— Чтоу ты задумал?

— Хороших идей нет. Примем бой.

— Оу-станемся здесь?

— Ага.

— Кр-ротовский, смотри, — крикнул Гамлет.

— О. Бежим дальше.

— Не оу-станемся?

— Поднажмем.

Какой молодец у меня Гамлет. Заметил приближение отряда охотников. Не знаю, как они здесь оказались, но оказались на наше спасение. Черный первым к ним подлетел.

— Шухер-р! За нами погоня.

Но охотники уже и сами услышали топот копыт некровских коней. К тому моменту, когда добежали мы с Ныром, они успели развернуть строй из походного в боевой. Забежав за их спины, я рухнул на землю, хватая воздух ртом. Жаль некому зафиксировать рекорд по бегу по пересеченной местности.

— Эффектное появление, — флегматично прокомментировала питонщица, спуская удава, — И давно ты их за собой тащишь? Лошади выглядят уставшими.

— Килоу-метров пятнадцать, — вместо меня ответил волк.

Когда отдышался и смог подняться на ноги, с темными было покончено. Осталось только подставить ладони, в которые мне ссыпали только что вырезанные макры. А неплохо охотники сработались с аборигенами. Работают в убойной связке.

— Как вы здесь оказались? — спрашиваю у питонщицы, убирая макры в инвентарь.

— Проклятие исчезло, мы и пошли…

— Но вы были на Лице. Как на Изнанке оказались?

— А, это местные нас провели… сквозь дерево…

— Как это сквозь дерево?

— У них свои оригинальные способы портальных перемещений. Мой бедный питоша до сих пор в шоке… а еще сказали, средоточие темных сил на этом слое. Это так?

— Скорее всего так. У них тут форт… и темных слуг очень много.

— А, ну вот туда местные нас и ведут.

— Так что. Выходим?

— Сегодня поздно уже, — питонщица сдержала зевок, — Здесь переждем смену сессий. Выйдем завтра со свежими силами.

Вернувшись в обычный мир, я раздраженно заткнул мигающую гоблинскую иконку в интерфейсе. Сегодня на Великий Базар я совершенно точно не попаду. Рухнул спать с намерением ухватить не менее пяти часов сна. Меня разбудили через четыре. Ну ладно… по нынешним меркам это еще гуманно.

— Окунек, ты? — я прошлепал к двери барской избы босиком в одних трусах.

Однако это оказался не Окунек. Настасья Кобылкина вошла в избу, внеся с собой запахи сырой хвои, терпкой смолы и ночного костра.

— О, всегда бы так, — одобрила Настасья, — Приятно, знаешь, когда мужчина встречает с дороги сразу раздетым.

— Настя, мне не до баловства сейчас. У меня война с англичанами.

— Кротовский, у тебя все время с кем-то война… одно другому не мешает… ладно, шучу. Сама предпочитаю заниматься этим неспешно в ванной или в бане с большим количеством горячей воды.

— Ты по делу? — спрашиваю, натягивая штаны.

— Очень может быть, Кротовский, я опять вытащу из кострища твою подгорающую задницу, — многообещающе сообщила Настя.

— Заинтриговала. Куда ехать?

— Сначала прогуляемся до портала… а уже потом ехать.

— Настя, я сильно сомневаюсь, что прогулка по Изнанке мне как-то поможет. Если только ты не нашла там убер-оружие.

— Это ты сам решай, что я там нашла. Пошли.

Мы вышли на уличный осенний предутренний холодок. Ночной заморозок сковал лужи хрумким ледком. Дошли до портала, где на посту скучал Комаринский погранец, и переместились на Изнанку. Там нас поджидал еще горячий, пахнущий маслом Настасьин мотоцикл. Она завела железного коня и дала мне знак кивком головы, чтоб садился сзади.

— Настя, может, все-таки раскажешь, что ты нашла? — мне пришлось кричать, чтоб перекрыть треск мотора.

— Кротовский, ты же знаешь. Я не мастер говорить… и не любитель болтать. Потерпи, тут рядом.

Мы и впрямь проехали недолго, минут десять всего. Настя заглушила мотоцикл.

— И? Пока не заметил ничего заслуживающего внимания, — верчу башкой по сторонам, но вижу обычный дикий пейзаж нулевой Изнанки. Деревья, кусты, трава, мхи, лишайники…

— Это дорога, — коротко пояснила Настасья.

