– А неприличный анекдот, это не… – задумчиво протянул Сэм, многозначительно переглянувшись с Кармиром.

– Тебе же сказали, – с выражением ужаса на лице оборвал его Виль, – неприличный! А тут – леди!

Про леди он это вовремя вспомнил. Когда сам…

Это становилось уже интереснее. Я была уверена, что леди Верьер и Шаеса связывали лишь дела службы. История с анекдотом убеждала, что нет. Первый раз я услышала его сегодня утром от Виля. Тот от Николаса. Он же поделился им с Шаесом – сама видела из окна, как они хохотали. И вот уже вечером от Леонидии…

Крепкая дружба или еще что-то более серьезное?

Отношения к происходящему этот факт точно не имел, но ведь тайна…

Дождавшись, когда мужчины успокоятся после выходки Вильена, продолжила:

– А еще была графиня Джакс. Неожиданно выскочив из-за угла, она столкнулась со мной в коридоре. И та юная барышня, которая весь вечер просидела в кресле в углу.

– Какая барышня? – с недоумением посмотрел на меня Сэм. – В каком кресле?

– Ну та, в небесно-голубом платье, – ответила я другу таким же изумленным взглядом. – Смуглая, темноволосая. Красавица…

– Извини, Кармир, – вместо того чтобы ответить мне, произнес Самюэль, обращаясь к следователю, – но Анастасии нужен отдых.

Как ни странно, но возражать тот не стал, согласившись, что продолжить мы можем и утром.

Я тоже не сопротивлялась. И не только потому, что держалась из последних сил. Ощущение, что я, кажется, начала что-то понимать, требовало тишины и спокойствия.

Получить и то и другое я могла только дома.

Уверенность в понимании исчезла, как только я оказалась в тишине и покое, на которые так надеялась. Упущенный момент озарения… К сожалению, так тоже бывало – мелькнет и… исчезнет, оставив с ощущением обиды. Отгадка была так близка, но в руки не далась.

Не шел и сон. Слишком много вопросов, на которые очень хотелось получить ответы, заставляли вновь и вновь мысленно перебирать все, что мне было известно.

А известно было немало…. Только все без толку.

Проворочавшись в кровати и признав, что эту битву проиграла именно я, накинула домашний халат и спустилась вниз. На кухне всегда можно было найти что-нибудь вкусненькое. Для успокоения нервов.

Желающей полакомиться оказалась не только я. За столом в гостиной сидел Энгин. Был он без колета, в одной рубашке, расстегнутой сильнее, чем позволяли приличия.

Впрочем, о приличиях говорить не стоило. До моего появления в комнате он находился один.

Заметив меня, опустошил кружку, которую держал в руке, очень аккуратно вернул ее на стол. Потянулся за все еще наполовину полной бутылкой вина, но в последней момент передумал, предпочтя прихватить со стоявшей на столе тарелки крошечный бутерброд.

Судя по тому, что до рта добычу не донес, бутылка была далеко не первой.

– Ты всерьез подозреваешь моего отца? – посмотрев на меня как-то… растерянно, довольно четко для произведенного впечатления спросил он.

– Всерьез, – неожиданно для себя сладко зевнув, ответила я. – Как минимум на второе покушение мотив у него был. И тебя подозреваю. И Сэма. И даже князя Северова.

– А его-то за что? – Растерянность Энгина сменилась искренним недоумением.

Вот ведь как интересно! Ни он сам, ни Самюэль, ни даже в какой-то мере отец не вызвали такой реакции. А князь – вызвал.

– Он слишком предусмотрителен, – усмехнулась я, присаживаясь напротив Энгина. – Или считаешь, у него все кафтаны прошиты велдарским шелком?

– Он в родстве с императором Ровелина, – словно это объясняло все, произнес Энгин. – Выпьешь?

– Выпью, – кивнула я. Пока он наполнял бокал, передвинула к себе лежавший перед виконтом лист бумаги, разрисованный кругами, квадратами и стрелочками. Никаких имен, одни значки, но по сути понятно – это ничего не объясняет.

– Его отец был не только дипломатом, но и доверенным лицом императора, – пододвинул он ко мне бокал. Подумал, повторил то же самое, но только с тарелкой.

