Я наткнулась на какой-то угол, лихорадочно ощупала его и обогнула. Где я оказалась, я не понимала. Я никогда отсюда не выберусь.

Тихо захныкав, я вытерла нос затвором пистолета и попыталась сориентироваться. Спокойно. Здание прямоугольное, пусть длинное, хаотично заваленное хламом и многократно перестроенное, но здесь нельзя заблудиться. Плохо, что совсем темно. Плохо, что Эмиль в двадцати метрах и придется пройти рядом, чтобы попасть к выходу.

Я задержала дыхание, чтобы услышать Эмиля и начала задыхаться.

Нет, не уйду. Я прижала руку к глазам и беззвучно всхлипнула.

Зачем я села к нему в машину?

А что мне оставалось делать?

Я спиной вжалась в холодную стену и расставила ноги для устойчивости, выпутавшись из длинного подола. Крепко перехватила рукоятку пистолета, страхуя запястье второй рукой, и опустила ствол вниз.

Нужно перевести дух. Я подняла голову, присматриваясь к темноте и крикнула:

– Эмиль!

Деревянные доски тихо потрескивали. Как бы не провалиться вместе с полом. Хотя, почему нет? Это лучше того, что я собираюсь делать.

Впереди появился темный силуэт, заслонив лампочку. Эмиль не прятался, не пытался выбить пистолет – он меня не боялся.

– Правильное решение, – сказал он.

Я подняла пистолет.

– Ты просто не знаешь, что я решила.

Он пожал плечами и достал из кармана руку, сжатую в горсть.

– И что же? – как кости, Эмиль выбросил по одному мои патроны. Они падали на пол с металлическим звяканьем. – Ты когда-нибудь поумнеешь?

Колени ослабли, будто ноги превратились в желе. Я боялась достать обойму и увидеть, что она пуста. Я сама позвала его и даже не убедилась, что пистолет заряжен, хотя он побывал у Эмиля в руках.

Я метнула в него бесполезное оружие и, подхватив юбку, бросилась в сторону. Он поймал меня двумя руками и дернул на себя. Я оттолкнулась ногами, повисла, но он держал – я слишком легкая, чтобы бороться.

– Не дергайся! – рявкнул он. – Хватит! – но я извивалась как червяк.

Я надеялась, он не сможет долго противостоять: он ранен, рука должна чертовски болеть – и я угадала, хотя реакция оказалась не той, которую я хотела. Он разозлился.

– Прекрати!

Эмиль стиснул меня так, что затрещали ребра и отшвырнул в сторону.

Я едва успела прикрыться, прежде чем меня вмяло в стену. Секунду, как показалось, ничего не происходило, и вот я скорчилась на полу в трухе и щепках, а сверху сыпались проломленные доски. Бок горел от боли, левую сторону свело судорогой.

По хрусту мусора и щепок я поняла, что Эмиль идет ко мне.

Он надвигался неотвратимо, жалобно зазвенело стекло под ногами, он ударил в стену, выламывая доски, и нырнул в проделанную дыру. Я поняла, что сейчас будет. Я его достала.

– Нет, нет, нет, Эмиль. Не надо, – я попыталась уползти.

Я была готова обещать что угодно, только бы он меня не трогал. Дыхание сбилось, я часто дышала, забыв про горящий бок. Сзади была стена, деваться некуда – надо вставать, но я не могла.

Он остановился, возвышаясь темным силуэтом.

– Отпусти меня, – попросила я в последнем порыве спастись.

Я замерла, съежившись. Я знала, что это значит. На меня не охотились вампиры, и я не знала чего ожидать, но то, что произошло, было хуже любых ожиданий.

Он бросился, как зверь. Я закрылась руками и заорала – без слов, просто голосом.

Три года я знала Эмиля, как человека – плохого, но все-таки человека. И все те истории, рассказанные охотниками стали казаться чушью. Так происходит со всеми, кто не сталкивался с нападением, но когда оно случается, уже поздно что-то менять.

Знания усваивают именно так – через боль и кровь. Я всегда думала, что сумею избежать этого. Если быть осмотрительным, сильным – ты сумеешь отразить атаку. Все это бред.

Просто за все эти годы Эмиль никогда не применял ко мне силу по-настоящему.

Он прогрызался к горлу, не обращая внимания на руки, которыми я прикрылась. Тыльную сторону ладони словно проткнуло гвоздем, пальцы стали влажными, и мой муж окончательно обезумел.

