Впрочем, советник уже догадывался, что именно уничтожило Лир. Король Генрих Лирский ушёл из тронного зала перед самым взрывом. Он надел свой лучший наряд, взял с собой особо верных людей и был таков. Тогда недоумевающий Лиам выбежал на балкон, думая, что увидит последнюю битву с этими чудовищами, что были на стороне врага.

Но самое настоящее чудовище оказалось на их стороне. Король придумал великолепный, по его мнению, план – заманить вражеское войско в город, сдавая позиции, а потом разом уничтожить всех. И чужих, и своих. Ему было плевать на свой народ – он хотел прославится в веках. Всё то безумие, что терзало его род, пробудилось в нём в эту отчаянную минуту. И теперь Генрих Лирский погиб вместе со своим городом.

Советник Лиам многое бы отдал, чтобы все эти догадки оставались пустым бредом. Но иного объяснения быть не могло.

– О, нет! – несчастный рухнул на колени, хватаясь за седую голову, – нужно было додуматься раньше, нужно было остановить этого безумца, – простонал он, представляя, сколько невинных сегодня простились с жизнью. Впрочем, может быть, смерть их была более лёгкой, чем у тех, кому удалось выжить.

Хоть армия врага и потеряла сегодня почти все свои силы, но кое-что у них ещё осталось. И эти жалкие остатки начали приближаться к городу. Медленно, шаг за шагом, они прошли через руины и начали подбираться к королевскому дворцу.

Сначала Лиам молча наблюдал за ними, понимая, что ничего не может сделать, но потом он вдруг услышал шум в залах дворца. Тогда старик спешно вскочил и крадучись бросился искать убежище.

Проскочив тронный зал, он едва успел прикрыть дверь в один из коридоров перед тем, как услышал снаружи чьи-то голоса. И голоса эти были совсем не людские…

В траурном молчании остатки войска добрались до уничтоженных стен Лира. Улицы города продолжали осыпаться вниз, а среди руин расцвели пожары. Поэтому лезть туда сразу было просто глупо.

Когда оползни, возникшие на былых кручах, совсем угомонились, Затворник направил в город первых разведчиков. Порыскав среди развалин, те вернулись назад, сообщив, что кое-где по разрушенным улицам ещё можно пройти.

Тогда дворф приказал своим инженерам и рабочим взяться за расчистку завалов у стен, чтобы войти в пределы города, разбить там лагерь и укрыть орудия с повозками. Оставшихся боевых орков он отправил обыскивать уцелевшие городские здания. Часть из бойцов начала подниматься к королевскому дворцу, чтобы захватить его. Ведь, несмотря на всеобщую разруху, сам дворец выглядел более-менее целым. Его сильно потрепало, но он хотя бы не развалился в кучу из камней и щебня, как большинство зданий на улицах. Возможно, Генрих Лирский был ещё жив, а значит, ему не избежать наказания.

Это Валера прекрасно понимал по виду своих товарищей. Чизман был в холодной и беспощадной ярости от случившегося и явно не собирался прощать гибель тысяч мирных граждан. Затворник же переключился на текущие проблемы, словно пытаясь отстраниться от всех потерь и разрушений. Но и он бы тоже с радостью придушил этого короля собственными руками.

Впрочем, тут даже сам Валера не думал о жалости. Он, наоборот, всё пытался придумать самую страшную казнь для этого ублюдка.

 Ближе к утру без устали работающие орки постепенно очистили площадки прямо у стен и закатили туда орудия, спрятав их хоть за каким-то укрытием. Разбив у развалин лагерь и выставив дозорных, три командира, не сговариваясь, направились наверх, следуя в сопровождении охраны. Каждый по-прежнему молчал, переваривая случившееся. И только злобные взгляды, которыми они одаривали друг друга, говорили о том, что близится большая буря.

Но пока всех сдерживало только одно – желание найти Генриха Лирского, виновника всего этого кошмара.

Осторожно поднимаясь по завалам и насыпям из молотого щебня и камней, Валера старался не смотреть на торчащие наружу руки, ноги и другие части тел, присыпанные серой пылью и песком. Ведь если не приглядываться и не задумываться, то погибшие казались каким-то мусором, застрявшим в этой куче. На них даже крови не было – так, только какие-то мокрые пятна грязи.

