Я рефлекторно сжала пальцы на его шее. Он прижал меня к себе.

Это совсем не было похоже на Эмиля: абсолютно ничего общего, и без привкуса крови во рту. Не хочу прощаться. В конце концов, можно ведь ненадолго задержаться, забрать вещи и поехать к нему?.. Вряд ли он откажется, правда?

Его рука полезла под блузку, деликатно, но щекотно и отрезвляюще. И тут меня что-то дернуло, словно ангел-хранитель подергал за плащ: какого черта я стою здесь, целуюсь с ним, и размышляю, не залезть ли ему в штаны? Он ведь меня чуть не пришил.

Но Влад так крепко притянул меня за поясницу, что сомнения становились все менее и менее уверенными…

— Ни хрена себе! — произнес приятный тенор с хрипотцой откуда-то сбоку. — Это не твою Яну там тискают?

Ласковые руки под блузкой исчезли, и Влада впечатало в стену рядом со мной. Феликс, ухмыляясь с какой-то радостной злобой, вдавил его лицом в кирпичи и приставил к голове пистолет. В слабом рассветном свете блеснула сережка в ухе, глаза закрыты солнцезащитными очками.

— Ты что лезешь к чужой жене? Бессмертный, что ли?!

Я не успела испугаться, не успела среагировать, а самое главное — не успела вытащить оружие.

Вместо Влада передо мной уже стоял Эмиль.

Я стремительно положила ладонь на кобуру, и он перехватил запястье. Со стороны это выглядело, словно он быстро взял меня за руку, но пальцы сжались, предупреждая.

Каждая мышца в теле превратилась в камень. Я застыла, спиной вжимаясь в стену. Эмиль смотрел в глаза и молчал, лицо напоминало застывшую маску — ни одной эмоции. Задыхаясь от страха, открыла рот, но никак не могла вдохнуть. Меня затрясло, как неверную жену, которую поймали с любовником. Только он мне не муж. Вообще никто.

— Отпусти, — еле слышно попросила я.

Да, я совершила глупость. Не нужно было сбрасывать его звонки. Он же всегда давал выбор: приезжай, Яна, или я приеду сам.

Однажды Эмиль сказал мне: в жизни есть два главных навыка — умение держать лицо, и умение держать паузу. Он наклонился так низко, что я рассмотрела зрачки: слегка расширенные, но, похоже, он еще в эффекте.

Он молчал, пока у меня отнимались ноги.

— Слышь! Это вампир, — Феликс проверил зубы. Голос звучал удивленно и разочарованно. — Не в эффекте! Без оружия! Ты кто такой, что моей невестке под юбку лезешь? — зарычал он, напирая голосом, уверена, что и стволом тоже.

Эмиль заинтересованно взглянул в их сторону, и я тоже решилась.

Феликс предплечьем прижимал шею Влада к стене, скалясь с такой яростью, словно хотел укусить.

— Вампир? А говорила, встречаешься с Андреем, — Эмиль повернулся ко мне.

Пальцы на запястье сжались сильнее. Боль отрезвила. Какого хрена он себе позволяет? Он еще не понял, что поздно диктовать условия, что расклад уже другой, и я не обязана хранить верность до гроба?

Мне он ее вообще никогда не хранил.

— Отпусти! — разозлилась я. — Тебя это не касается, понял? Мы в разводе!

У него дернулся глаз. Я выбрала очень неудачные слова.

— Вижу, ты не понимаешь, Яна, — Эмиль выдернул из моей кобуры пистолет и направил на Влада. — Давай я пристрелю его у тебя на глазах, чтобы до тебя дошло. Или я, или никто. Знаешь почему? Если сейчас увидят, что мою жену и городскую охотницу валяет другой, меня убьют в тот же день.

Я попыталась вырваться, но добилась только того, что чуть не оторвала себе руку.

Не будет он стрелять — не в нашем дворе, где нас знают.

— Чего ты к ней пристал? — я не сразу поняла, что Феликс обращается к Эмилю. — Иди сюда! Давай этому наваляем!

— Придержи его, — Эмиль опустил пистолет, потом сунул его за ремень. — И лицо разбей. А мы пойдем, поговорим наедине.

Он потянул меня за руку, я рванула обратно к стене. Не хочу с ним наедине разговаривать! Он мог просто отволочь меня силой, даже исключая эффект крови Эмиль почти в два раза тяжелее меня, но ведь соседи увидят… Если повезет, кто-нибудь вызовет полицию.

Кого я обманываю. Никого они не вызовут.

