– Ну, я-то верю тебе, – презрительно скривился Комаров, – но решать ничего не буду. Хватит с меня ошибок, – он перевёл взгляд на Валеру и заявил, – прошу! Он полностью в твоих руках!

– В моих руках?! – парень стиснул зубы и сделал шаг к этому старику – а мне вот вообще плевать на то был у вас выбор или нет. Хочешь жить, – он навис над советником, – говори, что случилось с теми девушками, которые приехали с нами!

– С девушками?! – старик занервничал, переводя взгляд то на одного, то на другого, – я… – он затрясся и встал на колени, – прошу вас…

– Что с ними?! – яростно воскликнул Валера, – если вы убили их, то и тебе не жить, как и твоему королю!

– Я не причём! – снова начал трястись советник и, заикаясь, начал причитать, – поверьте мне! Мы ничего с ними не делали! – воскликнул он.

Чизман и Валера удивлённо переглянулись с друг другом. Парень даже немного повеселел. Если уж с их подругами ничего не случилось, то они, должно быть, уже далеко отсюда.

– Просто…, – продолжил вдруг старик, утирая лицо, – просто со всем этим переполохом, судом и прочей вознёй, – он замотал головой, – мы просто забыли о них!

– Что?! – выпалили оба попаданца и едва не накинулись на бедного советника.

– Что вы сделали?! – яростно выпалил Комаров, схватив старика за бороду и подняв над землёй.

– Забыли! Мы забыли про них! Оставили в подземельях дворца! – отчаянно закричал тот, пытаясь вывернуться, – скорее всего, пленниц подкармливали стражники! И если подземелья не завалило, то они, возможно, ещё живы!

– Возможно?! – рявкнул на него Валера, – скорее всего?! – он изо всех сил пнул старика под задницу, – ублюдок ты этакий!

– Куда идти?! – Чизман снова тряхнул советника, – а ну, говори!

– Туда! – тот поднял трясущуюся руку и показал в сторону дверей, – там есть спуск вниз!

– Там есть стража?! – прорычал Комаров, заглядывая ему в глаза, – а?!

– Не знаю! – закричал тот, закрываясь руками.

– Ладно, – Чизман бросил старика на пол и повернулся к Затворнику, – будь добр, присмотри за этой скотиной! – он махнул трём громилам, что притащили сюда советника, – за мной! Быстро!

Валера бросил на Лиама злобный взгляд и помчался вслед за товарищем. Вместе они пробежали по коридорам, и быстро нашли тот самый спуск вниз. Здесь особых завалов не было, так попадали всякие украшения, да обсыпалась штукатурка с потолка. Похоже, эти тоннели были вырублены в горной породе и тщательно укреплены.

Впрочем, далеко они не ушли – тут была жуткая темнота. Пришлось им спешно искать фонари или факела, чтобы осветить себе путь. Бедный Валера совсем извёлся – ему хотелось броситься прямо во мрак, чтобы узнать, живы ли их подруги. И особенно Ивори, на которую он снова начал возлагать некоторые надежды.

 Наконец, Комаров отыскал какой-то факел и, запалив его, оба товарища помчались в тёмные недра. Они спустились по узкой винтовой лестнице, туда, где их встретил затхлый и душный воздух. Потом попаданцы промчались по уцелевшим подземным катакомбам, пытаясь найти хоть что-то похожее на темницу.

– Надо было взять этого придурка с собой, – рычал Чизман, тыкая факелом во все ниши и ответвления.

Валера же бежал за ним хвостиком, тоже вглядываясь в полумрак. Орки тоже молча следовали за ними, сжимая в когтистых лапах оружие.

– Сюда! – вдруг воскликнул Комаров, – кажется, тут воздух свежий!

Они пробежали по коридору и наткнулись на несколько дверей. Но все они были не заперты, поскольку охрана, видимо, сбежала отсюда ещё в начале осады.

– Кажется, это здесь! – закричал Валера, завидев впереди какой-то свет, – вижу решётки!

Два товарища выбили плотную разбухшую деревянную створку и ворвались в длинное помещение. С одной стороны тут была глухая стена, с другой узкие клетки с ржавыми прутьями.

Парень пробежался мимо них, напряжённо вглядываясь в каждую. Но везде были лишь кучи гнилья, грязь и жухлая солома. И только в последней он увидел две бесформенные кучи, лишь отдалённо напоминающие людей.

– О нет, – вырвался у него горестный стон. Бедняга вцепился в мокрые прутья, срывая с них ржавые хлопья. Он дёрнул решётку, но та не поддалась – замок ещё держал.

– Орки! – Чизман махнул рукой, – выломайте! Быстро! И утащите подальше отсюда!

