Догнала я Ивана уже на улице, замешкалась, поправляя шляпку.

      Этот день был ярким. Щедро светило солнце, словно разделяя, выкладывая четкие, категоричные тени. В необычайно высоком небе, на фоне снежных вершин парила птица…. А воздух. Он был свежим и каким-то сытным, наполненным силой и мощью…

      Еще вчера я не понимала, как можно любить этот суровый край, сегодня же точно знала, что покинув, буду тосковать….

      - Ничего не забыла? – вывел меня из задумчивости голос Струпынина.

      - Что-то не так? – насторожилась я. Слышался в его словах надрыв….

      Или мне просто казалось?

      - Не лучшая это затея, - неожиданно остановился он. Оглянулся….

      Я тоже посмотрела на гостиницу, от которой мы отошли уже достаточно далеко. Под крытым навесом кто-то стоял, но не разглядеть.

      - Ты считаешь, что Люсинда могла… - я замолчала, подбирая слово.

      - Продать нас? – помог он мне. Посмотрел, неприятно усмехнувшись. – Тут ведь дело не в том: могла или нет. Их ведь нужно еще найти, тех, кому продать. Видел я ее ночью, у Макара она была. Не удивлюсь, если и в Киржич за ним кинется.

      Я отвела взгляд, чувствуя, как огнем обожгло щеки. Сколько всего было, какие только разговоры не вели, а тут – смутилась. И ведь не имела никакого права, ни судить, ни осуждать, но….

      - Ты думаешь, чего она так обрадовалась, когда узнала в тебе невесту Андрея, - Иван словно и не заметил, как я стушевалась. – Князя-то она могла только ублажать, а тут мужик молодой, справный, да еще и холостой.

      - Как ублажать? – не поняла я.- А ребенок?

      - Что ребенок? – не понял меня Ивана, но тут же поморщился: - Ты меня разочаровала…. – Задавать следующий вопрос не пришлось, ответил сам: - Скинула она, к местной бабке ходила. Ребенка Якова скинула. А то, что головы не поднимает, так высек он ее плетью, когда узнал. И продолжает время от времени сечь, когда на других засматривается.

      - Святая Заступница! – прикрыла я лицо ладонями. В глазах стояли слезы…. – Да как же можно….

      - Наивная ты еще, - вздохнул Иван, когда я опустила руки.

       Посмотрел на проходившую мимо женщину. Я проследила за его взглядом….

      Шла та тяжело, хоть на лицо еще и не старая. Темное платье было грубым, голова покрыта черным платком….

      - Ты ведь не просто так мне все это рассказал? – продолжая наблюдать за уходившей все дальше горянкой, спросила я.

      - Не просто так, - Иван подошел ближе, чуть согнул руку, предлагая опереться. Когда я качнула головой – разговор был мне очень неприятен, накладывая отпечаток и на все остальное, пошел вперед.

      - Иван… - поспешила я следом.

      - Ты слишком добрая, - как только поравнялась, произнес жестко. Голос холодный, чужой. – И других по себе меряешь. В чем-то – находчивая, но того, что перед глазами – не видишь. Вот это – плохо.

      - Ты потому и боишься меня отпускать? - мысленно извинилась я за то, как о нем подумала.

      - И поэтому тоже, - буркнул он. – Вернуться бы тебе к графу, но там проще не будет… - выдохнул едва ли не зло.

      - Иван! – теперь уже остановилась я, успев дернуть Ивана за рукав. – Ведь что-то случилось? Что-то с Аленой?! – сглотнула, глядя, как мрачнеет его лицо. – С Владом?!

      - С детьми все хорошо, - не то успокоил, не то попытался отвязаться он от меня.

      - Тебя что, Макар задел? – попыталась я найти другую причину дурного настроения Ивана. – Ну… то, что он с Люсиндой? – едва ли не заикаясь, объяснила, отвечая на вопросительный взгляд Струпынина.

      - Да нет мне никакого дела до Макара, - вздохнул он. – А уж до Люсинды – тем более.

      - Тогда я уже ничего не понимаю! – воскликнула я.

      - И не надо тебе пока понимать, - уже не столь грубо, сколько… рассеянно, оборвал он меня. И зашагал… широко, стремительно.

