— Извини, не хотел, — проговорил я и поднял бокал. — Но я вижу, ты не сильно удивлён.

— Ну, знаешь ли, — Державин-старший развёл руками. — После всего-то, что я видел? Там с одним Разумовским понятно было, что не пусканием ветров ты его укокошил. Про остальное я уж молчу.

— То есть подозревал ты меня давно, — решил зачем-то уточнить я, хотя это и так было ясно. — Но искал подтверждение, да?

— Никит, — дед нацепил на лицо снисходительную улыбку, просвечивающую сквозь бороду, — я уже давно на этом свете живу. И вижу чуть больше, чем люди хотят показать. Один факт того, что при дворе у нас готовятся изменения в законодательстве в части вывода из-под удара магов эфира, говорит о многом.

— Даже так? — я был впечатлён, потому что даже не надеялся, что в этом направлении будут сдвиги. — А вот это даже для меня новость.

— Вот видишь, как полезно иногда иметь деда министра, — усмехнулся дед. — Там сейчас такая подковёрная борьба идёт, ты даже не представляешь. Как пауки в банке, — ляпнул дед, но тут же спохватился и поднял руки ладонями вперёд. — Прошу прощения у твоего фамильяра.

— Да ничего, он тебе уже целый выводок родственников в постель послал, — ответил я, вставая с кресла, после чего прошёлся взад-вперёд по комнате, попутно поставив бокал на стол.

— С вами теперь глаз да глаз, — прищурился Игорь Всеволодович. — Так вот, император настроен очень твёрдо на изменение законодательства. Но кое-кто из абсолютов смириться с этим не может. Назревает самый натуральный государственный переворот. К счастью, имена все известны, так что ждём арестов. А, может быть, даже казней.

— Ничего себе, — я только сейчас понял, какой пласт внутренней политики шевельнул простым желанием защитить близких мне людей. — И ведь это всё просто так не успокоится.

— Нет конечно, — согласился дед, наливая себе новую порцию. — Но будем надеяться, наша возьмёт. Совсем скоро планируются закрытые слушания на предмет легализации эфирников. Полагаю, всё начнётся сразу после этого.

— А ты, я смотрю, совсем не против того, чтобы эфирники вновь стали частью нашей империи, — проговорил я, задумчиво глядя в окно.

Я чувствовал завихрение над нами и то, как оно добавляет мне сил. Но также я чувствовал и фамильяра, который тоже вливал в меня силы. И эфирное сердце, занимающееся в часы покоя тем же самым, но на своём уровне.

— У меня были сомнения, — честно признался дед, после чего выпил глоток янтарной жидкости. — Всё-таки изменение законодательства — дело серьёзное. Тут недостаточно просто какого-то там прецедента. Но потом я сопоставил между собой некоторые факты. Часть из которых касалась тебя и твоей дружбы, назовём это так, с принцессой. Стало быть, изменения эти готовятся, чтобы ввести в правовое поле тебя. А, значит, в пользу нашего рода. С чего бы я должен быть против?

— Хорошо, коли так, — ответил я. — И поменьше бы потрясений.

Вот только я почему-то не верил в то, что это возможно. Не, изменение законодательства, тут, скорее всего, всё получится. А вот в отсутствие потрясений.

Вспомнились слова Магнуса перед тем, как он переместился куда-то ещё: «Ты не сдохни». Буду стараться, Магнус, буду стараться. Кстати, что-то подсказывало мне, что за всеми этими шевелениями императора тоже стоит наш загадочный пришлый маг.

Поговорив с дедом на отвлечённые темы, я решил, что мне пора домой. У меня лежали дневники Петра Кропоткина, требовавшие моего пристального внимания.

— Я домой, — сказал я деду. — Ты как? Со мной, или ещё тут побудешь?

Его вид прямо говорил о том, что он никуда не собирается.

— Ты знаешь, — ответил мне Державин-старший. — Давно я в своём месте силы не был. Мне нужно подзарядиться. Так что поезжай. А я, скорей всего, завтра вернусь.

Мы простились, и я спустился на стоянку. Сел в машину и распорядился везти меня домой. В этот момент раздалась трель телефона.

Звонила принцесса. Странно, она никогда не звонит без предварительного сообщения.