– Угы! – рявкнули громилы и втроём схватились за пруты. Они дёрнули и вырвали всю решётку вместе с дверью, а потом, нелепо переступая, потащили её в сторону.

Валера ворвался внутрь и рухнул на колени. Он откинул грязные тряпки, что когда-то были кусками нарядного платья, и осторожно приподнял голову Ивори.

– Эй! – тихо позвал он, – очнись! Мы пришли за вами! Мы тут!

Зелёные глаза распахнулись, одарив его своим взглядом. Буквально на секунду в них промелькнула какая-то радость, девушка подняла руку, чтобы коснуться его, но её кисть снова безвольно опала.

– Мы спасём вас! – прокричал ей Валера, но Ивори снова взглянула на него, разлепила пересохшие губы и из последних сил протянула:

– Поздно, – глаза её потухли, а голова выпала из его рук.

– Проклятье, – воскликнул Чизман и ворвался в камеру, схватившись за волосы, – она всё?! – отчаянно выпалил он.

– Не знаю, – парень рассеяно попытался нащупать у Ивори пульс, но пальцы его лихорадочно дрожали, – кажется, я ничего не чувствую…

– Ох, – Комаров присел рядом и схватил Теллари за шею, пытаясь нащупать сонную артерию, – должно быть их едва кормили, а потом вообще бросили тут умирать! Проклятые твари! – процедил он, стиснув зубы.

– Я убью его, – яростно прорычал Валера, чувствуя, отчаянье охватывает его. Он тоже попытался нащупать пульс уже на тонкой шее Ивори, но под пальцами не было никакого биения, – я выдавлю ему глаза, – воскликнул парень, – я отрублю ему руки! Я сожгу его…

– Давай, очнись! – рядом Чизман похлопал Теллари по щекам, словно надеясь, что это поможет.

– Ох, – вдруг выдохнула та и распахнула свои жёлтые глаза. Она подняла голову и вдруг изумлённо воскликнула, – это же ты! Ты, смысл моей жизни… – её зрачки расширились, но потом бедняжка снова потеряла сознание.

– Что?! – недоуменно протянул Чизман и уставился на Валеру, – о чём о…. А, понятно, – кивнул он и встал на ноги.

Парень обернулся. В дверях камеры стоял хозяин Трезубца и пристально наблюдал за ними, держась за свою трость.

– Какая прелестная сцена, – развёл руками он, – герои прибывают слишком поздно и…

– Спаси их! – Валера вскочил и показал на девушек, – ты же можешь помочь им! Ты ведь местный бог! – яро воскликнул он, – оживи, оживи её! – вопли его едва не скатились в рыдания.

– М-м-м, – задумчиво протянул хозяин Трезубца, прижав палец к губам, – пожалуй, не буду!

– Но почему?! – в бешенстве завопил парень, – почему?! Они что не заслужили этого?!

– Вот именно! – холодно заявил Чизман, – эти девушки подчинялись тебе и выполняли твои указания. И ты так отблагодаришь их?! Отправишь в эту твою дробилку душ?! – он сжал кулаки.

– Сделай хоть раз что-то нормальное! – поддержал его Валера, утирая лицо, – если ты вообще на нашей стороне.

– Да, – Комаров сделал шаг вперёд и ткнул себя пальцем в грудь, – и мы ведь тоже работаем на твои интересы! Прояви хоть чуть-чуть благородства!

Казалось, под их напором таинственный бог даже начал отступать, пятясь назад. И действительно, два товарища в последнее время редко столь отчаянно защищали единую цель.

Однако это было лишь иллюзией. Ведь хозяин Трезубца покачал головой и усмехнулся.

– Господа, – начал он, – я вам не какой-то джинн, что исполняет желания по приказам. Но дело тут даже не в этом…

– А в чём?! – Валера сжал кулаки, сердито глядя на него, – это простое милосердие…

– Ах, милосердие! – воскликнул тот и покачал пальцем, – нет, нет. Дело здесь не в милосердии, а в вашем эгоизме!

– Что?! – с недоумением выпалили оба, – причём тут эгоизм?!

– Знаете, – хозяин Трезубца прошёлся по коридору, отстукивая тростью по каменному полу, – я не помню, было ли это в оригинале, это старая история… Но в мультике про Алладина, джинн говорил, что не может исполнять три вида желаний. И все они связаны, я бы сказал, с максимальным эгоизмом желающего. Первое – не убивать, поскольку это чрезвычайно эгоистично – отнимать чужую жизнь только потому, что эта жизнь мешает или не нравится кому-то. Второе – не влюблять в себя других. Опять же в данном случае желающий обрекает кого-то на вечные страдания из-за собственного эгоизма и третье… – он слегка нахмурился, – что-то я забыл про него.