— Задержи дыхание, — прохрипел он, снова получая порцию обжигающего легкие и носоглотку яда.

Неожиданно Тилья вскрикнула. Советник дернулся, и вдруг:

— Готово! Уходим!

Проваливаясь в блаженную черноту, лорд Яррант все же успел послать мысленный импульс на активатор.

Лорд Сатем Яррант открыл глаза и осмотрелся. Увиденное его порадовало. Куда как приятнее вместо белых стен медицинского блока в «Уроборосе», видеть привычную спальню. Зашторенное окно не пропускало свет, но советник знал, что за ним ночь. Стрекотали цикады и занавески тихонько шевелил ветерок, донося ночную прохладу, напоенную цветами. Весна была в самом разгаре.

Взгляд советника поискал что-то, он даже поднатужился и тихонько сел. Он на удивление прекрасно себя чувствовал. А ведь его пугали, что восстановление затянется и не обойдется без последствий. Но было и кое-что еще. Он ощутил, что к нему возвращается магия. Немыслимо. Невероятно. Даже Октябрь Эллэ воздержался от прогнозов, советуя сначала прийти в себя, а затем уже думать о магии. Но именно о магии советник сейчас и думал.

О магии и о той, с которой они связаны.

Странное дело! Магия для него вроде как исчезла, но их связь с Тилирио Нэппингтон и их чувства остались, только стали еще крепче.

Тилья спала, неловко устроившись на кресле. Ночь выдалась душной и, девушка не пыталась привычно свернуться клубочком, точно рыжая кошка. Наоборот. Ее голова с водопадом мерцающих в темноте локонов свесилась на бок, коротенькая маечка обнажала острое плечико, а одна нога оказалась фривольно отведена в сторону и свисала с подлокотника. Такая поза невероятно взволновал советника, даже тени стали ощущаться отчетливее.

Сатем немного напряг зрение, и о чудо! Понял, что снова способен видеть в темноте. Пусть не как раньше, когда он был полноценным магом, но и не как простой человек.

Рот Тильи был немного приоткрыт, и ему до жути захотелось поцеловать ее пухлую нижнюю губку. Он невольно заерзал на постели, чувствуя, как мгновенно заводится. Жаль, что любимая так далеко. Что она, вообще, делает в кресле, а не в его постели, возмутился советник.

Судя по всему, Тилья читала, да так и уснула. Некогда зажатая в руках книга, валялась рядом на полу, и вопреки обыкновению, это оказался не учебник.

— «Мой темный-претемный властелин», — прочитал советник, слегка напрягая зрение, и снисходительно хмыкнул.

Обычный женский роман. Надо же! Ничто человеческое юной врачевательнице не чуждо. Мысль дотянуться до нее не оставляла, потребность оказаться ближе вылилась в то, что две тоненькие тени все же сформировались и потянулись к ней. И тут советника осенила совсем уж несвойственная умирающим больным идея. Тени тут же окрепли, стали послушнее, Сатем перестал напрягаться, чтобы ими управлять. Они коснулись голени девушки, погладили. Поползли выше, даря ласку.

Аппетитный ротик приоткрылся шире, мелькнул розовый язык, и советник ощутил такую жажду жизни, что впору подскочить с постели, одним рывком срывая повязки, туго охватывающие торс и всю левую сторону груди. Его тени не сдерживались.

— Ах, Сатем... — шепнула Тилья, выгибаясь в ответ на его изысканную ласку. И тут же возмущенно вскрикнула совсем иным тоном: — Сатем!

Тилья

Сон был чудесный. В нем сюжет прочитанной книги смешивался с фантазиями и воспоминаниями, а ощущения были столь реальными что я тихо всхлипнула от острого удовольствия.

Я проснулась и поняла, что это и вовсе не сон, это Сатем вытворяет невесть что, в то время, когда ему даже шевелиться не рекомендуется, не то что пользоваться магией. Точнее делать попытки с магией у него все плохо. Было. До этого момента. А теперь, кажется, дала пошли лучше.

Бесы, как же приятно!

