Два попаданца ещё раз поклонились ему и спешно зашагали в указанном направлении. Мужик же остался на своём месте и грозно уставился им вслед, всё ещё сжимая вилы в руках.

– Вот так ведут себя те, кто кого-то подозревает, – тихо прошипел Чизман.

– Угу, – нервно кивнул Валера, оглядываясь назад, – блин. А у нас есть деньги, чтоб заплатить за еду?

– Ну, тот шериф нам каких-то монет отсыпал, – Комаров тоже взволнованно обернулся, – вроде бы настоящие. Надеюсь, что это местная валюта, а то…

– А то что?! – прошипел парень.

– Если это будут деньги Священной Империи, то в преддверии войны нас могут принять за каких-нибудь шпионов или диверсантов. Ладно, – процедил он, – ты главное по сторонам смотри. Здесь люди дикие и расшаркиваться не будут. Долбанут по башке палкой и всё. Именно такие места для всяких попаданцев самые опасные. В городе-то ещё стражники есть и хоть какая-то цивилизация с культурой. А здесь только мы и они. Злые и непредсказуемые простолюдины. Ударит моча в голову и нас толпой забьют, – бормотал программист, шагая вперёд по деревенской улице.

– Вот уж спасибо, – едко бросил ему Валера, – прямо подбодрил меня!

Так, насторожено озираясь по сторонам, они дошли до того домика. Это было большое и крепкое здание. Стены у него были сложены из плитняка. Окошки были мелкие, прямоугольные, из них доносился радостный гул. Мощная толстая дверь была приоткрыта, так что свет падал на выложенную булыжниками дорожку. Грязи на ней столько, что камни едва было видно.

Возле стены стояла лавка, на которой лузгали семечки два пьяных мужика. Третьего рядом с ними только что вырвало. И сидел он, повесив голову.

– О, хто такие? – вдруг проревел один из них, когда два попаданца шагнули к двери.

– Пойдём! – махнул Чизман и, не обращая внимания на пьяниц, дёрнул створку на себя, а затем пропихнул Валеру внутрь.

– Э, ну ты видел! Совсем чужаки ошалели! – полетело им вслед.

Внутри оказалось людно. Зал был буквально набит битком. Сразу заметно, что это не один из просторных и монументальных трактиров Даниила. Мелкие кривые столики торчали тут буквально на каждом шагу. Возле каждого – кучка весёлых подпитых людей. Стулья стоят так тесно, что упираются спинками в друг друга. Впрочем, их не хватало, поэтому некоторые посетители пили стоя, нависая над сидящими собутыльниками. Часть помещения отгораживал прилавок, а за ним виднелась кухня. Там был очаг, где кипело какое-то варево. Рядом на деревянной колоде пожилая кухарка кромсала кочан капусты здоровенным тесаком. Седой пухлый трактирщик разливал пиво из бочонка своим «клиентам», которые упрямо протискивались к нему через собравшуюся толпу. Наливал он второпях, и каждая кружка была с огромной шапкой пены, которая плескалась на головы сидящих и на пол, где деревянные доски покрывала смесь из грязи и трухлявой соломы.

Тут было жутко душно, поэтому Валера вытянул голову вверх, надеясь, что воздух там будет чуть посвежее. Но над ними был низкий потолок – похоже, здесь был ещё один этаж, под самой крышей. Туда вела узкая лестница, а поскольку места здесь было мало, то её ступени заняло несколько мужиков.

В углу подальше от входа был грубо сколоченный помост. На нём три мужика играли нечто вроде музыки. Сам-то парень особо не разбирался в музыкальных терминах, но и с его слухом можно было понять, что эти трое играют в разнобой. У одного какая-то дудка, у другого барабан, а третий вообще тряс бубном и что-то вопил. И это была даже не песня, он просто напевал какие-то звуки, пытаясь перекричать веселящуюся толпу.

Людям их импровизация, видимо, нравилась. Поэтому изредка кто-нибудь, да подкидывал в чашку у ног музыкантов подаяния. Но это были не деньги, а простая еда вроде куска хлеба или надкусанной куриной ножки. А когда кто-то вознаградил пение кружкой пива, то солист даже заткнулся, чтобы насладиться пенной жижей. А его напарники тут же побросали инструменты, чтобы заставить его поделиться.

– Чизман! – Валера дёрнул своего спутника, пока музыка стихла, – да тут просто кошмар какой-то!

