— Мне очень жаль, — я кивнул ей, выражая сочувствие, и видел, что она его даже восприняла. — Я искренне надеюсь, что ничего подобного с новым сердцем не повторится, — я поглядел сквозь девушку эфирным взглядом и убедился, что все функции её организма работают так, как надо, а то, что было нарушено длительным периодом заморозки, сейчас семимильными шагами восстанавливалось. — Позволите, я закончу пришивать вам магические каналы?

— Да, конечно, — ответила Эльжбета и расслабилась на операционном столе. — Я просто, наконец, выплыла из небытия и поэтому оказалась немного шокированной.

Я прикинул, насколько «немного» сам был бы шокирован в подобной ситуации, и решил, что моя реакция была бы совершенно иной.

— Вы отлично держитесь, — сказал я девушке, причём, не из желания польстить, а просто констатировал факты. — Очнуться в подобном окружении не самое приятное, наверное, да?

— Послушайте, постоянно умирать в течение нескольких лет подряд, вот, что самое неприятное, — ответила на это Батори. — Да и что говорить, если последнее, что я помню, — бассейн крови, в который она стекает из сотен перерезанных глоток. Бр-р! — её натурально передёрнуло, и у меня снова чуть не вырвался один из каналов. — Да и потом, я же немного осознавала действительность какое-то время, но плохо. Как сон. Как свет, предшествующий смерти. Поэтому придя в себя не хотела кричать, вырываться и убегать. Я же видела, что вы мне помогаете.

Я отмечал, что её архаичные слова и устаревшие выражения при переводе заменяются в моём мозгу на современные. Но сама она говорила очень красиво, и речь её буквально текла, как розовое масло по обнажённой спине красавицы.

— Это хорошо, — сказал я, любуясь своей работой, так как ещё никогда в жизни не соединял магическое и материальное. — Потому что я могу сказать, что помочь вам действительно удалось. Конечно, впереди вас ждут ещё долгие недели восстановления под неусыпным контролем опытных магов. Но уже сейчас я точно вижу, что вы поправитесь и сможете жить полноценной жизнью.

Она подалась вперёд, полагаю, чтобы поцеловать меня в щёку в благодарность за спасение, но мышцы всё ещё плохо слушались её.

— Спасибо вам огромное, — сказала она, неловко улыбаясь. — Скажите, пожалуйста, чем бы я могла отблагодарить вас?

— Всё это не ради благодарностей делалось, — отмахнулся я, а затем в шутку сказал: — Нет, конечно, если бы вы мне сказали, откуда берётся эфир, то о большей благодарности и мечтать было бы невозможно.

Я ожидал, что она улыбнётся мне в ответ, а, может быть, даже и засмеётся, но не тут-то было. Эльжбета нахмурилась, явно что-то вспоминая. И вот тут у меня по спине пробежал холодок.

— Точно я вам ничего сказать не смогу, — ответила девушка, смотря сквозь меня, так как находилась в глубине воспоминаний. — Мне было совсем мало лет, и я слышала только разговоры. Хотя нет, назвать их только разговорами нельзя, это были ожесточённые споры между моим отцом и Антонио Сан-Донато.

Если я думал, что меня уже ничем не удивить, то я ошибался. При упоминании предка меня, словно молнией прошило, а в груди, в том месте, где я представлял себе эфирную звезду, потеплело.

— Они часто спорили, что есть эфир, — продолжала тем временем Эльжбета. — Какое-то естественное поле, которое есть само по себе. Или оно похоже на солнечный свет, или какой-то газ. Мой отец утверждал, что это просто такая же способность нашего мира, как… как вода, которая просто есть и периодически проходит какие-то свои циклы. Ведь, если бы эфир был подобен свету, то необходимо было бы эфирное солнце, которое его испускает. А это могло бы означать конечность не только самого эфира, но и всей магии вообще, так как она завязана на эфире.

— А Антонио утверждал, что есть некая штука, которая этот эфир вырабатывает? — уточнил я, вспоминая Курану и Морран, где этого самого эфира отродясь не было, а стихийная магия брала свою энергию в самих силах природы. — Не помнишь, что он вообще говорил на эту тему?