Я кратко возмутилась, но не смогла заставить себя пошевелиться, лишь закусила губу, чувствуя, как наслаждение собирается тугим комком внизу живота. Тени действовали так же уверенно, как и раньше. Нет. Гораздо более напористо и нагло упругими движениями лаская меня. И мне это нравится, безумно нравится.

— Сними майку, — попросил советник, и я послушалась беспрекословно, представ пред ним с обнаженной грудью.

Чувство приятной неловкости возбуждало еще сильнее. Советник смотрел на меня, не отводя взгляда. Жадно, страстно, собственнически. Он совершенно не казался больным или слабым, он был тем самым мужчиной, который сводил меня с ума.

— А теперь закинь вторую ногу на другой подлокотник.

Чуть помедлив, я и это сделала, поддерживая интимную игру, которая заводила неимоверно, заставляла позабыть обо всех правилах. Откинулась назад, выгибаясь, открываясь еще сильнее. Тени ласкали мою грудь и бедра, касались моих губ, проникали под тонкую полоску пижамных шортиков. Я в свою очередь не отводила взгляда от советника. Глаза в глаза. Испытывая невероятную потребность подойти ближе. Жаль, что нельзя тревожить его рану. Я это и сама знаю.

Дальше времени для мыслей не осталось, бедра напряглись, голени стиснули подлокотники кресла, пальцы поджались. Ничем не приглушенный стон удовольствия вырвался из моей груди, и только потом я испугалась, что кто-нибудь может услышать.

— Иди ко мне! Немедленно!

— Но ведь... — попробовала возразить я, но осеклась, стоило столкнуться с ним взглядом.

Я поняла, он во мне сейчас нуждается так же остро, как и я в нем. И это не просто физиологическая потребность. Через миг я оказалась в его объятиях, прижимаясь всем телом. Бинты мешали контакту кожа к коже, но, к сожалению, пока ничего не поделать, слишком серьезные раны получил советник. Невольно вспомнила, как резала камень, сразу точно зуб от холода заныло правое запястье. Ужасное ощущение, не завидую я Верду. Друид, который использует теневые клинки просто обречено на мучения. Все остальное, что касается магии теней дается мне намного легче. Особенно врачевание. Октябрь Эллэ не устает восхищаться этим моим умением и учит меня его использовать. К счастью, для этого ему самому не нужно обладать таким же, достаточно опыта. Именно я смогла сделать так, чтобы любимый выжил. Если бы не магия теней и мой дар врачевания, устранить последствия отравления ядовитыми миазмами было бы невозможно.

— Не плачь, Тилья, родная, девочка моя. Мы поженимся, как только я встану на ноги, — советник гладил меня по голове и плечам, осыпал поцелуями.

Я только сейчас поняла, что слезы сами текут из глаз. Слишком жива оказалась представшая в воображении картина и то чувство необратимой потери.

— Уже все хорошо, я выкарабкался и все благодаря тебе. Ты совершила подвиг, на который ни один человек будь он лла’эно или нет, не способен.

— Это ты сделал подвиг, а я всего лишь спасла любимого мужчину, без которого жить не смогу. То есть ты действовал из соображений долга, когда уничтожил кровавый источник и жившего в нем демона. Я же поступила так из корысти.

Я снова обняла его и прижалась на миг к губам, а затем, повозившись, уютно устроилась со стороны здорового бока, вдыхая запах любимого и чувствуя себя невероятно счастливой.

Сатем тихонько рассмеялся, насколько позволяли повязка, рана и сломанные ребра под ней. Выбрал темную прядку моих волос, покрутил ее с интересом рассматривая, а потом пощекотал мне нос. Я в свою очередь уставилась на его непривычно короткие черные волосы. И вдруг задумалась, а может цвет волос у советника был тоже другим, ведь глаза у него светлые. Недолго думая, озвучила вопрос.

— Ты права, — с серьезным видом согласился любимый. — Раньше я был рыжим, почти как ты, и конопатым.

Несколько мгновений он оставался серьезным, а потом снова засмеялся, получив от меня шуточный шлепок.

— Нет, Тиль. Я всегда был неотразимым сероглазым брюнетом.

Я снова его шлепнула, а потом он вдруг с несвойственно для больных бодростью оказался сверху и время игр закончилось.