Глава 24

Мы еще потолкались какое-то время среди гостей, но больше ничего интересного не выяснили. Бетрод куда-то испарился. Принц вместе с Белкиной прохаживался по залу, обмениваясь с гостями любезностями, но о делах ни с кем не говорил. Вернулись в машину и поехали обратно в бабушкин особняк.

Там все, включая Травку, Ниндзю и Гуся расселись в ее гостиной, получив по чашке кофе с молоком. Ниндзя пытался отказаться от напитка на том основании, что молоко не пьет, однако был проигнорирован.

— Излагай, Кротовский, — дала отмашку бабушка и отхлебнула из чашки, — Сегодня придется лечь позже обычного.

Все сдержанно кивнули. Заговор против императора — достаточное основание, чтобы лечь спать немного попозже.

— Бетрод оказался в сговоре еще и с наследным принцем, — начинаю доклад, — В ближайшее время… может быть даже завтра они собираются пустить в ход какой-то мега-артефакт…

— Точно завтра, — с жаром подтверждает Рута, — Завтра на праздновании будет император и все остальные возможные наследники трона. Нет более удобного случая, чтобы избавиться от всех разом.

— Так ведь часть запчастей у нас, — возразил Ниндзя, — Артефакт не готов.

— Артефакт готов, только не прошел усовершенствование. Но принц сказал, есть другой способ его усилить. Так что завтра они пустят его в ход.

— Ерунда, — не поверила бабушка, — В охране императора сильнейшие маги Киртасы. Они подавят любой артефакт. Ничего у принца не выйдет.

— Так в том и дело, что артефакт вытягивает магическую силу. Он сделает магов беспомощными, — взялась пояснять Рута, — Мы своими глазами видели это в клинике коматозного профессора.

— Вот как, — бабушку проняло, — Умно придумано. Значит, надо принца остановить. Не хватало, чтоб это ничтожество захватило трон.

— Мы должны попасть на празднование, — заявила Рута.

— Не выйдет, — ответила старая принцесса, — Завтра будет присутствовать сам император. Гости строго по приглашениям. А вас не приглашали… я могу приехать туда только одна.

— Не вижу в этом смысла. Ты сама говорила, что к императору тебя не подпустят. Тебе лучше остаться здесь.

— Согласен с Рутой, — поддержал Гусь, — Если принц перебьет всех остальных наследников, вы перейдете из третьей десятки претендентов в первую тройку. Вами рисковать нельзя. Вы сами можете стать ближайшим претендентом на трон.

— Этак ты договоришься до того, что я окажусь заинтересованной в заговоре, — бабуся начала сердиться.

— Простите. Я просто пытаюсь просчитывать последствия, — оправдался Гусь, — Вы должны остаться в резерве на случай, если события пойдут по неблагоприятному сценарию.

— Ну хорошо. Ты прав, — смягчилась старушка, — Мне лучше остаться здесь. Попробую списаться кое с кем. Подниму старые связи.

На этом старая принцесса посчитала совещание состоявшимся и отправила нас спать. Травка, Ниндзя и Гусь пошли занимать диваны, а меня Рута придержала у двери своей спальни.

— Кротовский, — она провела ладонью по моей груди, — Ты вообще никогда не снимаешь доспех? Ты из тех, кто по жизни в скорлупе?

— Ну почему… на ночь снимаю… когда дома ночую… но сегодня лучше остаться в доспехе…

— Как хочешь… — Рута многозначительно посмотрела на меня и скрылась за дверью.

Заводить интрижку с непосредственной начальницей считаю неполезным. В полночь перенесся в обычный мир, разделся, перекинув доспех в инвентарь, и уснул. На утро за завтраком Анюта положила передо мной несколько газетных листков.

— Не люблю читать во время еды, — хмурюсь на Анюту, — Что это?

— Агитационная газетенка от конкурирующей партии, — поясняет Анюта.

— Тем более не хочу это читать… только аппетит портить.

— Сережка, не ворчи. Я сама прочитаю вслух. Тебе все равно надо знать.

— Ох. Ладно. Читай… а лучше просто перескажи своими словами… самую суть.

— Если самую суть, то на нас вешают очередное убийство.

— Вот те раз. Кого еще убили?

— Опять какого-то бродягу.