— Где?… ах, точно… — я увидел, наконец, заросшую просеку, — Если б ты не сказала, не догадался бы.

— Сама несколько раз здесь проезжала. Дорога старая.

— Так. И куда она ведет? Я имею в виду направление.

— Вообще-то, ты у нас картограф, — Настасья Кобылкина хмыкнула, — Но она довольно короткая. По спидометру всего семнадцать километров.

— И что? Просто обрывается?

— Не просто. Там такое же заросшее заброшенное поселение.

— Поехали. Я хочу увидеть это старое поселение на Изнанке.

Видимо, так себе из меня картограф. Я бы потерял эту дорогу. Не знаю, как ориентировалась Настя, деревья на старой дороге отросли не хуже чем вокруг, но она вела мотоцикл очень уверенно, хоть ей и приходилось петлять между деревьями, а порой и давать крюка, чтоб объехать заросли.

— Вот оно, — Настя повела рукой, — Дальше дороги просто нет. Я удивилась сначала. Решила пройтись… наткнулась на развалюху… потом еще на одну. Тут много домов раньше стояло. А вон тот вообще каменный двухэтажный.

— Где?

— Ты прямо на него смотришь, Кротовский.

— А. Так это дом! Я подумал, что скальный выступ.

— Это дом, можешь не сомневаться. Я тебе больше скажу, Кротовский. Здесь тебе не просто пара бараков для работяг. Хотя тут и карьер недалеко. Это было большое поселение.

— Да. Очень любопытно.

Я слез с мотоцикла и пошел по мертвому поселению. Заглянул в ближайшее строение. Внутри остатки обваленной крыши и заросли. Чтоб пытаться здесь что-то найти, надо устраивать археологические раскопки. В следующем доме та же картина. Внутри выросло большое дерево, обрушив ветвями одну из стен.

Затем попробовал попасть в каменный двухэтажный дом. Он сохранился гораздо лучше, даже крыша до сих пор держится. Но толстая дверь вывалилась из петель и вросла в землю.

— Настя, помоги мне. Надо отвалить эту дверь.

Настасья Кобылкина только для видимости показала, будто прилагает серьезные усилия, видимо, чтобы не уязвлять мое мужское самолюбие. Но я-то не слепой, видел, как она с легкостью вывернула дверь вместе с большим комом земли. Вот что значит стихийник пятого уровня, мне не ровня.

Мы вошли внутрь. На удивление, десятки лет не ухайдакали каменный дом, как предыдущие. Даже мебель почти не гнилая. Я пораскрывал дверцы шкафов и буфетов. Повытаскивал ящики, откинул крышку сундука.

— Кротовский, что ты тут ищешь?

— Любые свидетельства, способные пролить свет на тайну этого поселения… Надо подняться на второй этаж.

— Смотри, чтоб лестница под тобой не обвалилась.

— Я почти умею летать.

— Почти — это как? — усмехнулась Настасья, — Камень тоже почти умеет…

Я не стал дослушивать ее подколки. Сделал шаг на нижнюю ступень… потом на следующую… ступени отчаянно скрипят, но лестница в целом держит. Осторожно поднялся на пролет, а затем преодолел и второй…

— Кротовский, ты залез? — нетерпеливо крикнула мне снизу Настя.

— Да. Тоже можешь подняться.

— Ладно уж… иду… — за делано ворчливым тоном, отчетливо слышу плохо скрываемое любопытно.

Я услышал ее шаги и удивился, под Кобылкиной ступени почти не скрипят. Вот что значит, легкая походка охотника. У нее наверно и умение есть соответствующее.

— …ну и что тут? — Настасья чихнула, — Кротовский, слонище, пыль поднял… есть тут хоть что-то стоящее?

— Есть. Гляди, — я показал Настасье сидящий на стуле за столом скелет в лохмотьях, уронивший голову на столешницу.

— Ой, — она забавно прикрыла рот ладошкой. Не ожидал от крутой охотницы такой по-человечески женской, даже девичьей реакции.

— Смотри, у него тетрадка под ладонью.

— Думаешь, это его дневник?

— Уверен.

— Кротовский, у него дыра в черепе.

— Тут и пистолет рядом валяется, — аккуратно вытаскиваю тетрадь из под руки скелета.

— Он застрелился что-ли?

— Сейчас мы это выясним.

— Этому пистолету лет сто, — со знанием дела заявила она.

— Так… слушай… полевой дневник штабс-капитана… Овечкина, что-ли?… чернила совсем поблекли…