— Все! — выдохнула я с облегчением.

И ведь не тревожилась — знала, матушка не позволит никому играть ее счастьем, но что-то внутри сидело занозой, заставив теперь, когда все было уже позади, расслабиться, полностью отдавшись радости за нее.

— Обычно с этого все только начинается, — не то возразил, не то намекнул на что-то князь. Поднес мою ладонь к губам, посмотрел… выразительно….

Я предпочла сделать вид, что не поняла, о чем он пытался сказать, тут же бросившись к матушке с поздравлениями.

Госпожа Соул….

Я осталась единственной Волконской, что добавляло ответственности. Аркар не должен был забыть имя Елизаветы Николаевны.

— Матушка!

Излишней сентиментальностью я не страдала, но стоило прижаться щекой к ее щеке, как глаза наполнились слезами. Сдобренное подступившей тоской счастье…. Назвав дочерью, Елизавета Николаевна подарила мне новую жизнь. Жизнь, в которой я могла не опасаться будущего, точно зная, что она не позволит и тени беды коснуться меня своим крылом. Жизнь, в которой я была обласкана любовью и вниманием, в которой….

— Настенька! — с теми же щемящими нотками прошептала она. — Доченька….

— У тебя — допрос, — чуть слышно произнес Фарих, тронув меня за плечо.

Подняла на него недоуменный взгляд и… тут же улыбнулась. Они действительно были… муж и жена, оба точно зная, как вернуть мне самообладание.

— Спрашивать: могу ли я вам ее доверить, похоже, уже поздно, — по-доброму усмехнулась я, поймав в его глазах отражение своей улыбки, — но….

— Она в надежных руках, — засмеялся он, заставив посмотреть на себя удивленно.

И ведь не выглядел напряженным, но сейчас обмяк, показав совершенно другого Фариха. Счастливого?

Да! Он был счастлив и не скрывал этого.

— Пусть жизнь ваша будет долгой, — произнесла я одними губами и отошла, освобождая место для Катарин. — Ваше Сиятельство, я могу рассчитывать на вашу карету? — сглотнув вставший в горле ком, обратилась к попавшемуся под руку Северову.

Лекарский дом находился не так уж и далеко от главной площади, но я была в вечернем платье, что делало эту дорогу весьма непростой.

— И на меня — тоже, — подал он руку, предлагая на нее опереться.

— А я хотела, чтобы вы присмотрели за виконтом, — улыбнувшись, кивнула на младшего Шуйского, который как раз подошел к матушке и Фариху.

— Вот за него беспокоиться точно не стоит, — даже не оглянувшись, 'успокоил' меня князь. — Идем.

Первый, кого увидела, когда мы с Даниилом вышли из кареты, был Энгин. Сидел на крыльце Лекарского дома и смотрел куда-то вдаль.

Наше появление не прошло мимо его внимания. Заметив нас, махнул рукой, но так и не встал.

— Кажется, мы опоздали, — озвучил мою мысль Северов. Дождался, когда положу руку на его согнутый локоть, повел по выложенной плиткой дорожке.

Лекарский дом стоял в глубине большого сада. Трехэтажное здание, построенное еще во времена правления деда нынешнего императора, не отличалось архитектурными изысками, но было добротным, показывая отношение горожан к труду лекарей. Пожертвования, собираемые в Марикарде, позволяли оказывать бесплатную помощь и неимущим. Не в главном корпусе, конечно, во втором, возведенном не так давно, но столь же качественную, как и тем, кто был способен заплатить за свое лечение.

— Умер? — подойдя и освободившись от опеки князя, спросила я.

— Еще до моего появления, — поднялся Энгин. — Артефакт, которым они его поддерживали, не помог. Раны были очень тяжелыми.

— Оправдываешься? — скривилась я.

Жизнь и смерть. Обретение и потеря….

— Докладываю, — качнул головой младший Паррей. Потом шумно выдохнул… — На него напали в тот же день, когда убили курьера. Встретили у самого дома. Парень был крепкий, да и служил, на шорох за спиной среагировал, но нападения не ожидал. Пытался защищаться, получилось плохо. Несколько ножевых ранений, потеря крови и травма головы при падении. Камень. С нашим делом он никак не связывался, пока ненадолго не пришел в себя. Тогда сказал, где видел нападавшего.

