Андрей!

      Сашко мою просьбу выполнил, подошел ближе, склонился….

      - Князь Изверев….

      - Здесь нет никакого князя! – отрезал он негромко, но очень твердо. – Нет! – повторил, словно я пыталась спорить и, выпрямившись, отступил от кровати.

       «Здесь нет князя…» - прошептала одними губами. Слезы выступили на глазах, но теперь у них была уже другая причина – растерянность, в которой я безуспешно пыталась найти себя.

      Сглотнув мешавший дышать ком, сквозь влагу посмотрела на Сашко.

      Тот тоже не отводил от меня взгляда…. Одно мгновение…. Второе….

      Он развернулся резко и отошел к узкому окну. Яркий свет четко обрисовал его фигуру. Твердые плечи, которые сейчас выглядели несколько устало, крепкую шею….

      - У меня была горячка? – эта фраза далась легче. Помогла родившаяся в сердце злость. На себя. На него. На….

      - Да, - коротко отозвался он. – Шесть дней беспамятства. Я уже думал….

      Я догадалась, о чем Сашко хотел сказать, но произносить эти слова вслух ему не пришлось. Дверь вновь едва слышно скрипнула, раздались шаги… четкие, уверенные.

      Попыталась приподняться… опять накатило дурнотой, заставив поумерить пыл и позволив увидеть, как Сашко повернулся, элегантно, с легкой снисходительностью, которую только подчеркивала все та же, довольно простая одежда, наметил поклон.

      То ли выдавая благородство своей крови, то ли… подчеркивая его:

      - Князь Рахмат….

      Помня о его зверствах я ожидала увидеть….

      Никого я не ожидала увидеть, даже не представляла, каким он мог быть, и теперь с жадностью рассматривала подошедшего к кровати мужчину.

      Высок, как и многие из горцев. Строен. Не сказать, что широкоплеч, но контраст с узкой талией, которую обрисовывал затягивавший белого сукна черкеску богато выглядевший наборный пояс, был очевиден. Кинжал в золоченных ножнах….

      Лицо тоже было характерным для местных жителей: удлиненное, несколько резковатое. Высокий лоб, который делали еще больше зачесанные назад черные жесткие волосы. Нос с отчетливой горбинкой….

      Его можно было бы назвать весьма привлекательным, если бы не холодный, оценивающий взгляд.

      - Прошу меня простить, что не могу приветствовать вас, как положено… - прерывистым голосом начала я, предпочтя показаться еще более слабой, чем была.

      - Оставьте, графиня, - оборвал он меня, поморщившись. И, словно потеряв ко мне всякий интерес, посмотрел на Сашко. – Я получил ответ от отца твоей подопечной. Он согласен на мои условия.

      Перед глазами было не очень четко, но я молила Заступницу, чтобы не дала мне вновь потеряться в беспомощности, не лишила возможности хоть немного, но узнать о собственном будущем.

      Сегодня она не отказала мне в своей милости:

      - Я – рад, - Сашко не шевельнулся, лишь прищурился, словно взвешивал, насколько можно доверять сказанному князем. – Как только посланник семьи Красиных передаст выкуп, я покину твой дом.

      - Моему слову ты не доверяешь… - вроде как посетовал Рахмат.

      - У твоего слова есть цена, - с явным вызовом бросил Сашко. И даже ухмыльнулся… неприятно так, едва ли не брезгливо.

      Не зная, чего ожидать от Рахмата, я непроизвольно напряглась, благо легкое одеяло скрыло сжатые в ладони кулаки, но князь, вопреки ожиданиям, вдруг расхохотался. Без ярости, скорее - довольно:

      - Рассчитываешь вызвать мой гнев? – смех оборвался так же неожиданно. – Не надейся, - он качнул головой. – Законы гор я не нарушу. – И добавил, уже для меня: - На территории этой усадьбы вы – моя гостья.

      Он вышел неторопливо. Вряд ли ожидал брошенной в спину дерзости, скорее уж, привычные манеры. Пусть и младший, но все равно князь. Здесь все принадлежало ему…. Я – тоже.

      Еще одна мысль, заставлявшая себя жалеть, вспоминая о собственном незавидном положении. И ведь все сама! Каждое решение, приведшее к этой доле, принимала только я, полностью отдавая себе отчет о возможных последствиях….

