— Тогда надо ей помочь, — Акула отряхнул с пуза крошки и, чавкая ногами по илистой грязи, где еще недавно протекала речка, решительно направился к решетке.

— Куда… — только и успел крикнуть я.

Надсадно хекнув, Акула рванул за пруты. Сама решетка не сломалась, ее выдавило из креплений в стене. Мощный поток воды сбил Акулу с ног и потащил по обмелевшему руслу.

— Ну дурак… ну дурак… — приговаривала Жужа пытаясь обогнать Акулу бегом по берегу.

Я старался не отставать, но Жужа бегает не в пример быстрее меня. Она успела забежать на полуразобранный мостик раньше, чем Акула под ним проплыл. Он ухватился за ее руку, а затем и я подоспел. Вдвоем мы вытащили Акулу на мост.

— Не обязательно было так стараться, — гундосил Акула с которого обтекала вода, — Я бы и сам выплыл.

— Выплыл бы ты… через пару километров…

— Ладно. Хватит собачиться. Пойдем.

— Мы не собачимся, — Акула засопел, — Мы акулимся и стрекозлимся.

— Я тебе щас покажу стрекозлость, — пригрозила Жужа.

— А ну тихо.

Напор воды через дыру в стене сильно уменьшился, но мы с Жужей все равно держались за ремень Акулы, пока брели по пояс в воде. Нам повезло. Толпы мертвецов не набежали. По пути к храму я отстрелил нескольких, целясь в головы. Уж не знаю почему, но повреждение или отсечение головы их умертвляло окончательно.

На этот раз мы осуществили привязку во второй сотне игроков. Однако учитывая, что на заключительный круг должно выйти только пятьсот, в число выскочек нас вряд ли можно отнести. Мы решили не выходить из храма, пока не объявят старт заключительного круга. Нет смысла шляться по городу, если по нему уже шляются толпы зомбаков.

Я получил куртку пустынного воина, собрав полный доспех. На семьдесят пятом уровне он стал похож на тот неимоверно крутой комплект, который я видел в самый первый день на витрине. Жаль будет не войти в число финалистов и все профукать. Терять этот магический доспех выживальщика очень не хочется.

Так мы и прождали, пока не законилась очередная игровая сессия. Обнаружив себя в барской избе, я собрался тушить лампу и валиться спать, но услышал в тишине деревенской ночи звук приближающихся шагов, а затем в дверь неожиданно громко постучали.

— Кто там? — хриплым со сна голосом спросил деда. Надо же, только сейчас самозабвенно храпел, а проснулся мгновенно.

— Ваш-бродь, погранслужба… с поста мы, что у портала…

— Матвей Филиппыч, откройте.

Деда подошел к двери, скинул засов и впустил погранца.

— Там это… — погранец замялся, — …человек вас спрашивает.

— Ничего не пониманию. А почему он прямо ко мне не пошел?

— Так это… ваш-бродь, мы его не пустили.

— Почему?

— Так он это… с Изнанки пришел.

О как. Ну что же. Придется сходить посмотреть, что там за парламентария нам прислали с Изнаночной стороны. Одеваюсь, обуваюсь. Дед тоже натягивает портки, со мной собирается. Только Кеша на другой бок перевернулся и дальше дрыхнет. По хорошему, надо ставить нормальный барский особняк. А то в избе сейчас ночуем мужским коллективом, а женщин пришлось селить в соседнюю избу. Но когда ж до этого руки дойдут…

— А что за человек? — с подозрением спросил Филиппыч у погранца по дороге к портальному посту.

— Так он это… из каторжных, — погранец со значением оттопырил нижнюю губу, — Нулевка. Никаких магических способностей, а пять километров умудрился по Изнанке пройти… как его только твари не сожрали.

— Погоди-ка, — мне захотелось уточнить, — Я думал он с Клещовской артели.

— Ну так с нее.

— Так не пять километров, а десять, — поправляю бойца.

— Это, ваш-бродь, ошибки нету никакой. Это, по Лицу, значит, будет десять километров. А по Изнанке только пять.

— Это называется, граф, эффект пространственной складки, — из-за угла одного из домов вышла баба Нюка с Белкиной под ручку.

— А вы чего не спите?

— Не спится что-то.

— Угу. И что это за эффект? — нам пришлось сбавить шаг, чтобы баба Нюка с Белкиной от нас не отставали.

