождает противодействие. Я связан с Матерью Тишины неразрывными нитями, но и она связана со мной. Она сумела найти некоторые лазейки в магических построениях и слегка изменила их. Как ты не мог рассказать о своем недуге окружающим, так и я не могу сразу же указать путь к своей гробнице. Она бы и вовсе отгородила меня от сознания жертв, если бы могла.

Сразу стало немного понятнее.

«Что ж, глупо было бы предполагать, будто Тень не станет бороться за свою жизнь».

— Владыка, скажи мне… — Шахрион решил озвучить следующий родившийся у него вопрос.

— Да?

— Почему ты решил передать эту проблему будущим поколениям? Неужели века действительно так ослабили Мать? Да, она не получает больше крови, но ведь ей молятся многие, очень многие.

— Правда? — в голосе древнего императора послышался сарказм, а на лице появилась улыбка. — Скажи мне, как много людей возносило ей молитвы в годы, предшествовавшие войне Реставрации?

Вопрос, откровенно говоря, был очевидным и то, что Шахрион сам не додумался до него, наводило императора на невеселые мысли. Судя по всему, годы, проведенные в борьбе с тварью, вытесняющей его собственную душу из тела, и правда притупили умственные способности императора.

— Ты знал, что Империя Тьмы падет?

— О нет, я не был в этом уверен, просто старался подготовиться ко всему. Полное исчезновение верующих в Мать было лишь вторым — запасным — планом, хотя, замечу, именно он в итоге практически и был осуществлен стараниями моих безалаберных потомков. Нет, я искренне надеялся, что за века, которые пройдут с момента ее ухода за Кромку, Мать ослабнет достаточно для того, чтобы очередной носитель закончил то, что начал я. Увы, но эти надежды оказались несбыточными. Все вы — один за другим — проваливались, становясь очередным сосудом.

— Но каждый из сосудов в итоге погибал.

— Конечно, как думаешь, почему?

Даже в нынешнем своем состоянии Шахрион нашел ответ буквально за несколько секунд.

— Мать набирала силу, но раз ты был связан с ней, то также становился могущественнее и каким-то образом убивал сошедших с ума императоров. Сам, или опосредованно.

— Именно.

— Могу ли я узнать, как именно?

— Конечно же нет!

«Справедливо», — подумал Шахрион. — «Если я стану очередным павшим в длинной цепочке неудач, мой предок должен будет иметь возможность справиться с этой проблемой».

Он вздохнул и задал, пожалуй, самый главный вопрос в своей жизни:

— Что я должен делать?

Мир иллюзий исчез, и Черный Властелин оказался посреди гробницы, скрытой в горах. Шахрион Первый снова превратился в живого мертвеца, весело скалящегося из открытого гроба.

Ответ очевиден, о мой потомок. Ты должен завершить начатое. Ты должен освободить нас всех. Ты должен убить последнее божество этого мира. И я расскажу тебе, как это сделать. Есть три способа. Первый — повторить мою жертву. Замуруй себя в гробнице и умри. Если все пойдет, как надо, Мать еще долгие века не сможет подготовить новый сосуд и окончательно ослабеет, а мы с тобой сумеем-таки превозмочь ее магию, когда кто-нибудь использует Безымянное заклинание в следующий раз.

— Если честно, этого хотелось бы избежать.

Мне тоже, поэтому основным вариантом будет второй.

— Какой же?

Я накопил достаточно сил для того, чтобы поставить мощный ментальный блок и особую ловушку. Мать Тишины не сможет взять тело под контроль, а тебе придется отправиться в Стоградье, туда, где все начиналось, и принести жертву, чтобы убить эту тварь.

— Какую жертву?

Себя.

Шахрион напряженно думал, но ничего путного не получалось. Слова предка звучали бессмысленным бредом.

Не понимаешь?

— Нет, — честно признался он.

Я поясню. Сейчас ваша с Матерью связь — максимальна, а это значит, что тебе будет легко проникнуть в ее мир и сразиться там с нею. И — предвосхищая твой вопрос — нет, вы отправитесь не за Кромку, противостояние будет идти, скорее, в твоей голове.

— Ментальный бой?

Не совсем. Ты будешь пользоваться магией, но одновременно с этим важную роль будет играть сила воли… Это сложно понять и принять, нужно просто помнить. Тварь нематериальна, но одновременно с этим она находится в нашем — вещественном — мире. А значит, у нее имеется что-то вроде убежища. И жертвоприношение — единственный способ открыть в него дверь. По крайней мере, я не знаю иных вариантов.

— Но разве я не умру, принеся себя в жертву?

Не совсем. Не до конца. Смотри.

И в голову Шахриона полились образы, детально описывающие то, что он должен будет сделать.

— Общий принцип я понял, — кивнул император. — Но у нас еще остается третий способ борьбы, верно?

Да, но это — крайний случай. Если по каким-то причинам мои барьеры развалятся, или ты просто не успеешь в Стоградье к нужному сроку, придется действовать радикальнее. Тоже понадобится жертва, но иная. Такая же, как та, что принес я в свое время.

В глазах у Шахриона потемнело, а ноги подкосились.

— Но ведь…

Да, придется пронзить не одно, а два сердца. Это — нравится Тени или нет — откроет путь к ней. Но, думаю, мне не надо объяснять, что случится, если ты проиграешь?

— Не нужно. Я постараюсь успеть.

Это будет лучше всего. Тогда даже в случае неудачи, умрешь лишь ты. А теперь…

Ладонь мертвеца легла на лоб Шахриона. Несколько секунд первый некромант стоял неподвижно, затем — опустил руку.

Вот и все.

— Не чувствую изменений.

Ощутишь их, когда выйдешь отсюда. А теперь — торопись, времени очень мало — не больше двух суток.

— Спасибо, владыка, — поблагодарил он, — я не подведу.

Ответом императору был лишь тихий, похожий на шелест или журчание далекой воды голос.

Надеюсь на это. А теперь — торопись.

Светильники погасли, комната закружилась, и Шахрион кулем рухнул на пол, теряя сознание в полете.