Я быстро поднялась по лестнице и свернула к своей двери. В одном Андрей прав: мне лучше съехать. Если раньше я упрямо охраняла свои границы, то теперь, когда Десмодов испугал меня настолько, что внутри все сжималось при одной мысли о вампире, я была готова бежать без оглядки, лишь бы снизить шансы встретиться с ним еще раз. Одежду можно купить, да и вещи много для меня не значат, но оружие и боеприпасы нужны позарез.

Кобуру и рубашку я сложила в пакет, найденный на кухне Андрея, и сейчас переложила его в другую руку, перед тем, как отпереть дверь.

Да только замок уже был открыт. Я застыла, мышцы превращались в камень. Замок не просто открыт, похоже, он взломан.

Я заглянула в легкий полумрак прихожей – во всем доме были задернуты шторы. На полу валялся мой пистолет – тот самый, что забрал Десмодов. Или это оружие Эмиля?.. У него ведь такой же…

– Эмиль? – слабо, одними губами позвала я, не решаясь войти.

Потом сделала шаг вперед и щелкнула выключателем. Прихожую залил яркий свет, и я забыла вдохнуть: пол был вымазан кровью. Широкие мазки, капли, отпечатки ладоней… Этот отпечаток я узнаю из тысячи. Отпечаток руки Эмиля. Из квартиры так несло кровью, словно там кого-то убили.

Я сглотнула, и тихо вошла в прихожую, аккуратно поставив пакет на пол – лишь бы не зашелестел. Присела среди луж крови и подобрала пистолет. Он знакомо лег в ладонь, тяжело и весомо… Не вставая с корточек, я выщелкнула обойму – пуста наполовину. Из него стреляли.

Надо проверить, что в комнатах, на кухне… Он где-то здесь.

– Эмиль? – снова выдохнула я, заглядывая в кухню, которая была ближе всего. Чисто.

Я пошла по комнатам, а потом остановилась. Шорох… Я резко дернула головой в его направлении и прокралась обратно. Пальцы леденели от ужаса – я не знала, что увижу, а неизвестность пугает сильнее всего.

Шорох шел из ванной. Сквозь приоткрытую дверь я видела только густую темноту, и когда подошла почти вплотную, меня пронзила мысль: а что если Десмодов там? Он ведь где-то пытал своих жертв… Может быть, в их домах, и сейчас он у меня?..

Спокойно.

Он не мог меня вычислить. С Касьяновым я не связана, телефон Андрея он не забрал. Вампир не мог прийти. Он видел меня в доме, но не знает, кто я.

Но пистолет от страха вдруг показался тяжелее обычного. Преодолевая слабость в запястьях, я подняла его, поддержала ведущую руку второй, и смело шагнула вперед.

Стало видно очертания внутри – свет, хоть и рассеянный, попадал в ванную из коридора. В дальнем углу я различила крупный силуэт – Эмиль забился туда, припав к полу. Чуя присутствие, он повернулся и ощерился, показав крупные клыки. Их окружали не менее опасные зубы, влажные от слюны и оттого блестящие даже в полумраке.

Выражения лица я не видела, но эта тяжелая, невыносимая вонь крови сказала всё.

Эмиль, как любой смертельно раненый зверь, вернулся домой умирать.

Глава 31

– Эмиль? – неуверенно позвала я.

Он поднял голову выше, реагируя на звук… На мой голос?

Я сама подсказала направление для атаки.

Пока я не появилась в проеме, он полулежал в дальнем углу, живой, но в забытьи. Теперь он пытался подняться, неуклюже схватившись за стену. Из открытого рта что-то капало: кровь, слюна или хлопья пены. А может быть, все вместе.

Хриплое клокочущее дыхание отражалось от кафельных стен.

Он же не в себе…

Двигался Эмиль медленно, словно принюхивался к окружающему пространству, и моя рука дрогнула. Он очень-очень ранен… Эмиль утратил рассудок и теперь больше животное, чем человек.

В этом состоянии они жрут, пока не утолят жажду. После этого и появляются жертвы вампиров.

Лучше бы я зашла в клетку ко льву, чем в свою ванную. Результат такой же, только лев убьет быстрее.

– Эмиль… – голос задрожал. – Ты слышишь?

Он не ответил, ворочаясь в углу на какой-то окровавленной тряпке. Это не одежда – что-то большое. Слышал, но не нападал. Может, все не так плохо?