– Сразу видно, – с насмешкой пробормотал тот, протискиваясь между двумя столами, – что ты по клубам никогда не ходил. И по пивнушкам, когда футбол показывают. Вроде люди там современные, а выглядит всё так же!

– Но даже в Лире такого не было! – возразил ему он.

– Там было позднее утро! А тут вечер пятницы! – заявил Комаров и нагло пролез к трактирщику.

– Стой! – отчаянно выкрикнул парень. Лезть по головам ему совсем не хотелось. Ещё и эта толпа вокруг, куча пьяных мужиков, которые со всех сторон дышат перегаром и ржут. Вот уж удовольствие.

А программист уже добрался до трактирщика и принялся спорить с ним, копаясь одной рукой в своём рюкзаке. За спиной хлопнула дверь. Валера оглянулся и увидел, что там, пошатываясь, стоят те мужики, что сидели на лавочке. Парень нервно сглотнул и бросился к своему спутнику, распихивая людей локтями.

– Так! Значит, столько, да?! – задумчиво бормотал Чизман, выкладывая монетки на стойку, – а комнаты есть?

– Комнаты?! – недоуменно спросил хозяин заведения, хмуря пышные брови.

– Да! Чтобы заночевать!

– По два сорена за каждого, – отмахнулся тот, – и можете устроиться в сарае с остальными, – он ткнул куда-то в сторону двери.

– В сарае? – Валера наконец-то пролез к ним, – вместе со всеми этими?! – он брезгливо поморщился.

– Да, это нам не подходит, – Комаров нахмурился и снова пригнулся к трактирщику, – слушай, а других вариантов нету?

– Ну, могу в конюшне с лошадьми устроить, – тот толкнул полную кружку очередному посетителю и лениво почесал пузо.

– Стой, а наверху что?! – программист ткнул в сторону потолка.

– Там я живу, – сердито бросил ему хозяин таверны, – с женой! – он кивнул на кухарку.

– Ясно, – Чизман помрачнел, – тогда только еды.

– Погоди, – трактирщик утёр лицо и нагнулся к нему, – сколько дашь за комнату?

– Ты же говорил, что нет…

– Так, я могу сам внизу лечь! – ухмыльнулся тот, – если хорошо заплатишь!

– Сколько хочешь?!

– Двадцать… Нет, тридцать… – начал бормотать тот, хмуря брови.

– Пятьдесят. Ага?

– Сколько?

– Пять раз по десять, – повторил ему Чизман, показывая растопыренную пятерню, и глаза у того полезли на лоб.

– Идёт! – трактирщик ошеломлённо ладонью хлопнул по стойке, а потом бросился к кухарке и что-то зашептал ей на ухо. Женщина охнула и от удивления выронила тесак прямо на грязный пол. А потом принялась что-то шептать в ответ.

Сам же Комаров заснул руку в рюкзак, выгребая оттуда монеты. Судя по всему, у него там ещё что-то даже осталось.

– Только деньги вперёд! – хозяин таверны снова вернулся к ним, уже слегка взволнованный.

– Держи! – Чизман выставил на столешницу пять стопок, – а Лир далеко отсюда?

– Если пешком, то два дня пути, – собирая деньги, бросил ему повеселевший трактирщик, – ещё можете спуститься к прибрежной деревне и спросить там. Может, кто и перевезёт вас на другой берег. Если, конечно, Лир ещё не в осаде, – мрачно добавил он, наполняя для них засаленные глиняные кружки. К нему подошла кухарка и поставила на столешницу две полных чашки.

– Ваше, господа! – скрипучим голосом заявила она, косо глянув на них.

Валера уставился на плошку с едой. Это было какое-то непонятное варево. Капуста, что-то вроде бобов и какое-то сало, плавающее на поверхности. Всё в традициях средневековой кухни порублено здоровыми кусками.

– Бери! – кивнул ему Чизман, хватая свою порцию.

Торчать в толпе возле стойки они не стали. Похватали своё и отползли в сторону, протискиваясь через толпу. Свободное место нашлось только у нижних ступеней лестницы рядом с какими-то стариками, затеявшими разговор о рыбе. Попаданцы скромно уселись рядом и принялись есть.

– Знаешь, – посмаковав пищу, пробормотал Комаров, – теперь я уверен, что здесь Даниила точно не было.

Валера отхлебнул пива, скривился и закивал головой. Снова эта горькая и кислая жижа. Да и сама еда была отвратительная. Соли в ней было мало, а остальные специи вообще отсутствовали. Рубленные овощи с одной стороны не доварились, а с другой вообще пригорели. Но пришлось есть это, ведь другого не было.