— У гостиницы было темно….

— Когда мужчина открыл дверь заднего входа, вспыхнул свет. Он оглянулся….

— Но описания нет, — не сдержавшись, сжала я кулаки. — Сколько их было?

— Четверо, но трое на тот момент уже убежали. Он стоял там один.

— Да что ж такое! — вырвалось у меня. Северов, успокаивая, коснулся руки, но я отстранилась, отказываясь от поддержки. — Магический след?

— Одежду передали экспертам, домой к нему поехала группа. Посмотрим, может, что и найдется.

— Или не найдется, — поморщилась я, не в силах справиться с настроением. Слишком тяжелым, невозможным оказался контраст…. Свадьба матушки и… смерть совершенно неизвестного мне человека, которого я считала едва ли не последней нашей надеждой. — Остается Джейн, — закончила я, вновь посмотрев на Энгина. — Нужно усилить охрану.

— И пустить слух, что ей стало лучше? — тут же воспрянул духом Энгин. И неважно, что не его ошибка, он не хуже меня понимал, в какой тупик зашло следствие.

— Это решим утром, — слегка поубавила я пыл виконта. — Даже если подложить вместо нее кого-нибудь из наших, риск будет слишком велик.

— Можно наложить иллюзию, — подал голос, молчавший до этого князь. — Да хотя бы на него, — кивнул он на Энгина.

Окинув младшего Паррея медленным взглядом, задумчиво поджала губы. Идея выглядела интересной, а в таком варианте и практически безопасной. Подготовка у Энгина была соответствующей.

— Надо согласовать у господина Соула, — мысленно перебрав все аргументы 'за' и 'против', почти согласилась я, — но и это тоже утром. А пока….

— А пока… — подхватил мои слова князь, — госпожа Волконская, не позволите ли вы мне….

— Ах, князь, — перебив, томно протянула я, — я бы и рада вам… не позволить, но… — я улыбнулась, заставляя себя забыть о проблемах следствия и вспомнить о празднике матушки, — если это не сделаю, то мы опоздаем к столу. А мне этого не хотелось бы.

— Хоть в чем-то мы единодушны, — едва ли не с облегчением вздохнул Северов, подавая мне руку.

— Ах, Даниил Федорович… — 'скромно' опустила я ресницы.

— Передай Елизавете Николаевне мои поздравления, — Энгин не дал продолжить представление.

Впрочем, нам действительно стоило поторопиться. Теперь, когда причин для сомнений больше не было, я собиралась сделать все, чтобы матушка запомнила этот день. Ее последний день в нашем доме.

*****

Праздничный вечер удался, засиделись мы за полночь. Гостей немного — к тем, кто был в Ратуше, добавилась только чета Маркони, но атмосфера располагала к дружеским разговорам, шуткам и другим развлечениям.

Поздравления перемежались воспоминаниями, вновь возвращаясь к пожеланиям. Говорили и о детях. Мальчике и девочке. А еще лучше, о двух мальчиках и девочке. Или….

Матушка ничуть не смущалась, лишь смотрела на всех так, что было понятно: она — счастлива. Да нежно улыбалась, когда ладонь Фариха ненароком касалась ее.

Степняк оказался очень интересным собеседником, образно рассказывая о местах, где ему довелось побывать. Александр — тоже, подхватывая истории Саида и добавляя им какой-то притягательной остроты. Обычаи горцев, спускающиеся по каменистым склонам поселения, долины, в которых по весне бушевали свирепевшие большой водой реки. Диковинные сады, по которым важно прогуливались птицы с огромными переливающимися хвостами. Плюющиеся грязью равнины.

Единственное, что заставляло меня чувствовать неловкость, взгляды, которыми время от времени обменивались младший Шуйский и Северов. И ведь не соперничество — бессмысленно, да и не имело под собой причины, но что-то такое было. Не проявляясь внешне — их поведение выглядело безукоризненно, но давило, заставляя нервничать, прислушиваясь к самой себе и определяясь с собственными ощущениями.

Князь Даниил Северов.

Виконт Александр Шуйский.

Рядом с одним я чувствовала себя самой желанной, за которую он готов был сражаться без устали.