Не решаясь опустить оружие, локтем я осторожно толкнула дверь, открывая шире. Свет хлынул в ванную, и Эмиль опустил голову – спрятал глаза.

Да тут все в крови… Одет так же, как на берегу реки, где я его видела вчера. Только пиджак пропал, а бежевые брюки испачканы. Рваная сорочка залита сверху донизу, словно кровь хлестала откуда-то сверху… Он что, кого-то сожрал? Эти широкие алые потеки были свежими.

Я не сразу рассмотрела огнестрельные ранения на груди – два или три. На полу кровавые лужи, он хрипел на каждом вдохе – его недавно рвало кровью.

А потом Эмиль наклонился ниже, и я заметила выходные отверстия на затылке. Волосы, красные от крови, слиплись в кровавую кашу.

Запястье свело от резкой боли – пистолет тянуло вниз под собственной тяжестью, а руки внезапно задрожали.

Я не ошиблась: он смертельно ранен. И либо так слаб, что уже не может перегрызть мне горло, либо… Не знаю, что.

– Эмиль, дорогой… – пробормотала я. – Ты меня слышишь или нет?

И чего я хотела добиться?

Я боялась дышать рядом с ним, боялась двигаться, чтобы не спровоцировать атаку. Оставаться нельзя, но я застыла, глядя на него. В сердце, как холодная змея, медленно вползал ужас. Эмиль умирал, и я никак не могла в это поверить.

Только не так. Не в моей ванной, в луже крови, которую он выблевал вместе с ошметками внутренностей. Но тяжелый запах настоящей смерти говорил об обратном: такой конец – удел всех хищников.

– Я позвоню Феликсу, – прошептала я, на случай, если он понимает. – Тебе же просто нужна кровь… Все будет нормально.

Нужно опустить оружие и достать телефон. Я постаралась сделать это плавно, в любую секунду ожидая нападения. Но его пугал свет – Эмиль даже не смотрел на меня. Он отвернулся, возясь в углу, и хрипло тяжело дышал.

Я полезла за телефоном и робкая надежда сменилась полной безнадегой. На своей шкуре я поняла, что «упало сердце» – не пустые слова. Разбитый телефон остался в квартире Андрея.

А городской мне давно отключили.

Телефон должен быть у Эмиля. Если хочу помочь, придется обшарить его карманы.

– Эмиль… Ты слышишь? Мне нужно подойти.

Приближалась я осторожно, выставив перед собой свободную руку. Это инстинкт защищать уязвимое место. Если бросится – дам предплечье, а потом пистолет к виску или под челюсть… Теперь от стен отражалось и мое дыхание – тихое и испуганное. Под кроссовками противно хлюпало. Засыхающая кровь – не то же самое, что вода, к ней липнут подошвы.

Если бы он сказал хоть слово, дал понять, что в себе, было бы не так страшно. Но Эмиль скорчился в своем углу, повернувшись спиной к двери.

Я опустилась рядом на корточки. Вблизи стал ощутим запах пороховой гари.

– Эмиль, – я протянула руку, коснулась спины. – Это я.

Собираюсь подергать за хвост раненого льва... Я сглотнула, чувствуя, как заходится пульс.

Но Эмиль не реагировал, и я аккуратно полезла в липкий карман брюк. Правый оказался пустым. С левым сложнее – боком он прижался к стене.

Уже смелее я взяла его за плечо, пытаясь повернуть к себе лицом. Он давно бы бросился, если бы хотел. Наощупь мышцы были затвердевшими, потом расслабились, по ним прошла дрожь, и они напряглись вновь – нехороший признак. Он как будто на пороге агонии.

Опираясь на стену, я наклонилась и как смогла, просунула пальцы в правый карман – ничего. Черт.

Надо найти, откуда позвонить – его придется оставить одного.

– Эмиль, – позвала я, надеясь, что он все-таки ответит, и вслушалась в поверхностное дыхание. – Ты потерпишь?

Должен, если не бросился сразу. Может, у него поврежден язык или голосовые связки, вот и не отвечает. Надо проверить...

Я просунула ладонь между холодным кафелем и щекой, попыталась повернуть голову к себе, но он захрипел и не дался.

Бесполезно – ему не нравится свет.

И мне не показалось – два огнестрельных ранения в голову ставили в сомнениях точку. Я бережно расстегнула пуговицы и заглянула под рубашку. Ткань отстала от ран – огнестрельных и ножевых вперемешку. Такое я видела на трупах, которые мы находили за городом.