      Нет, все было не совсем так – о многом я даже не догадывалась, имея смутное представление о чужом для меня мире, но этот фактор был среди тех, которые я оценивала, последовав сюда в поисках мужа.

      - Не корите себя, все не так плохо, - Сашко попытался улыбнуться, но вышло у него криво.

      - Не корю, - шевельнулась я, вновь пытаясь приподняться. Как и у него, получилось плохо, но на этот раз я – справилась. Комната сразу стала чуть больше, позволив оценить и размеры, и обстановку.

      Что ж, с гостьей Рахмат, если и обманул, то не в этом. Добротная мебель, приятная глазу отделка стен, несколько чеканок, одна из которых висела как раз напротив кровати. Танцующая женщина…. Мастер, выбивавший рисунок на металле очень точно передал удивительную пластику скользящей по полу горянки.

      - Несколько дней и все закончится, - Сашко еще раз попытался меня подбодрить.

      Наверное, он действительно так считал….

      - Подайте воды, - попросила я, предпочтя не касаться этой темы. Уж больно была болезненной.

      С просьбой я поторопилась. В комнату вернулась та самая женщина, что склонялась надо мной, когда я пришла в себя, и разговор сам собой прервался.

      Вечер был тихим.

      Амира – старшая сестра Рахмата, ставшая одновременно и сиделкой, и охранницей, устроившись в кресле, вышивала бисером. Изредка бросала на меня короткие взгляды, иногда едва заметно улыбалась… чему-то своему.

      Я – полусидела, откинувшись на высоко поднятые подушки, и то ли дремала, борясь с теснившимися в голове мыслями, то ли думала, не позволяя себе уснуть прежде, чем разберусь с дневными впечатлениями.

      Много ли, мало ли их было, но за каждым – будущее, о котором я могла лишь догадываться, не зная о предстоящем точно.

      Будущее пусть и особой, но все равно пленницы.

      - Зачем так сильно тревожишься? – после очередного моего вздоха поинтересовалась Амира. Отложила вышивку, как-то устало поправила прикрывавший голову белоснежный, как и ее платье, платок. Посмотрела на меня… как когда-то смотрела бабушка. Мудро. Весомо. – Брат слово дал. Отдадут тебя отцу.

      Надо было промолчать – хоть и не видела в ней злобы, но то, что она - чужая, не забывала, а вырвалось, словно стоном из измученной души:

      - Не к отцу мне надо, мужа искать!

      Сказала и… осеклась, прикрыв ладонью рот. Но взгляда не отвела, потому и видела, как Амира чуть заметно качнула головой, потому прикусила губу….

      - Ты что-то знаешь?! – вскинулась я. Забыв о слабости, откинула одеяло и, как была, в одной рубашке, бросилась к ней. Упала на колени рядом с креслом….

      - Встань, неугомонная! – резко произнесла Амира, поднимаясь. Подхватила меня подмышки, довела до кровати. Подтолкнула, чтобы легла обратно. – Горячка вернется, Рахмат не вспомнит, что сестра ему. Накажет.

      - Я должна найти мужа! – присев на самый край, твердо повторила я, не пропустив сказанного ею, но не забывая и о своем.

      Стать мне помощницей Амира не могла – против брата не пойдет, но шанс, что вольно или невольно, но даст подсказку, у меня оставался.

      Прохладный воздух прошелся ознобом по обнаженным рукам, забрался за вырез рубашки, покрыв тело мурашками, но я это едва заметила. Главным были она и… ее глаза. Глаза, в которых не было ничего, кроме… сочувствия.

      - Нет! – я вновь подскочила. Вцепилась в еще влажные после купальни волосы, пошатнулась… с ужасом наблюдая, как Амира медленно опустила голову….

      - У нас говорят, нет его среди живых, - негромко сказала она и отвернулась. Стояла… гордая, полная достоинства, истинная дочь гор…. – Смирись. Для мужчины война всегда впереди женщины. Это – закон, мы должны его принимать.

      Смирись….

      Мне бы зарыдать, упасть на кровать, вжаться лицом в подушку и завыть, но в груди закаменело, покрылось стылым льдом, выбивая из тела остатки тепла.