– Леди, мне придется вас ненадолго усыпить.

Вежливо. Холодно. Отстраненно. Хотя, может, я просто еще не привыкла к другим докторам?

Уснула я раньше, чем додумала эту мысль, а когда проснулась в палате, отца рядом уже не было. Зато на кресле в углу снова был мой «любимый» проректор Пай, который с недовольным выражением лица передал мне записку. Наверняка прочитал!

Узнаваемый ровный почерк отца гласил:

Элья, все прошло хорошо. Пока ты ничего не почувствуешь, но со временем заметишь прирост потенциала. Возможны и резкие скачки. Обо всех изменениях сообщай ректору Ханимусу лично и не волнуйся, он за тобой присмотрит.

Прости, что вынужден был снова тебя покинуть, но мне нужна пара часов отдыха перед работой. Всегда держи амулет вызова при себе. Кстати, где он? Почему на тебе его нет?

Люблю тебя. Папа

P. S. Тебя зачислили в группу оборотников, я сильно удивлен!

Сказать, что я была ошарашена, это ничего не сказать. Из состояния прострации вывел голос Кариса Пая:

– Оэльрио, я понимаю, что мы слегка не поладили, и прошу за это прощения. Но, надеюсь, ты поймешь. А сейчас у меня не так много времени и масса дел, требующих внимания. Пойдем, я провожу тебя в твою комнату, если ты не против. Хотя, у нас здесь сложно заблудиться.

Я криво усмехнулась, не отводя от Пая глаз.

– Конечно. Я все понимаю, проректор Карис. Мне тоже совершенно не хочется вас задерживать. Даже более. Я бы с радостью добралась до своей комнаты самостоятельно. – Стрелки часов на стене показывали почти семь. Великая Мать! Уже вечер? Я провела здесь больше четырех часов! – На ужин я уже опоздала? Может, тогда вы сопроводите меня в библиотеку, а путь в свою комнату как-нибудь найду сама?

На удивление проректор сразу согласился.

Верд

Верду Аллакири снился странный сон.

Теневым волком Раал’гаром он рыскал в Чаще, силясь что-то найти. Что именно, он не знал, но тоска сжимала звериное сердце, гнала вперед, не давая покоя. Мелькали мимо стволы деревьев, поодаль проносились тени, не рискуя приблизиться. Он и сам был им подобен, летел быстрее ветра, едва касаясь лапами прелой листвы. Порой, наполненную шорохами ночь разрывал резкий крик ночной птицы, но зверю не было до этого дела.

Волк-реликт резко остановился. Принюхался, шумно втягивая ноздрями воздух. Вычленил из сотни запахов что-то знакомое, и мощная лобастая голова повернулась, меняя направление. Снова бросился вперед, и вскоре выскочил на опушку.

Большая поляна заканчивалась обрывом, прямо над краем которого висела огромная оранжевая луна. На ее фоне четко выделялась хрупкая фигурка. Обоняние ласкал тот самый запах, а следом пришло осознание – поиск окончен.

Раал’гар медленно приблизился.

Что-то почувствовав, девушка резко обернулась, и волк столкнулся со взглядом огромных необычного бирюзового цвета глаз. Они до краев были наполнены страхом. Зверь остановился, он не хотел пугать. Тут в лицо девушке ударил порыв ветра, и она пошатнулась. Тревожно заскулив, волк припал на брюхо, и осторожно пополз, всем видом демонстрируя добрые намерения. Нужно скорее увести ее от края, там опасно, неужели она не понимает?

Раал’гар не успел.

Девушка повернулась.

Шаг.

Взметнулись шелковой волной темные волосы.

Сделав мощный рывок, волк прыгнул следом.

Верд подскочил на кровати, будто задохнувшись, и тут же плюхнулся назад: «Сколько я проспал?»

Впрочем, это было жизненно необходимо после стольких суток в поле. Он уже и не мог сосчитать количество оборотов, но это точно больше чем допустимо: «Главное, все не зря, и День открытых порталов прошел относительно спокойно». Его отряду удалось сорвать планы культистов, и лишь однажды их едва не постигла неудача.

