Впрочем, даже в этом Валера не видел смысла. Было ясно одно – либо с ними случится чудо, и они найдут выход из этого места, либо сгинут тут навсегда. Последнее ему казалось более вероятным.

– Итак, – хмуро начал он, – куда идём? Я думаю, что нам нужно пройти вдоль гор и искать подъем наверх.

– Наверное, – вздохнул Чизман, оглядываясь по сторонам, – только вот куда? На юг или на север?

– Не знаю, – парень схватился за голову, – что там на юге? Горная Твердыня, да? И степи. А потом и вовсе эльфийские леса… Может, лучше на север?

– Вот только там зима уже, – покачал головой Комаров, – если придётся лезть по горам, то угодим в метель. А у нас нет зимней одежды…

– Угу.

– А с другой стороны, там ведь везде снег. Это надо ледорубы и верёвки, но у нас даже этого нет. Только мешок, вода и пистолет….

Оба замолчали, бессильно пялясь в пустоту. С неба падал этот пепел. Пару раз им пришлось даже стряхивать его с себя, поскольку он нагло пытался набиться в глаза и нос, скатываясь с головы.

Сидеть тут было глупо. Поэтому Валера поднялся на ноги и выгнулся, чтобы размять затёкшую спину.

– Пошли на север, – выдохнул он.

– Давай, – слишком легко согласился Чизман и тоже вскочил со своего места, – только предлагаю сильно к горам не подходить. Издалека будет лучше видно, что там наверху, – он зашагал вперёд.

– Угу, – кивнул ему парень и тоже двинулся следом.

Шли они так долго. Спустили их вниз ещё утром, а солнце уже перевалило через зенит. А горы были всё такими же неприступными. Казалось, что это вообще какая-то природная стена, которая защищает остальной мир от этого пепельного ковра. Несколько раз оба поглядывали вдаль, туда, где дымили вулканы. Каждый из них надеялся увидеть хоть что-нибудь зелёное или белое. Однако там был лишь дым, пепел и чёрные пики. А значит, и никакой жизни там не было.

Через какое-то время пришла ночь, однако никакого облегчения она не принесла. Скорее наоборот стало хуже. Идти в темноте было не очень приятно. Но пепельный ковёр был ровным и гладким, так что запнуться на нём было трудно. Только смотри вперёд, да волочи ноги, загребая эту серую массу. Время пролетело быстро и вскоре через мрачную пелену облаков стали пробиваться первые лучи утреннего солнца. Однако вокруг всё оставалось таким же.

Безысходность всё сильнее накрывала попаданцев с каждым шагом. Уже и никакого отчаяния в них не было, несчастные перешли к стадии смирения, когда на них нашло полное безразличие к собственной судьбе.

Валера даже перестал волноваться из-за этого пепла, который налипал на его одежду и кожу. Бедняга шёл, загребая ногами по толстому слою, оставляя за собой вытянутые полосы. Во рту у него всё пересохло, но понял парень это не сразу. Лишь через какое-то время ему стало ясно, что язык практически прилип к нёбу.

– Эй! – он едва смог разлепить иссохшие губы, – дай воды… – его взгляд перешёл от серой дымки вдали на спутника. Тот тоже был весь засыпан пеплом. Кажется, ему тоже стало плевать на себя.

– Сейчас, – Чизман тряхнул головой, будто бы выйдя из какой-то комы, а потом потянулся к мешку, который всё ещё тащил в руках. Он вытащил полупустой мех с водой и протянул его Валере.

Парень залил в рот немного воды. Ему показалось, что эти капли впитались, даже не дойдя до желудка. Однако больше пить было нельзя. Нужно было оставить ценной жидкости своему товарищу. Он протянул мех Комарову и вдруг заметил, что тот держит в руках пистолет и задумчиво смотрит на него.

– Ты чего? – просипел несчастный, слегка оторопев, – лучше попей!

– Не знаю… – Чизман совсем не обратил внимания на его слова, всё ещё разглядывая воронёный металл, – может быть, Даниил был прав? И это единственный выход отсюда?

– Может быть, – Валера утёрся, размазав пепел по лицу, – но у нас ещё есть вода и силы, – он махнул рукой в ту сторону, куда они шли, – вдруг впереди наш ждёт выход? Было бы глупо умереть в паре шагов от него…

– Да… – протянул его товарищ, а потом протянул оружие ему, – держи.

– Что?

– Пусть будет у тебя.

– У меня? – парень осторожно взялся за ствол. После тяжёлого ружья, пистолет казался почти невесомым.