— И опять свернута шея?

— На этот раз его нашли повешенным… на груди у него была табличка.

— Та-ак… что за табличка?

— На ней было написано «разносчик туберкулеза».

— О как. Он реально болел туберкулезом?

— Откуда я знаю? Главное, опять нас обвиняют. Мол партия РОС вот так борется за чистоту… мол если мы придем к власти, то будем изгонять из города всех больных. А кто не захочет уходить, с теми будем расправляться как с бродягой… Сережка, это же просто какая-то чудовищная ложь…

— К сожалению пропаганда именно так и работает. Чем чудовищней ложь, тем вернее в нее поверят…

— Сережка, надо найти этого убийцу. Иначе выборы нам не выиграть.

— Я понимаю это, Анюта. Но этот гад умеет принимать чужой облик. У нас пока никаких зацепок.

— Плохо. Мы по уши влезли в дела Кустового. Взяли на себя большую часть бюджетных расходов. Мила отгружает грузовики и трактора в счет урожаев будущего года. Если нас отсюда выпрут, забирать свои деньги будет непросто.

— Ну… выпереть нас не так легко. Снять с должности владетели меня не смогли. Но ты права, если выборы не выиграем, ни о каком развитии торговли здесь и речи не будет. А жаль. Кустовая республика — хороший рынок сбыта. Не хочется его терять… что там еще за шум за окном? Кто опять митингует?

— Сейчас посмотрю.

Анюта вышла из-за стола, подошла к окну и раскрыла створку. Комнату заполнил многоголосый шум толпы.

— Европейский выбор? — спрашиваю.

— Они самые… глотки дерут… — подтверждает Анюта, —…Сережка, гляди-ка, а какого лешего наш доктор вместе с ними трется?

— Не обозналась? — подскакиваю со стула и тоже подхожу к окну.

— Вон он. На помост залез. Как так?

— Давай послушаем…

Оратор захлопал в ладоши, приветствуя доктора. Толпа тоже зааплодировала. Дока явно узнали.

— Мы все с большим уважением относимся к работе нашего доктора, — оратор надсаживает горло, — Он всегда ратует за самых обездоленных. Партия РОС мистера Кротовского воспользовалась его простодушием. Заставила работать на себя… И… какой итог? Разве нашему доктору по пути с этими людьми?

— Нет… не по пути… — закричали в толпе.

— Разве доктор этого хотел? — с обвинением в голосе прокричал оратор, — Разве он хотел, чтобы больных людей изгоняли из города?

— Док не такой! — вторит толпа.

— Давайте, предоставим слово самому доктору, — агитатор сделал широкий жест, как бы приглашая дока выйти вперед, и яростно зааплодировал. Толпа шумно поддержала.

— Действительно, — начал доктор, — Поначалу я очень загорелся идеями партии РОС. Да что говорить, идеи правильные…

— Вот паскудыш, — выругалась Анюта, и я с ней полностью согласен.

—…но методы, такие методы неприемлемы, — крикнул доктор разочарованно, — Так с людьми поступать нельзя. Я принял решение…

Доктору пришлось прерваться, чтобы переждать крики поддержавшей его взревевшей толпы.

— Я принял решение отделиться от партии РОС. Я понял теперь. Когда во главе партии стоит человек, далекий от простого народа, то и методы у него антинародные. К сожалению, у меня нет достаточного опыта, чтобы организовать собственную партию. Поэтому, по приглашению активистов партии европейского единства, я реил создать при ней фракцию движения за чистоту. Надеюсь, вы меня поддержите.

Дальше доктор опять завел шарманку про проведенные им исследования паталогий, вирусов и прочей дряни. И что меня каждый раз поражает, толпа его слушает. Мол, оно совершенно непонятно, зато очень умно…

— Чертов идеалист, — прошипела незаметно подошедшая Ева, — Он ведь даже не отдает себе отчета, что толпа ни черта не понимает.

— Да, но ему доверяют.

— Доверяют. Нахватался умных терминов и решил, что самый умный. А англичане ему в уши надули. Обманули как ребенка.

— Поговори с ним, — потребовала Анюта у Евы, — Объясни ему обстановку.

— Думаешь, я не пыталась? Он мне теперь не доверяет. Фанатик… придушить его что-ли?