Впрочем, сейчас взгляд Александра Державина, упавший на своего младшего сына, был тяжёл и не весел.

— Рассказывай, — бросил он мне после того, как кивком указал на стул перед его столом.

— О чём конкретно? — поинтересовался я. — С чего начать?

Я думал, что в меня сейчас полетит что-нибудь тяжёлое с державинского стола, но мужчина сдержался. Да, надо привыкать к тому, что этот мужчина — мой отец. Я в этом мире явно надолго, поэтому обязан играть по его правилам. А ещё я несу ответственность за тот род, в который волею судеб попал.

— С начала, — рыкнул Александр Игоревич. — С того момента, как ты связался с простолюдинами и пошёл по кривой дорожке, которая привела тебя прямиком в тюрьму.

И тут память Никиты буквально вылила на меня целый шквал воспоминаний. Настолько, видимо, эта тема была для него больная, что она осталась центром всего того, что осталось от юноши.

Он был не просто младшим в семье. Он был очень близким к абсолютному нулю по магической шкале, поэтому никто из аристократических ровесников не горел желанием с ним общаться. Разве что самоутвердиться за счёт недосилка?

А вот людям далёким от боярского снобизма льстило, что с ними общается высокородный. Но как объяснить всё это отцу? У Никиты это явно не получилось.

— Если с самого начала, — сказал я, — то я оказался лишён круга общения, обычного для юноши из аристократической семьи. Среди всех своих ровесников я считался изгоем из-за низкого магического потенциала. А уж после того, как меня не взяли в академию… Продолжать?

— Изволь, — отец смотрел на меня с явным интересом в глазах. Судя по всему, его младший сын никогда не говорил ему ничего подобного.

— Я знаю, как ты общаешься со своими братьями и сёстрами, — память Никиты действительно содержала очень подробные наблюдения за внутриродовыми отношениями. — И, несмотря на то, что ты в семье тоже был самым слабым магом, с тобою общались на равных или хотя бы создавали видимость подобного общения. Даже дед не считает тебя ущербным.

— К чему ты клонишь? — тронутые сединой брови Александра Державина сошлись к переносице.

— А теперь позвони своему старшему брату и спроси его, что он думает на мой счёт.

— И что он может думать? — отец Никиты задумчиво тарабанил пальцами по столу.

— Удивлюсь, если он не переспросит, кто такой Никита.

— Ну, дорогой мой, — пробасил отец, пряча взгляд в бумаги на столе, — у Лёни — работа, семья, он постоянно какие-то инновации вводит…

— Спроси у остальных, — сказал я.

— Ну вот Карина…

— Карину оставь в покое, ей ничуть не слаще, и у неё также никого нет.

— Ты хочешь в этом обвинить меня?

Я видел, что Александр Игоревич действительно не понимает, к чему я веду разговор. Ему казалось, что я хочу всё свалить на то, что он мною не занимался и не воспитывал. А, между тем, проблема была гораздо глубже. Если в прошлой жизни я не мог покинуть пределы родового небоскрёба, но со мной общались в соответствии с моим статусом и положением, то здесь…

— Совсем нет. Я лишь о том, что человек, маг — он, или нет, — животное социальное и предпочитает тот круг общения, где ему рады, а не тот, где его даже за пустое место не принимают. Несмотря на то, что полагается ему быть как раз во втором.

— Да я понял, понял, — устало проговорил отец, потерев глаза ладонью. — Ты скажи мне, зачем ты в женское общежитие-то полез? Да ещё и украсть там что-то попытался! Что там вообще можно красть, кроме дерматита и блох? И не заливай мне про сверхсильный артефакт, который спасёт мир, я уже слишком стар для таких басен.

Я улыбнулся. Как же он сейчас был похож на моего отца! Словно и не разделяли нас многие миры.

«Ага, покажи ему, — усмехнулся Архос. — Будь я отцом этого тела, выпорол бы, ей-богу».

Я достал из кармана кружевные красные трусики.

— Всего лишь карточный долг и дурацкое задание для пари.

Я видел, как сквозь бороду начинает просвечивать улыбка.

Но тут же всё изменилось.

Возможно, он видел то, что ускользнуло от моего внимания, но, скорее, что ускользнуло от внимания Никиты ещё накануне.