— Именно то, что описал пограничник. Расстояние между двух порталов на Лице и на Изнанке отличается. Иногда на Лице расстояние короче, иногда на Изнанке. Миры все ж таки разные, география отличается. Здесь река, а там нет. Там гора, а здесь нет…

— Любопытно.

Мы дошли до поста и я увидел на земле человека, завернутого в старую грязную овчину. Его отчаянно колотило в ознобе. Пройти пять километров по Изнанке, не имея никакой сопротивляемости, — это неслабо. Я сам будучи нулевкой провел на Изнанке минут десять, меня и то колотило. А этот сколько? … превозмогая трясучку, человек поднял голову и я его неожиданно узнал.

— Посконников!?

— Я, граф, — бывший поверенный криво усмехнулся, — Что, не узнать, наверно? Я вот удивлен. Думал, не узнаете… прикажите дать мне луку, а то судорогой сводит.

— Какого лука?

— Вашего Лучковского лука, ваш-бродь, — подсказывает погранец, — Ваш лук сильно помогает, ежели кто на Изнанке зазнобился.

— Дайте ему лука.

Матвей Филиппыч пошел в поле и тут же скраю выдернул несколько пропущенных трактором во время уборки луковиц. Бросил эти луковицы Посконникову, и тот вгрызся с жадностью, начал хрумать, даже не снимая шелухи. Меня аж передернуло. Я, конечно, помню, что Лучковский лук не особо ядреный, но вот так есть его как яблоки…

Как бы то ни было, бывшему поверенному пошло на пользу. Трястись перестал, тело судорогами не выворачивает. Он принял сидячее положение, хотя продолжает кутаться в овчину.

— Как вы здесь оказались? — спрашиваю Посконникова.

— Известно как, граф, вашими стараниями… осужден на каторгу за попытку кражи секретных документов.

— Ты не заговаривайся, — пригрозил ему дед, — Сам постарался. Графа не приплетай.

— Я своей вины не отрицаю, Матвей Филиппыч, — со второй луковицы Посконников все же стал очищать шелуху, — Просто даю пояснение. Осужден, этапирован, приписан в Семигорск, отбываю на Клещовском прииске.

— Ну это понятно. Бывают совпадения… а в Лучково зачем пошел? Думаешь, я стану каторжного у себя прятать?

— Не за себя прошу, Сергей Николаич, — заговорил Посконников с жаром, — Мы все там окочуримся. Клещову на каторжных плевать. Он на вас нападение готовит.

— Вот как. А ну давай, поподробнее.

— Меня в подробности на посвящают. Нам говорят, скоро все наладится. А мы не верим. Сначала река течь перестала, а теперь и вовсе портал пропал. Клещовский порталист злой ходит. У него теперь только разовые порталы получаются. И то далеко ходить надо… это я сам слышал, маги между собой говорили.

— И что ты от меня хочешь?

— Примите нас к себе, — вываливает Посконников так запросто, будто горсть семечек предлагает.

— Что значит, примите? Посконников, ты же не глупый человек. Кто мне позволит каторжан забирать? Меня же самого за такое на каторгу отправят.

— Сергей Николаич, Клещов нас всех тварям бросит на растерзание. Маги говорили, ему прииск стал невыгоден. Он нас в убыток кормить не станет…

— Вообще-то, — вступает в разговор баба Нюка, — Есть установленный свод уложений по содержанию каторжан. В частности там говорится, что работающие на Изнанке приписываются к ближайшему к разработкам порталу. А портал теперь здесь.

— Боюсь, это ничего не меняет, — возражаю бабе Нюке, — Разрешений я не получал. Меня все равно осудят за укрывательство.

— Видишь, какое дело, граф, — не соглашается привратница, — Если ты откажешь каторжанам в убежище, тебя тоже осудят. Портал на твоей земле.

— Она правду говорит, — подтвердил Посконников с мольбой в голосе, — Старые каторжане тоже самое говорили. Мол Клещов нас погубит только для того, чтобы графу… то есть вам подгадить.

— По-хорошему, надо с Комаринским утрясать. Вот совсем не хочу я брать на себя такую ответственность. Он утром приедет. Тогда и решим.

— Нельзя до утра ждать, — отчаянно заспорил Посконников, — Утром поздно будет. К утру мы передохнем.