Кассандра слегка поклонилась.

Тилья снова зевнула, вслед за ней и я.

– Давайте ложиться, завтра первый учебный день. Льяра, я повесила твою форму в гладильный шкаф, будет готова к утру.

– Ой! Я про нее совсем запамятовала! Спасибо.

– Что бы ты без меня делала? – беззлобно поддела подруга.

– Считай, я теперь твоя должница.

Тонкий пальчик с розовым ноготком указал на меня, подтверждая уговор.

После всех необходимых процедур, ознаменовавших окончание долгого и непростого дня, мы наконец улеглись. Кэс показала, как обращаться с грибами-светильниками, и погасила свет. Я еще некоторое время боролась с желанием вытащить из сейфа плюшевого волка, но как-то постеснялась. Вдруг девчонки засмеют?

Но оказалось, на этом сюрпризы не закончились.

Едва веки смежила блаженная дремота, раздался тихий стук в дверь.

– Кто там? – мы переглянулись.

Нам никто не ответил, но и стук не повторился.

Я встала и тихонько прокралась к двери, включая эмпатию. Судя по всему, или снаружи действительно никого не было, или этот кто-то очень хорошо маскировался, так что я не могла его почувствовать.

– Льяра, – предупреждающе прозвучал голос Тильи.

– Погоди! – это уже Кэс, и я едва не взвизгнула, когда с потолка спустились похожие на тонких змеек лианы. – Не бойся. Если там кто-то нехороший, они его спеленают, и у нас будет время позвать на помощь.

– Скажи, и как тебя угораздило попасть в группу неопределившихся? – повернулась я к ней.

– Во мне еще оставалась надежда, что я оборотник.

Я так и не поняла, она это сказала всерьез или шутя?

– Так. Открываю.

Сердце бешено колотилось, не то от страха, не то от волнения, когда я медленно, миллиметр за миллиметром, отворяла створку, готовая в любой момент захлопнуть ее обратно. Каково же было мое удивление, когда за дверью оказалась стопка книг, перевязанная бирюзовым шнурком.

Мои учебники!

Сверху лежал странный цветок такого же цвета. Плотные лепестки по форме напоминали кошачий коготь.

Под цветком обнаружился белый прямоугольник записки.

Надеюсь, сможешь простить, о большем не прошу.

P. S. Они напоминают мне цвет твоих глаз.

Воровато обернувшись на девчонок, я выглянула в коридор. Там по-прежнему тускло светились грибы-бра – и никого. Я спрятала записку, сунув ее между страниц верхнего учебника, и подняла стопку с пола.

– Льяра, что там?

– Кто-то принес мои книги.

– Кэсси?

– Верд?

Предположения прозвучали едва ли не хором. Тут девочки увидели цветок.

– Ого! Это точно не мой брат.

Кассандра встала с кровати и подошла ко мне.

– Можно? – спросила она, прежде чем прикоснуться, и я кивнула. Поднеся цветок ближе к свету, Кассандра сделала гриб-лампу поярче и вынесла вердикт: – Верд.

– На нем так и написано? – не сдержалась я от легкого сарказма.

– Это когти арр’тхэллэ, или стронгилодон. Лиана, которая растет в чаще.

– Арр’тхэллэ? – слово показалось мне смутно знакомым, будто что-то из прошлого, но я не стала переспрашивать, чтобы меня не сочли невежей. Сама разберусь. В конце концов, я теперь знаю, где здесь библиотека.

– Льяра, меня разрывают противоречивые чувства, и если бы не обстоятельства, я бы даже посчитала этот поступок милым и романтичным…

Я неопределенно повела плечами и предложила:

– Давайте спать.

Пока ощущениями делиться не хотелось.

В конце концов, цветок и правда красивый, хоть и странный. Будет жалко, если он завянет. Я молча взяла из шкафчика чашку, зашла в ванную и плеснула воды.

Не могу сказать, что я простила Теневого волка или стала меньше его опасаться, но на душе теперь было чуточку легче.

И, да!

Я точно не желаю смерти Верду Аллакири.

