— Достаточно, — прервал он потеху через пару минут. — Они мне ещё завтра на заседании совета директоров понадобятся. А вы их сейчас так поджарите, что вместо заседания они лишь стоять смогут.

Мы остановились и поклонились стоящим на балконе, как победители.

— Ошибался я насчёт Ван Ли, — проговорил дед, обращаясь к отцу, который всё ещё не до конца пришёл в себя, как, впрочем, и все остальные. — Не только фокусам он может научить. Нет, ну ты видел⁈ — он изобразил разряд молнии и рассмеялся, а затем вмиг посерьёзнел. — А у Каринки-то помесь сил, часть от Юлии твоей получила, вот уж неожиданный тандем вышел.

— Папенька, свадьба отменяется, — безапелляционно заявила принцесса отцу, когда он зашёл пожелать ей доброй ночи.

— Что? Как? Почему? — опешил отец-император.

— Нет, ну в смысле не совсем, — поспешила добавить Варвара Ярославовна, поняв, что может так отца и до инфаркта довести. — Имеется ввиду срочность пропала.

— Что-то случилось, а я не в курсе? — спросил мгновенно собравшийся монарх.

— Можно и так сказать, — ответила принцесса. — Сегодня разговор один услышала. У деда Державина внучка есть. Так вот у неё проблемы были чем-то похожие на мои. И они смогли её вылечить. Она сегодня, между прочим, звездой бала оказалась. Приятная девушка.

— Вот даже как? И каким же образом у них это получилось? — император присел на стул возле дочери, приготовившись слушать.

Ещё бы, десятки различных лекарей, в том числе и заграничных не дали ни малейших результатов, а тут…

— Они наняли учителя. Но не ей, а внуку-нулевику. Ну из тех, кого ты на смотрины приглашал.

— Так, — кивнул мужчина, пытаясь соединить всю информацию в единый массив.

— И вот, оказалось, что мне надо учиться на малых силах. Масштабировать свою силу. И тогда мои выбросы, если и продолжаться, то будут хотя бы минимальными, — Варвара тараторила без умолку, делясь столь важной и ценной информацией.

— Угу, — кивнул император.

— Ну а, если я излечусь, то мне уже не нужно будет выходить замуж за первого встречного нулевика, ведь так? Правда? Можно будет и по любви? — дочка с надеждой заглядывала отцу в глаза.

— Нам, правителям, редко удаётся по любви, — тихо проговорил монарх и погладил дочь по голове. — Но я тебя услышал. Торопиться не будем, попробуем эту методику. Но тут тоже есть один нюанс. Где брать учителя? Может, у Державиных сманим?

— Нет, пап, это неправильно. Парень мне, возможно, жизнь спас, а я его без учителя оставлю. Нет, на это я пойти не могу, — задумчиво с присущим юношеским максимализмом рассуждала принцесса. — Максимум, мы можем спросить у того учителя, где можно найти похожего. Наверняка, у них есть какое-то объединение.

— А ты у меня — голова, — с гордой улыбкой проговорил император. — Хорошо будет отечеству при тебе.

— Так, отечество ещё тебя никуда не отпускало, так что спокойно. Кстати, я этого внука Державина, Никиту, на охоту позвала с друзьями.

— Понял, — сказал император. — Распоряжусь увеличить обслугу и количество зверя.

— Спасибо, пап, я тебя очень люблю, — принцесса порывисто обняла отца и вернулась обратно в своё кресло, где занималась вышивкой.

— И я тебя, — сказал он, поцеловал дочь в лоб и направился на выход, но уже у самой двери остановился и повернулся. — А раз такое дело, давай я тогда всех оставшихся претендентов позову…

— Пап, ты опять⁈ — возмутилась принцесса, и полотно стало тлеть по краям.

— Нет, я ж не про женитьбу, — тут же дал заднюю император. — Вообще присмотримся к ним. Империи нужны надёжные мужчины. Пусть и нулевики.

— А, ну тогда ладно, — принцесса махнула рукой. — Я не против.

— Спокойной ночи, дитя моё.

— Алё? — в динамике раздался голос заспанный, непонимающий.

— Федь, ты спишь, что ли, ещё?

— Державин, какого хрена? Ты вообще время видел? — Кропоткин громко и демонстративно зевнул в трубку.

— Видел, конечно, — признался я. — Я всегда в такое встаю на тренировку.