– Ага. Это ведь ты всегда рассказывал про мораль и прочее, – хмуро усмехнулся Комаров, – вот и решай сам, – бросил он и зашагал вперёд по пепельному ковру.

Валера уставился ему в спину, всё ещё неуверенно держа оружие за затворную рамку, будто бы это заряженная мина. Впрочем, это так и было. Только эта бомба была моральной. Вместе с оружием в его руках оказалось тяжёлое решение.

Быть или не быть? Кто-нибудь из современного мира, окружённый всеми благами цивилизации и не имеющий никаких серьёзных проблем, легко бы ответил на этот безмолвно повисший в воздухе вопрос. Однако, что делать тому, кто стоит посреди серой безжизненной пустыни и не видит ничего, кроме мрачного тёмного неба, на краю которого во мгле скрывается горизонт? Тому, кто знает, что впереди нет ничего хорошего, и более того, даже не понятно, где именно это впереди, поскольку куда не глянь везде лишь сплошная безысходность. И кажется, что единственный способ спастись от всего этого находиться в твоих руках.

Глубоко в душе, парень понимал, что выбор тут не между жизнью и смертью, а между смертью мучительной и смертью быстрой. И от этого у него по спине побежали мурашки.

– Нет, – наконец выдохнул он и спешно ощупал одежду, пытаясь придумать, куда деть этот пистолет, чтобы тот не мозолил глаза, – у нас есть этот выход, так что мучительно мы не умрём, – судорожно пробормотал Валера, убеждая сам себя, – вот когда иссякнут силы, тогда и наступит время для таких мер. А пока ещё можно побороться!

 В итоге он просто оторвал край рубахи и, сообразив из неё некое подобие мешка, подвесил оружие на пояс. А потом зашагал за Чизманом, который тащился далеко впереди.

Это решение совершенно внезапно придало несчастному сил. Казалось, уверенность в том, что всё это можно закончить в любой момент, делала все эти страдания менее мучительными. Теперь он был не бедной жертвой, которая зависела от случая, а тем, кто сам решал свою судьбу. И парень решил жить дальше и шагать по этой пепельной пустыне вперёд, проверяя сколько ещё он сможет продержаться.

Вскоре ему удалось догнать Комарова, и они вместе продолжили свой путь в никуда. Горы были всё такими же неприступными, а пустоши пустынными. Вулканы вдали неспешно дымили, будто бы трубы каких-то заводов. Дым от них скрывался в серой пелене, что висела в небе. А под ногами тихо шуршал пепел. Пожалуй, это был единственный звук на всём этом огромном просторе. Изредка что-то рокотало вдали, но это были лишь далёкие отголоски, что разлетались эхом, отражаясь от высоких пиков хребтов.

 В этой тишине и шли два попаданца, едва волоча ноги. Наверняка со стороны, они походили на каких-то зомби из всяких ужастиков. Покрытые пеплом, с грязными лицами и отсутствующим взглядом. Впрочем, сами несчастные совсем ни о чём не думали. Думать для них было роскошью, ведь все силы уходили на то, чтобы идти вперёд.

– Как считаешь, – Чизман вдруг тяжело вздохнул и медленно, будто бы заржавевший робот, повернул голову в сторону своего спутника, – может быть, нам лучше попробовать взобраться на вон те горы? – он показал пальцем на высокие хребты, что поднимались неподалёку.

– Там есть дорога? – сразу встрепенулся Валера и тут же нахмурился, – что-то я ничего не вижу! Сплошные отвесные стены!

– А если там есть щели или какие-нибудь пещеры? – пожал плечами тот, – всё равно больше никаких вариантов нет! Идти по этой пустоши бессмысленно!

– Ну, – парень остановился и отряхнулся от пепла, – может быть, в тех скалах есть проход. Но взгляни выше! Там ведь просто какой-то ледник или снежный склон, совсем вертикальный! Там даже со всякими ледорубами не залезешь! Сам же говорил…

– Говорил, – тяжело выдохнул Комаров, – вот только толку от этих разговоров никакого, – он сжал кулаки, – сейчас у нас закончатся силы, и мы будем лежать в этом пепле, чувствуя, как жизнь покидает нас. И длиться это будет достаточно долго. Будь тут обычная пустыня с жуткой жарой, то мы бы просто погибли от перегрева на солнце. А здесь, – Чизман презрительно фыркнул, уставившись в серое небо, – никакого солнца нет. Да и жары особой нету, как и холода. Даже ночью тут никакой прохлады не было!