— Смутно, — пожала плечами девушка, и я увидел, что она смертельно устала и засыпает. А отдых был ей необходим, чтобы восстановиться. — Вы ж поймите, я была совсем крохой. Но помню, что Антонио говорил про некие течения эфира, которые он наблюдал. И сокрушался, что не может проследовать по ним, потому что нельзя просто лететь по воздуху, если ты не воздушник. Но воздушники не видят эфир. Одним словом, так он и не решился на путешествие, но где-то в своей библиотеке указал всё, что было ему известно.

— Твой папа наверняка потом нашёл эту библиотеку? — поинтересовался я, уверенный в том, что она сейчас кивнёт и расскажет, куда идти её искать.

— В том-то и дело, что нет, — ответила мне Эльжбета, чем в который раз за последние полчаса смогла меня удивить. — Несмотря на то, что мой отец и Сан-Донато дружили, — мне пришлось сдерживаться, чтобы не рассмеяться этому утверждению, — после смерти Антонио Штефан так и не смог отыскать его библиотеку. А она очень богатая, там были собраны столь древние манускрипты, что от одного из возраста оторопь берёт. И очень много книг именно о природе эфира. Когда я заболела, отец стал искать эту самую библиотеку ещё усиленнее, надеясь там найти ответ на вопрос, как и чем меня лечить. Но долгие годы поисков ни к чему не привели. Антонио как-то скрыл её перед своей смертью, и теперь она недоступна никому.

— И сколько её искал твой отец? — поинтересовался я, уже предполагая, какой будет ответ.

— Больше двадцати лет, — ответила девушка и посмотрела на меня уставшими глазами. — И всё безрезультатно.

— Так, — сказал я на это. — У меня времени поменьше, всего недели три, но это вообще на всё. А источник эфира я должен найти гораздо раньше.

Эльжбета улыбнулась мне, словно наивному юноше, и тут же сон начал забирать её. Я понял, что у меня больше нет времени.

Я быстро открыл карту Италии на телефоне и поднёс к закрывающимся глазам девушки.

— Не подскажешь, где тут был замок Сан-Донато? — спросил я, пытаясь проследить взглядом.

Из последних сил она подняла руку и ткнула пальцем в побережье.

— Спасибо, — прошептал я и вышел прочь, чтобы не мешать Эльжбете восстанавливаться.

Мы с Кшиштофом стояли под полуразрушенным артефактом и смотрели наверх.

— Теперь Эльжбете нужен только покой, — сказал я, думая совершенно о другом. — Полагаю, её надо передать нашим эфирникам.

— Если вы хотите задействовать меня в постройке генератора, то безусловно, — ответил на это учёный, но огонька в его словах я не услышал, поэтому решил немного раззадорить.

— Установка эта для другого мира, — ответил я ему и наблюдал за тем, как Кшиштоф медленно поворачивается ко мне, после чего добавил: — Разве ты не хочешь поучаствовать в её наладке там, на месте?

Глаза у него загорелись моментально.

— Конечно, хочу! Ещё как! — он чуть ли не приплясывал, как мой дорогой Штопор, когда того что-то волновало.

— Значит, всё своё внимание нужно посвятить ей, — ответил я, затем задумался о том, что Стивен, наверняка, передавал Кшиштофу своё видение, а то было, вероятно, ошибочным. — И попробуй отказаться от мысли, что эфир — это энергетическое поле, хорошо? Скорее всего, это что-то другое. Генерируемое. А раз так, мы сможем сделать генератор этого самого эфира. Лады?

— Конечно, — кивнул мне мужичонка и поправил халат. — Я всегда видел, что он много ошибается, но кто такой Кшиштоф для Стивена? Поэтому я молчал. Но для тебя я — совсем другой человек. Поэтому я молчать не собираюсь, а сделаю всё в лучшем виде.

— Очень рад, — ответил я, даже не зная, как реагировать на этот комплимент, и вообще слегка опешив от формулировки. — Я знаю, что могу положиться на тебя.

— А пока вы не ушли дальше, — он поманил меня в сторону подсобных помещений, — разрешите кое-что показать.

Я пошёл за ним без опаски, так как никакой тревожности не чувствовал. Наоборот, от Кшиштофа веяло лишь благодарностью и желанием сделать всё, как можно лучше.