Я не могла защититься. Это невозможно. И я решила жертвовать рукой, пусть отгрызет и подавится – главное, не правую.

Инстинкт заставляет нас защищать уязвимое место, и мне потребовалось усилие воли, чтобы убрать правую руку от шеи. Я зашарила вокруг в поисках хоть чего-нибудь.

Он навалился сверху, прижимая к полу. И когда понял, что не может добраться до горла, стиснул запястье и грубо наступил на него локтем. Шея была открыта.

– Нет! – я дернула плечом, попыталась перевернуться на бок, чтобы уйти от укуса, и тут моя рука сомкнулась на чем-то массивном, и я ударила его, целя в голову.

То ли замах оказался слишком слабым, то ли Эмилю уже плевать на боль.

– Как ты меня достала! – рявкнул он и мне в лицо полетели капли крови.

Он выкрутил руку, вынудив меня встать на колени. Через тонкую ткань в колени впились щепки. Взятая на излом рука болела в суставах: ни дернуться, ни подняться, если не хочу оставить ее Эмилю насовсем. Пальцы почти упирались в лопатки.

– Хватит, прошу! Не мучай меня! – в теле, отбитом под Эмилем об доски, я чувствовала каждую косточку.

Он намотал волосы на кулак и рванул в сторону. На шею капнуло чем-то горячим. Слюни, тоскливо подумала я, прежде чем пол резво прыгнул навстречу. Последнее, что я ощутила были щепки, вдавившиеся в щеку.

Шею и плечо свело судорогой, от которой перехватило дыхание. Я заорала, используя последний воздух, и в глазах потемнело.

В темноте сама по себе появилась качающаяся искра. Лампа. Я поняла, что не закрывала глаза, просто они снова стали видеть.

По телу прошла судорога и я закашлялась. В легкие вместо воздуха потек раскаленный металл, я поперхнулась и вздохнула еще раз, теперь – медленно, полной грудью. В разных уголках тела просыпалась боль. Я сжала пальцы, и они послушались, попробовала повернуть голову, но лучше бы я этого не делала! Меня прострелило от шеи до пяток, несколько минут я могла только дышать и молиться. Я застыла, пережидая боль, и никак не могла выровнять дыхание.

Никогда в жизни я не чувствовала себя хуже.

Я моргнула, сгоняя пелену с глаз. Все еще на складе. Одна. Он меня бросил.

Меня тянуло куда-то вниз, как пьяную, и я не сразу поняла, что и так лежу. Ощущение падения сменялось раскачиванием, откуда-то появлялись и исчезали звуки. Я не смогла бы встать, даже если бы захотела.

И тут я поймала себя на том, что звуки реальны. Это не игра воображения – скрипели ворота, словно раскачиваясь на ветру, звучали голоса.

«…машина была, это точно…»

«…где-то здесь…»

«…говорил же проверить».

Я оторвала голову от пола и прислушалась. Кто это? Не Эмиль, точно. И я не настолько наивна, чтобы рассчитывать на спасение.

Неужели он меня продал, и вампиры пришли за мной?

Я привстала и меня повело, я сидела, зажмурившись и ждала, пока мир перестанет вращаться. Надо встать, если не хочу, чтобы меня сожрали еще и эти.

Я швырнула в Эмиля пистолет, он высыпал патроны – все это где-то здесь.

Пересилив боль, я поползла, шаря руками по полу. Все что угодно – куски прогнившего дерева и штукатурки, консервная банка, старый башмак, тряпки, но не то, что нужно. Наконец, я наткнулась на россыпь патронов и собрала четыре штуки. Пистолета не было. Эмиль забрал его, не оставив мне даже шанса на спасение.

Я бессильно сидела на полу и смотрела туда, откуда доносятся голоса. Пальцы разжались сами собой, роняя патроны. Рука подломилась в локте, и я почувствовала тупой удар – последнее, что я ощутила.

Я разлепила склеенные кровью ресницы. Шею стянула кровавая корка. Горло пересохло, глотать больно и противно, но я сглотнула и сосредоточилась на том, что вижу.

Картинка плыла. Перед глазами полумрак. Я моргнула и поняла – со зрением все в порядке, просто в комнате выключен свет. Напротив двери угадывался силуэт. Это точно не склад.