Буквально за десять минут до этого состоялся другой телефонный разговор. Император, обеспокоенный приходящими к нему новостями, позвонил дочери.

— Привет, моя хорошая, как у вас дела? — спросил он голосом слегка торопливым, говорящим о том, что сделал он это для проформы.

— Да ничего, — ответила Варвара. — Работаем с Валей на заводе, внедряем Державинскую социальную программу. Всё хорошо. Давно я так не отдыхала.

— Ну-у… если для тебя работа на заводе — отдых, то даже не знаю… Что за сатрап тебя до такого довёл? — Ярослав Иванович всегда пытался шутить с дочерью, но получалось у него обычно из рук вон плохо.

— Ох, папенька, — подхватила тему Варвара, — вы даже не представляете. Оказывается, так тяжело быть принцессой, просто жуть. Как у вас с маменькой?

— Всё хорошо, кстати, — оживился император. — Спасибо, что спросила. Только сегодня помирились.

— Ну вот и отлично, — принцесса явно куда-то спешила, и её отцу это не нравилось.

Он хотел её как-то предупредить, но не знал даже, с чего начать.

— Как твоя эта… бесконтролка. Или её уже нет? Дуга магическая зарастает? — он понимал, что несёт чушь, но нужно было что-то говорить, чтобы дочь не закончила разговор.

— Бесконтролок уже давно нет, пап, — перейдя на серьёзный тон, ответила Варвара. — Так что ситуация в магии, да, постепенно нормализуется. Правда, процесс этот небыстрый, поэтому придётся подождать. Но мне тут очень нравится, так что не в тягость.

— И сколько же ждать? — спросил Ярослав Иванович.

— Магнуса нет, чтобы сказать точно, — ответила Варвара и затем задумалась, судя по всему, размышляя говорить что-то о конкретных сроках, или нет. — А вот Хунь Ли говорит, что два месяца нужно, как минимум.

— Однако, — произнёс император и тут же решился вывалить на дочь свои опасения. — Ты только там это… с иностранцами никакими не общайся, ладно?

— Да какие тут иностранцы-то? — хмыкнула принцесса. — В основном, наши работяги. Если и говорят так, что не поймёшь ничего, то не по причине другого языка, а потому что лыка после зарплаты не вяжут. Но мы с Валей тут ведём потихоньку профилактику алкоголизма. А что случилось-то?

— Молодцы, конечно, — Ярослав Иванович хотел быть уверенным, что его дочери ничего не угрожает. — Лучше тогда и вообще с магами не общайся. Вот есть вас там трое, и ладно.

— Да что такое-то? — Варвара, наконец-то, заинтересовалась секретностью информации.

— Видишь ли, приходят очень тревожные новости из-за границы. Очень быстро распространяется какая-то неизвестная болезнь, которая поражает только магов. Вообще неизвестно, как она передаётся, что является её возбудителем, но уже поражены практически все монаршие семьи в Европе. Близкие к ним, кстати, тоже, — монарх раздумывал озвучивать ли всю информацию до конца.

— И насколько всё это серьёзно? — принцесса тут же собралась, готовая впитывать информацию.

— Настолько, что среди аристократии её назвали магической чумой, — ответил император, и у него самого по спине побежали мурашки. — Сначала думали, что венерическое, но, кажется, всё гораздо серьёзнее.

— А какие симптомы? — поинтересовалась Варвара, отмечая все мелочи.

— Пока точно известно, что начинают чернеть пальцы рук, а затем на них высыхает кожа, — ответил Ярослав Иванович. — И да, к ужасу российской аристократии оказалось, что эту заразу уже занесли и к нам. Первый случай, о котором известно, — Сергей Скуратов. Лежал в больнице, ни с кем, кроме персонала не контактировал, и на тебе. Ещё утром, говорят, был более-менее, а сейчас уже руки почернели. Короче, чтобы ты понимала, везде царит тихая паника. А там, где её нет, просто ещё ничего не знают.

— Спасибо, папенька, теперь-то я буду совершенно спокойна, — с сарказмом заметила принцесса.

— Кто предупреждён, тот вооружён, — ответил на это император. — Так что никаких контактов с неизвестными магами. Да и с известными тоже. А вот с рабочими, сколько угодно.