Но засмотревшись на остатки здания, которые нависли над обрывом, словно какой-то скелет, парень наступил на что-то мягкое. Он бегло глянул вниз и увидел чьё-то лицо, раздутое и затихшее в немом крике. Несчастного передёрнуло и отскочил в сторону. Казалось, что весь этот город кто-то засунул в огромную мясорубку, а потом вывалил получившееся месиво на былое место. Чтобы отвлечься, Валера задрал голову вверх, туда, где на улицах выше, поднимались руины каких-то богатых домов.

Крыши провались напрочь, часть стен улетела вниз, провалившись вместе с полом. Выглядело так, словно кто-то раскрыл пополам кукольный домик. Торчали брёвна перекрытий и куски кладки, иной раз болтаясь в воздухе, будто бы наплевав на законы физики. Один балкон держался буквально на двух кирпичах и куске решётки, вон паркетный пол свисал над обрывом, изогнувшись, словно одеяло с кровати. И везде почерневшие следы от пожаров.

Местами здания рушились в сторону склона, оставляя улицу чистой. Но в таких местах тоже было не пройти – мостовая просела и обвалилась вниз, оголяя недра подземелий – всякие погреба и туннели канализации. Эти ямы заполняла вода, что бежала откуда-то сверху. Иногда она переливалась через край, водопадом стекая по обломкам на склоне внизу.

Иногда небольшому отряду приходилось пробивать себе дорогу через уцелевшие дома, чтобы обойти какой-нибудь завал или большой провал. А то и вообще карабкаться по уступам, цепляясь за обвалившиеся куски стен. Путь был тяжёлым, но постепенно королевский дворец становился всё ближе и ближе.

– Видишь?! – Чизман вдруг остановился у одной ямы и показал Валере на закопчённую и оплавленную кирпичную кладку, – похоже, они заложили взрывчатку под сами улицы. В подвалы и канализацию. А потом подпалили всё разом. Вот и бахнуло, – он покачал головой, – убил бы этого гада!

Но парень ничего не ответил и лишь горестно вздохнул. Судя по масштабам разрушений, тут не пощадили никого. И богатые, и бедные, и ворье, и работяги – всем досталось в равной доле. Генрих Лирский решил уничтожить весь город до последнего дома. И он это сделал.

Когда их отряд застрял на очередном завале, медленно поднимаясь вверх растянутой цепочкой, Валера оглянулся назад. С высоты было видно, как на Лирские поля находит утренний туман.

К стенам города его клубы боялись приближаться и там темнели на зелёной траве пропаханные полосы от множества орудий и телег. Словно кто-то прочертил их карандашом. Солнечные лучи упали на остатки города, где теперь даже нельзя было разобрать прежние очертания улиц. Куда не глянь – везде бугристый склон из камней, брёвен, досок и щебня. Редкими островками в этом море поднимались уцелевшие дома, точнее их обломки, что торчали из пятнистой массы.

Волна из крошева докатилась даже к порту и там утекла в воду, похоронив под собой причалы. В зеленоватой воде виднелись остатки крыш и куски стен, а на них качались солнечные блики. Затонули и многочисленные корабли с лодками, что обычно толкались в заливе. Теперь от них торчали только мачты. На руинах уже обосновались чайки – назойливые птицы летали между завалов, выискивая для себя что-нибудь интересное.

Отвернувшись от всего этого удручающего зрелища, Валера полез следом за орками, карабкаясь по обломкам наверх. Когда он подобрался поближе к королевскому дворцу, то стало ясно, откуда бегут все эти потоки воды. Крепостные стены рухнули прямо в ров, который тоже разрушился, выпустив всю воду на руины города. Подъёмный мост тоже разлетелся в клочья, зато к дворцовым вратам можно было подобраться по стене рухнувшей на бок башни.

Однако Чизман вдруг направился куда-то в сторону, внимательно приглядываясь к обломкам.

– Эй! – вдруг воскликнул он и поманил к себе пару орков, – давайте-ка сюда! Помогите!