      Пришлось опять догонять:

      - А почему Яков назвал себя лучшим врагом? – решила я зайти с другой стороны. Натянутость обеда не отпускала, требуя разобраться в том, чему стала свидетелем.

      Он сделал еще несколько шагов, и, словно лишь теперь заметив, что я едва ли не бегу за ним, пошел медленнее:

      - Контрабандистом он был. Полк наш хоть и не стражи, но приграничный, потому и помогали.

      - Контрабандистом? – переспросила, пытаясь представить, как Яков… тот огромный Яков, которого я знала, пробирается по горным тропам.

      - Тогда он был худым и жилистым, - мягче, чем до этого, усмехнулся Иван. – Сколько раз его пытались поймать…. Уходил, как заговоренный. Чутье у него было. Дошло до того, что стало делом чести. Даже пари заключали.

      - И поймали? – поторопила я, когда он вновь замолчал. Торговая площадь была совсем рядом, а дослушать хотелось.

      - Нет, не поймали, - хмыкнул Иван… задорно. Но была в этой задорности скрытая грусть…. – Та осень была необычной. В долине еще совсем лето, а выше уже лег снег.

      Он затих… на лице камнем застыла маска….

      Я уже решила, что не стоит бередить прошлое, раз оно столь болезненно, когда Иван продолжил:

      - В тот год один из младших княжичей входил в возраст, показывал свою удаль. То отару угонит, то набег устроит, да баб и детишек на продажу сведет.

      - Наших? – уточнила я, не давая ему вновь уйти вглубь себя.

      - Наших, - кивнул он. Прикрыл меня собой от ватаги мальчишек, которые неслись, не разбирая дороги. Две огромные псины, которые бежали рядом, были лохматыми, палевые с сединой. – Когда с заставы прислали вестника, только-только светать начало. Отряд княжича перешел границу ночью, вырезали караван. Забрали товар, кого увели с собой неизвестно, знали только, что обоз был большим, торговым.

      - Матушка Заступница… - не сдержалась я.

      - Спокойно здесь никогда не было, - подтвердил Иван мои мысли. - Двое суток мы их гнали. Нескольких своих потеряли – конными сорвались в пропасть….

      - Мамочки! – я опять закрыла рот ладонью, чтобы приглушить крик.

      - У тех лошадки к осторожности привычные, как горные козлы на любом пятачке мостятся, а нашим воля нужна, простор…. – Иван словно и не заметил моего ужаса, настолько был далеко…. – Но удача в тот раз оказалась не на их стороне. Следопыт с нами был. Хороший следопыт. И маг. Вот они-то и вывели нас, да прямо на стоянку. Взяли тепленькими, не ждали.

      - А Яков? – Сердце у меня билось где-то в горле, но я, хоть и хрипло, сумела задать свой вопрос.

      - А Яков оказался среди пленных. Когда брали, сопротивлялся сильно, едва живым пленили. Почему не бросили, сказать трудно, видно рассчитывали, что оклемается и тайники свои выдаст, вот и тащили. А чтоб не сдох раньше, молодку к нему приставили, ухаживать. Анастасию…. Стасеньку….

      - Твою жену? – выдохнула я, только теперь осознав, о чем именно мне сейчас рассказывал Иван.

      Не о Якове – враге, ставшем другом, о женщине, которую он любил.

      Окна лавки были широко раскрыты, солнце заливало лежавшие на полках рулоны ткани, стирая их цвета….

      - Вы пришли? – не то удивленно, но то разочаровано спросил седовласый мужчина, когда я вошла внутрь, несколько растерянно остановившись на пороге.

      Вчера все казалось ясным и понятным, сегодня….

      Рассказ Ивана изменил все вокруг, сделав его более близким и оттого острым, болезненным.

      - Да! – коротко ответила я, решительно проходя внутрь. Разбитая на полосы комната была большой, но сейчас воспринималась клеткой, в которой я оказалась.

      - Сейчас принесу, - встал он со стула за стойкой, направился к двери, которую я заметила еще в прошлое свое посещение. – Вы пока посмотрите, - не оборачиваясь, бросил он. – Все знают, у меня хорошие ткани.

      - Спасибо, посмотрю, - откликнулась я, замерев на полпути.

      Иван остался на улице, заговорив о чем-то с устроившимся на улице сапожником. Где находился Макар, я не знала, но Струпынин уверил, что тоже где-то поблизости.