— А ну брось их! На них же заклинание на смерть! — он пригляделся. — Сработавшее. Как ты жив-то вообще?

Я пожал плечами.

— Сознание потерял пару раз, и всё. А так — нормально вроде. Может, слабое?

— Какое там! Аж светятся! Эх, вот поэтому я и не одобряю!.. А, — он махнул рукой, взял пакет и канцелярский нож, аккуратно подцепил трусы и положил их в пакет. — Совсем разряженные. Значит, кого-то всё-таки убили. Тебе просто повезло.

«Ага, повезло», — хмыкнул у меня в голове Архос.

Честно говоря, я уже стал привыкать к его постоянному ворчанию на задворках моего сознания.

— Ты сейчас же возвращаешься к себе, врача пришлю. А я к деду твоему поеду.

— Зачем? — спросил я.

— Ты, что, до сих пор ничего не понимаешь? — совершенно искренне удивился он.

Я лишь отрицательно помотал головой.

— Это покушение. А покушение на тебя — покушение на род, каким бы недосилком ты не был. Понимаешь?

Понимал. Вот это я уже понимал.

Игорь Всеволодович Державин был пожилым мужчиной восьмидесяти лет от роду, которых дать ему при всём желании было нельзя. Если поставить их рядом с Александром Игоревичем, младшим его сыном, то никогда не скажешь, кто старше. Высокий, жилистый, сильный с горящими глазами — Игорь Державин не зря занимал кресло министра транспорта, магии воздуха в нём было хоть отбавляй.

И вот сейчас его глаза не просто горели, а буквально полыхали яростью.

— Кто посмел⁈ — рычал он в огромные усищи. — Сгною!

При этом кулаки его сжимались, превращаясь в натуральные булавы, и грозились проломить стол, даром что он вытесан из массива дуба.

— А ты куда глядел, Саша? — спросил он своего младшего сына.

— Я с проверкой на юге был, — ответил Александр Державин. — Ты же знаешь.

— Знаю. Но это же не вчера началось, так? — глаза главы рода метали молнии.

— Не вчера, — Александр хмурился, но взгляд не отводил. Не та порода и не тот характер, чтобы пасовать. — Согласен, упустили мы Никиту.

— Да и я хорош, — Игорь Всеволодович хлопнул ладонью по столу. — Ладно, давай мне эти труселя, я по их следу ищеек пущу. Я всю службу безопасности подниму, чтобы нашли мне ту гниду, которая роду вздумала угрожать!

— Думаю, что к этому причастны те, с кем он в последнее время общался.

— Фамилия, род, должность. Или кто там, студент? — Державин старший в раздумьях тарабанил пальцами по столу, именно от него эта привычка перешла к младшему сыну.

— Я слышал от него фамилию Рябов.

— Рябов… Рябов… Что-то не припомню я такого рода. Не из наших, что ли? — Игорь Всеволодович всё сильнее хмурился, ведь на память в свои восемьдесят никогда не жаловался.

— Он — простолюдин.

— Что⁈ — буквально взревел министр и вскочил из-за стола. — Наш мальчик якшается с… этими? — на лице его проступила брезгливость. — Так, нам с тобой предстоит ещё долгий и трудный разговор. Но не сейчас.

— Он — маг-нулевик, — ответил на это Александр Державин, словно защищая младшего сына. — С ним общаться никто из одногодок не хочет.

— Плевать! — рявкнул министр. — Он — аристократ, и этим всё сказано! Я этого так не оставлю! А пока я организовываю поимку гада, а ты едешь домой и выбиваешь из сына всю эту дурь по поводу общения с чернью.

— Кстати, чуть не забыл, — оживился Александр Игоревич.

— Давай только быстро, — Игорь Всеволодович уже поднял трубку, чтобы начать давать распоряжения.

— Минц сказал, что Никитка очень лихо отделал нескольких негодяев, пока его держали в тюрьме. Возможно, со страху, но это надо развивать. Есть у тебя кто-нибудь, кто мог бы его поднатаскать в управлении своей силой?

— Хм… — министр на несколько секунд задумался, рассматривая кружевные трусики в пакете, а затем положил трубку. — Со страху, говоришь? Есть запись?