— А я предпочитаю спать, — признался однокурсник.

— Слушай, мне помощь твоя нужна.

— Никак не потерпит?

— Меня принцесса на охоту пригласила же вчера.

— Ну это я, как раз помню, — сказал Фёдор. — И в чём же затык? Боишься на глазах принцессы в зверя промахнуться? И хочешь, чтобы я изображал подранка? Бегал бы перед ней в окровавленной шкуре и такой: «Ах! Никита Державин такой меткий! Он попал мне в сердце с первого раза! Осторожнее, принцесса, он и твоё сердечко ранит навылет!»

Я уже не мог сдерживаться и откровенно ржал в трубку.

— Нет, — отсмеявшись, сказал я. — Я на лошади ездить не умею.

— Ты, что, серьёзно? — судя по голосу, однокурсник даже совсем проснулся. — Это беда, конечно. Хотя могли бы уже и на квадроциклы в своей охоте перейти, правда?

— И не говори, — согласился я. — Так, что, поможешь? А я тебя с собой возьму.

— Помогу, конечно, — проговорил Фёдор. — Встречаемся через час у конюшен на Аптекарском, — и разом изменил голос. — Но больше мне в такую рань не звони!

— Хорошо, хорошо, — засмеялся я. — Буду знать.

Лошадь для меня Кропоткин выбрал невзрачную. И более мелкую, чем остальные.

— Она меня-то вытянет? — поинтересовался я, оглядывая животное.

— Десять таких, как ты, — усмехнулся Кропоткин.

По своему обыкновению он был в белом костюме, что на этот раз меня удивило.

— Не боишься, что испачкаешь? — спросил я его, когда он очень уж близко подошёл к гнедой кобыле.

— Эх, видел бы ты этот костюм в ультрафиолете, — сказал мне на это однокурсник. — То не боялся бы за него.

— А что с ним? — удивился я.

— Расскажу, но чуть позже. А пока полезай на лошадь.

— Что-то мне как-то боязно. Я последний раз лет пятнадцать назад сидел на спине у лошади. И то это, кажется, был пони. Пенопластовый.

Князь приложил руку ко рту, чтобы не засмеяться в голос.

— Ясно, сейчас.

Он подошёл вплотную к кобыле, а она склонила к нему голову. Затем он что-то нашептал ей на ухо. И мне показалось, что она поняла услышанное и даже кивнула в знак согласия.

— Это что сейчас было? — спросил я. — Заговор?

— Он самый, забирайся.

Я кое-как вставил ногу в стремя, и в этот момент понял, что мне помогают. Лошадь всячески облегчала мою посадку в седло. А когда я устроился, медленно пошла по маршруту.

Кропоткин топал рядом.

— Видишь ли, в чём фокус, — сказал он мне активно жестикулируя. — Нулевик я по разным магиям воздействия. Но Макошь, мудрость её безмерна, одарила меня способностью ладить с животными. Не со всеми, конечно, в основном, с домашними. Но мы друг друга понимаем и вполне себе можем объясниться. Как в том стихотворении: «…каждая задрипанная лошадь головой кивает мне навстречу».

Животное подо мной заржало.

— Да не ты, это стихотворение такое, — а затем он вновь обратился ко мне. — Вот ты, наверняка, думал, что я постоянно в белом хожу, потому что сноб и всё такое?

— Да я как-то… не задумывался.

— Но мысли мелькали, — он махнул рукой. — Дело не в этом. Просто у меня дома две белых кошки с вот такой вот шерстью, — он показал между пальцев расстояние сантиметров в десять, — и самоед. И все они предпочитают спать со мной. Теперь представь, если бы я попытался надеть что-то чёрное.

— Замучаешься чистить, — сказал я.

— То-то и оно. Ну как, освоился?

— Более-менее, — признался я. — Но ты ещё со мной пройди, мне одному пока некомфортно.

— Хорошо. А со стрельбой у тебя как? Так же? Не, хочешь, я тогда в уже покрашенную красным шкуру влезу, — он усмехнулся.

А я чуть с лошади не упал, снова представив этот балаган.

— А со стрельбой у меня всё хорошо, — ответил я. — После твоего звонка в тир пошёл. Мне деда телохранитель сказал, что с такими результатами по мне армия плачет.

— Надеюсь, ты сказал, что слишком хорош, чтобы утешать её? — спросил Фёдор и ехидно оскалил зубы.