Этого Энгину показалось мало. Растерев докрасна лицо, он тяжело поднялся, прищурившись, осмотрел гостиную. Не найдя того, что искал, направился в сторону кухни.

Шел ровно, ступал мягко, словно намекая, что все не так, как выглядит на первый взгляд.

После схемы, которую разглядела среди его каракулей, я в этом и не сомневалась. Энгин вел свое расследование. Я, Северов и матушка играли в нем ключевые роли.

– Ты знаешь, что твой князь надолго ни в одном посольстве не задерживался! – прокричал он уже из-за двери. – Появлялся, когда возникала какая-нибудь серьезная проблема в межгосударственных взаимоотношениях, и снова пропадал, когда та либо исчезала совсем, либо приобретала не столь катастрофические последствия.

Вернулся Энгин с еще двумя тарелками и бутылкой под мышкой. На одной лежали тонко нарезанные ломти холодного мяса, на второй – сыр и фрукты.

– Но у Аркара нет проблем с Ровелином, – заметила я, не делая даже попытки помочь.

– Это-то и вызывает интерес, – криво усмехнулся Энгин, сгружая свою добычу на стол. Потом посмотрел на меня так, словно только что увидел: – Извини, я не при параде. Сейчас. – Он сделал в воздухе неопределенное движение. Что именно хотел этим сказать, я так и не поняла, но то, что не застегивать рубашку – точно. – А теперь скажи, – еще один жест… На этот раз, похоже, Энгин собирался проткнуть меня шпагой. Ну или выстрелить из пистоля, – зачем он вьется вокруг тебя?!

– Матушка и он…

– Вот! – воскликнул Энгин, явно обрадовавшись. – Князь в родстве с императором. Елизавета Николаевна в родстве с князем. Но ты-то – приемная!

– Я – наследница, – пожала я плечами. Подобные разговоры были и до этого. Без князя, но с намеками на непонятную доброту госпожи Волконской.

Возможно, с их точки зрения именно так и выглядело. С моей – нет. Те дни, когда я возвращалась к нормальной жизни, сблизили нас сильнее, чем вот это пресловутое родство.

– А разве с этим кто-то спорит? – перегнулся ко мне через стол Энгин.

Зря он это сделал. Во-первых, сорвал себе всю игру – взгляд у него был слишком трезвый для того представления, которое разыгрывал. А во-вторых… до этой ночи вот этой его мужской привлекательности я как-то не замечала. Один из многих…

Сегодня он был один, Сэма попросил остаться дома отец.

Чтобы сбить себя с ненужных мыслей, подняла бокал. Отпила.

– А Елизавета Николаевна продолжает молчать, – неожиданно перескочил Энгин.

Тут он был совершенно прав. Разговор с матушкой вышел коротким – она убедилась, что со мной все в порядке, я клятвенно пообещала, что уже сегодня вечером обязательно приеду к ней. И на этом – все.

Свой вопрос я так и не задала, искать причину, чтобы мне не ответить, ей не пришлось.

– Мне показалось, что она сама не понимает, что происходит, – довольно вяло отмахнулась я. – Пойду, наверное, спать, – поднялась я со стула, так и не допив вино.

– Я тебя обидел? – Энгин выпрямился, застыв с той стороны стола.

Я удивленно приподняла бровь. Это было что-то новенькое в истории наших… отношений. Два дня тому назад мы лишь кивали друг другу, встречаясь в коридорах департамента, да передавали через Сэма приветы. Сегодня он уже ночевал в моем доме, пусть и обеспечивая безопасность, и спрашивал, не обидел ли меня…

– Чем? – все-таки решила уточнить я. Мало ли… вдруг еще чего-то не понимала.

– Я сам напросился тебя охранять, – не то, чтобы удивил он меня, но заставил задуматься точно.

– И это, – я показала пальцем на лист бумаги, который весьма неоднозначно смотрелся среди тарелок и бутылок, – должно помочь тебе в нелегком деле охраны?

Убеждать, что все это не имеет никакого отношения к нашему разговору, Энгин не стал:

– Угрозу нельзя предотвратить, если не понимаешь, кто именно и почему выступает против тебя.

Прежде чем ответить, еще раз посмотрела на схему. Я, князь Северов и матушка…

Не признать его правоту было трудно.