Нападение на группу неопределившихся было полно странностей. Кто-то оглушил инструктора и снял защитный барьер, отгораживающий клочок Чащи, подготовленный для испытаний. Вдобавок сумел натравить на учеников зверей, среди которых затесался волк-реликт – Раал’гар. Великая Мать, как это вообще возможно? В Академии учили, что лишь очень сильный друид способен с подобными хотя бы просто говорить, а уж чтобы подчинять – неслыханное дело! Теперь Раал’гара было жаль, но в тот момент он убил его без раздумий. На всякий случай он распорядился прихватить труп – пусть маги академии разбираются что к чему.

Верд отер ладонями лицо, прогоняя дремоту. Да, успеть удалось только чудом. Никогда раньше он так быстро тенями не ходил.

Перед глазами будто наяву встала картина.

Теневой волк посмотрел на руку, испачканную кровью, и выругался: «Девчонка ранена, а я сразу и не понял. Решил, дурак, что это банальная истерика».

Кровь принадлежит ей, без сомнений. Обостренное до предела чутье не обманывало, хотя за день было пролито немало.

Отчего же эта девушка вдруг показалась знакомой? Верд пристально посмотрел ей вслед и поморщился, реальность будто раздвоилась – верный признак того, что давно пора отдохнуть. В этот момент девушка обернулась, и в ее глазах что-то мелькнуло. Боль вперемешку с обидой?

Пожалуй, стоило быть внимательнее, на истеричку она и впрямь непохожа. Лишь титаническое усилие воли позволило прогнать накатившую от едва сдерживаемого оборота дурноту. В голове слегка прояснилось, и Верд непроизвольно восстановил в памяти увиденное в первое мгновение, после того как оказался здесь.

Раненый, рядом на земле девушки. Вокруг них парни, напуганные так, что их страх молотом бил по обонянию, но полные решимости обороняться. Эх, бедняги. Интересно, они хотя бы осознавали, что у них не было ни единого шанса выжить? «Пожалуй, лично прослежу, чтобы всех приняли». Аллакири уважал смелость.

Выделялась маленькая хрупкая фигурка в одном ряду с парнями, и это показалось неправильным до противоестественности. Наверное, поэтому, когда зачарованные культистами звери набросились со всех сторон, он, не оборачиваясь, прошел тенями, чтобы защитить именно ее, и лишь долей мгновения позже, выходя из теней, понял, что перед ним Раал’гар.

Горячка боя, которая сегодня не успевала затихать в крови, напрочь отбила хорошие манеры. Ему было все равно, кого, спасая, грубо толкает к проходу в защитном периметре. Лишь позже, ощутив на руках липкую влагу, а скорее тот самый особый запах, он понял свою оплошность.

Потом снова стало не до того. Разведчики вернулись ни с чем, вдобавок, один из них пропал. След маленького отряда культистов тоже будто растворился. Верд сам рыскал волком до глубокой ночи, пока не нашел труп.

Позже, едва волоча ноги и из последних сил сдерживая оборот, который все равно не сможет завершить, Теневой волк поднялся на свой этаж. Хотелось кричать, но даже если бы он себе позволил подобную роскошь, то и на это не было сил. Татуировка на шее не сияла, а полыхала так, что освещала половину темного холла. Ощущения, мягко говоря, не из приятных. Все равно как если бы жгли огнем. Об этом, впрочем, Верд знал не понаслышке.

Вот она – его ветвь, но сначала стоит передохнуть… Он устало прислонился к стене, а затем медленно сполз на пол. Тут-то его и обнаружил Ханимус Каррэ.

Первым делом ректор его накормил. Спрашивается, откуда у главы Академии с собой ночью целая сковорода жареного мяса с подливой? Сначала Верду казалось, что он не сможет проглотить и малюсенький кусочек, но через минуту уже рвал зубами и глотал, не жуя. В голове немного прояснилось, защитная татуировка больше не пекла, а ноги снова согласились держать.

– Спасибо, – все что он смог сказать.

Как раздевался и ложился, Теневой волк не помнил. Принимал ли душ? «Похоже, да».

Сквозь занавески пробивался неяркий свет. «Утро или вечер? И какой день? Еще сегодня или уже завтра?» Окна всех комнат этой ветви выходили на восток, так что, скорее, – вечер. Сильно хотелось есть и пить. За пищей придется отправиться в столовую, где для его отряда организовано круглосуточное питание, а вот предусмотрительно оставленный заботливым Ханимусом большой графин с водой стоял на столике подле окна.