— Опять не понимаешь по-хорошему! — он за запястье подтянул меня к себе и обхватил так сильно, что затрещали ребра.

Я как будто попала в тиски — не вдохнуть. Как следует придавил и взял на руки. Я брыкнулась, замычала ему в плечо, и Эмиль ладонью прижал к себе мою голову, почти перекрывая воздух.

Какая же он сволочь. Если нам кто-то встретится по дороге, подумают, что мы снова вместе, вот и все. Люди всегда видят только внешнее. И никогда — суть.

Он приятно улыбнется, поздоровается, поцелует меня в висок — и все пройдут мимо.

Соседи решат, что муж несет меня домой после ночной гулянки. Может, даже за нас порадуются.

— Тихо, Яна, — сказал он на ухо, пока тащил меня наверх. — Хочешь, чтобы твой приятель выжил, заткнись и не беси меня.

Дверь он открыл своим ключом, придерживая меня одной рукой.

Только мы оказались в прихожей, залитой слабым серым светом, как Эмиль за горло прижал меня к стене. Спустил руку ниже — на грудину, не давая отойти. Ладонь давила так сильно, что я едва могла дышать. Он выдернул из-за пояса пистолет и приставил к голове.

Какого черта? За один поцелуй? За то, что ему отказала?

Он не выстрелит. Я точно знаю. Он не станет в меня стрелять, не в нашем доме. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы он не выстрелил.

Но плотно сжатые челюсти и немигающий взгляд говорили обратное. Я рассматривала проступившие морщины вокруг глаз, верхняя губа вздернута. Клыки и остроконечные зубы влажно блестели в рассветном свете.

Стволом он давил так сильно, что запрокинул мне голову. Когда дуло упирается в лоб, это больно. Металл ледяной и жесткий, и ты не знаешь, что будет дальше. Кто это ощущал, никогда не станет прежним.

— Ты меня предала, — процедил он. — А я и так слишком долго тебя терпел. Где ты спуталась с Егором Живцовым? Где он?

И тут я поняла, почему он приехал. Это имя я знала.

У меня остановилось сердце.

— Я бы никогда тебя не предала, — промямлила я. — Если тебя поддержала, то пойду до конца. Обещаю, Эмиль. Не стреляй.

— Хватит врать! Вас видели вместе! — заорал он. — Ты таскалась с ним по городу! Прекрати мне врать, Яна!

— Я не знала, что это Живцов! Клянусь! — закричала я, когда стволом он отвернул мне голову в сторону, вдавливая щекой в холодную стену. — Я всегда была за тебя, Эмиль, жила с тобой!

Я специально напирала на личное. Хотела напомнить, что нас многое связывало — даже постель. Если он вспомнит, что раньше была на его стороне, может, и сейчас в это поверит.

— Правду, Яна. Я жду.

Вывернутая шея болела, как от судороги.

— Я все расскажу… А если пощадишь вампира внизу, покажу, где засела его группа.

Эмиль подумал и опустил оружие. В глазах была пустота: я так и не поняла, он пугал меня или правда был готов выстрелить?

— Спать хочу, — неожиданно вздохнул он. — Сделай кофе.

Он ушел на кухню, словно ничего не случилось, а я опиралась на стену и еле стояла на дрожащих ногах. Взглянула в зеркало: глаза потрясенные, на лбу ближе к виску остался красноватый отпечаток от дула.

Я пошла за ним. Эмиль стоял у окна и смотрел вниз. Пистолет еще в руке. С тех пор, как он ушел, здесь не многое изменилось. От этого вдвойне неприятно было видеть его в моих интерьерах — это напоминало о прошлом. Словно мы снова вместе.

Он правда думает, что я буду что-то для него делать?

Я упала на стул и закрыла лицо руками, пытаясь прийти в себя. Меня трясло, как бывает после внезапной волны адреналина. Если честно, я тоже хотела кофе, но не сейчас же…

— Яна.

Я подняла голову: Эмиль протягивал мой пистолет рукоятью вперед. Он что, успел подменить патроны на вишневые косточки? Я выщелкнула обойму — все на месте.

Впрочем, бояться ему нечего. Руки тряслись так, что пистолет ходил ходуном. Я не глядя сунула его в кобуру.

Эмиль вернулся к окну, и на свету я впервые заметила, какой он бледный. Не видела его днем с прошлой осени. Старый загар выцвел, но в искусственном освещении это не бросалось в глаза. Стала заметна рыжеватая щетина вокруг рта — безрадостного и жесткого. Такое впечатление, что Эмиль получил ужасные новости, только я не понимала, какие.