Верд

Ханимус нервничал, как не нервничал даже во время Дня открытых порталов, когда ему на стол одно за одним падали донесения о культистах в окрестностях. На том же столе сейчас белым пятном выделялся листок, где я кратко описал ситуацию. Его копия, сложенная вчетверо, жгла кожу через нагрудный карман моей форменной рубашки. Если мне грозит ссылка, я буду жалеть лишь об одном: что не смогу и дальше приносить пользу Империи. Если меня казнят… Что ж, хотя бы недолго я чувствовал себя нужным. Надеюсь, ребятам повезет с новым командиром. Хорошо бы вместо меня назначили Райда Элле, мой зам давно заслужил повышения.

Минуты ожидания тянулись бесконечно. За это время я успел сотню раз смириться со своей участью и столько же – найти себе оправдание.

Наконец дверь отворилась, и вошла леди Оэльрио вместе с лордом Сатемом Яррантом.

Я искренне порадовался, что вчера она была одета по-другому. Будь на ней, как сейчас, форма Академии, вряд ли Ханимус успел бы ее уберечь.

На мгновение наши взгляды скрестились, и меня обдало холодом. Вчерашний поступок предстал в ином свете. Зачем эта записка? Цветок, ради которого я, расходуя остатки сил, прыгнул тенями на самую южную точку границы с Арендоллом и едва сумел вернуться? Придурок и позер! Достаточно было просто попросить кого-то из парней передать ей книги.

То, что вечером казалось правильным и искренним, теперь мнилось глупостью.

Если не безумием.

Впрочем, сейчас все решится.

– Лорд Яррант, Оэльрио.

Ханимус Каррэ поднялся навстречу, приглашающим жестом указывая на уютные кресла с высокими спинками. Его рука осторожно подтянула мой рапорт к себе. Пальцы прижали листок к столешнице.

Коротко поклонившись старшему по званию, как предписывал устав, я замер в прежней позе: руки по швам, ноги на ширине плеч, взгляд прямо и в никуда. Хотя вот с этим явно сегодня проблемы. Я то и дело косился на вошедших.

Что-то казалось неправильным.

Теневой маг не выглядел разгневанным, он коротко окинул меня привычным одобрительным взглядом и снова обратил его на Ханимуса, усаживаясь в кресло. Его дочь, проигнорировав предложение, осталась стоять подле отца, старательно изображая равнодушие. Но от меня не укрылось, как она украдкой поглядывает в мою сторону. В ее глазах не отражалось ни ненависти, ни презрения, ни желания мне отомстить. Лишь легкое недоверие и как будто обида.

Не могу сказать, что меня это расстроило, хотя и настораживало. Не хотелось бы лелеять ложных надежд, это может плохо закончиться.

Сейчас я чувствовал себя отдохнувшим, да и соображал не в пример яснее, чем вчера.

И да!

Мне не хотелось ничего менять.

Я не хочу в ссылку!

Не хочу, чтобы меня казнили как преступника. Я всегда думал, что погибну на службе, но не с позором, а с честью…

Как-то не вовремя я дал волю мыслям, которые до сих пор загонял в дальний угол: «Что, Верд, признался? Тебе легче?»

И все же ничего не могу с собой поделать. Жажда жизни именно сейчас стала просто непереносимой.

Жаль, что у меня не было времени, чтобы спокойно поговорить с леди Оэльрио. Извиниться по-настоящему. Объяснить. Не хочу, чтобы она считала меня чудовищем. Показать, что я и мой зверь – разные… Почему-то именно это сейчас казалось самым важным.

Я вдруг осознал, что уже некоторое время смотрю прямо в бирюзовые глаза, будто пытаясь взглядом выразить, все что у меня на душе.

Внезапно они сузились и… леди Оэльрио показала мне язык!

От неожиданности я поперхнулся и самым глупым образом закашлялся.

– Что с вами, Верд?

Жестами показал «все нормально», но никак не мог сдержаться.

– Выпей! – Ханимус протянул мне стакан воды.

Я взял, расплескивая на форму и на ковер щедро налитую влагу. Ну и, скажите на милость, как это мне поможет? Разве что захлебнусь окончательно и не буду дальше позориться? Интересно, этот поступок можно приравнять к трусливому бегству от собственной незавидной участи?

«Верд, ты и тут облажался!»