Вкоридорах Хортес Холл давно уже не сновали слуги, так что не боясь быть застигнутой за столь неблагоролным делом, я приоткрыла дверь чуть шире и превратилась в слух.

— Это позволит им обоим расслабиться, — убедительно звенел голос Змеюки. — Они побеседуют, познакомятся ближе. Согласись, ведь на семейном ужине это попросту невозможно!

Умело давит! Резонные доводы приводит.

— Не знаю, — сомневался дядя. — Тилья желает прежде окончить академию. Думаю, моя сестра не одобрила бы подобного, я ведь я обещал заботиться о ее дочери.

Я стиснула кулаки и закусила губу. Мамочка, почему ты оставила меня так рано? Я сейчас так в тебе нуждаюсь! Слезы затуманили взор, и я крепко зажмурилась, прислонившись лбом к стене.

— И потом, разве ты забыл, что за нравы царят в академии? Эти же сплошь вечеринки, соблазны и свободная любовь. Молодёжь отрывается по полной, вырвавшись из-под родительской опеки. Только вот последствия выражаются обычно в денежном эквиваленте. Кому потом придется все это расхлебывать?

От негодования у меня даже дыхание перехватило, и прояснилось в глазах. Это она на что сейчас намекает?!

— Исса, Тилья планирует стать врачевателем, у нее отличные отметки. Не думаю, что у нее в голове только вечеринки и... Хм. Свободная любовь, как ты выразилась.

— Пусть так, но что будет потом? Ты будешь годами в нее вкладывать средства, а он примется лечить бродяг за гроши в какой-нибудь дыре вроде Сатор-Юти?

— Ну почему же сразу дыре? — возмущенно поинтересовался дядя.

— Полагаешь, ее сразу же возьмет в помощницы Октябрь Эллэ? — скептично хмыкнула Лаисса, упомянув имя лисного императорского доктора.

А вот из кожи вон вылезу, но стану лучшей на факультете, а потом попрошу Кассандру мне поспособствовать с трудоустройством. Октябрь Эллэ ее родной дядя в конце концов, и ее-то точно выслушает.

— Тилья молода и неопытна, правильно ты сказал. Стоит девушке вроде нее остаться без твердой руки, и тут же наделает глупостей. От скуки спутается с каким-нибудь пройдохой, тот вскружит ей голову и враз лишит наследства!

Я едва сдержалась, чтобы не ворваться и не высказать, все, что думаю. Лишь любопытство удержало на месте, и страх, что она выложит как на духу мой секрет, да еще и вывернет все так, что дядя прямо с утра и выдаст меня за Иртона.

— Ты преувеличиваешь. Тилирио благоразумная девушка, у меня нет повода в ней сомневаться.

Спасибо дядя. Я не забуду эти слова.

Лаисса расхохоталась.

— О! Уверяю, это произойдет даже раньше, чем она закончит учебу. Тогда-то попомнишь мои слова!

— Да что ты такое говоришь, Лаисса! Ты нарочно пытаешься меня разозлить?

Дядя вскочил со стула и нервно пересек кабинет. Змея скользнула следом, положила руки на его плечи и понизила голос. Сейчас я еле-еле ее слышала:

— Раш, твоя племянница порочна до мозга костей, — принялась петь она. — Как ты можешь этого не видеть? Вы, мужчины, порой, как слепцы, но, поверь мне, познав однажды радость плотских утех, она уже не сможет остановиться, пока не скатится окончательно. Она опозорит тебя и весь род Хортес. Прими меры, пока еще не поздно,

Я вцепилась зубами в палец, чтобы не заорать от гнева. Вот кто бы только говорил про порочность!

Однако же дядя замялся, и я испытала глубочайшее разочарование. Да как же так?! Он что, правда ей верит? Нет, она. ОНА! Требует, оставить меня наедине с этим старым извращенцем, убеждая его, что это нормально, но обвиняет меня в чересчур легком отношении к жизни? И дядя тоже хорош! Я выросла у него на глазах и ни разу не давала повода в себе усомниться, а он!

— Лаисса, моя племянница хороша собой и воспитана. К тому же у Тилирио есть собственное поместье. Правда, девочка еще слишком неопытна, чтобы управлять им, но придет время, и она научится...

— Чему-то другому научится она, Раш! — перебила Змея. — Ну открой, наконец, глаза! Я не удивлюсь, если твоя племянница уже ввела во грех твоего собственного сынаъ

— О чем ты?!

— Сандр каждый вечер бывает у нее в комнате и зачастую поздно уходит. По -твоему, это нормально! Только не говори, что дети дружат с детства и все такое, — слова Змеищи прямо таки сочились скепсисом.

Я окончательно потеряла дар речи, задохнувшись от возмущения. Она покусилась на святое, на самое дорогое, что у меня осталось — на брата!

Дядя пробурчал что-то невразумительное, он тоже не желал соглашаться с подобными доводами, но кровь стучала в ушах, и я не разобрала, что именно он ей ответил. Их уже не было слышно, и я осторожно заглянула внутрь.

Лаисса обвила шею дяди руками, а он ее целовал, сминая рукой зад. Что ж мне здесь точно делать больше нечего, придется отложить разговор о девичнике на завтраъ С пылающим лицом и камнем на сердце я ворвалась в свою комнату и плашмя упала на кровать.

— Хочу в академию... Хочу в академию... Хочу в академию, — шептали почти беззвучно мои губы, и слова терялись, приглушенные покрывалом.

Совершенно обнаженная я стояла на вершине холма. Вокруг, куда не кинь взгляд, расстилалась багровая пустошь, переходящая у горизонта в темное сумрачное небо. Дул пронизывающий ветер, но я не ощущала его порывов, ведь меня защищало что -то вроде марева или... тени? В тенях терялись босые ступни, а стоило пожелать одеться, как тени соткались в платье старинного фасона — с корсетом, открытыми плечами и пышной юбкой, подол которой ничем не заканчивался. Красиво и немного жутко.

Почудилось чье-то присутствие, и я медленно повернулась.

— Милорд, Сатем?

Лорд Яррант не ответил, лишь свел к переносице брови хмурясь. Словно бы не ожидал меня здесь увидеть.

— Вы мне не рады? — спросила севшим голосом.

Отчего-то его реакция меня расстроила.

— Я не должен тебя видеть, но отчего-то вижу, — ответил он и пошел ко мне.

Залюбовалась его худощавой, и жилистой точно плеть фигурой. Я помнила, каким стремительным и смертоносным может быть его тело. Сегодня его волосы, не были стянуты шнурком, а свободно свисали на спину, и их концы терялись в тенях. Сами были тенью. Я вдруг поняла, что не знаю, где кончаются они и начинается мое платье. Стоило об этом подумать, как тени шевельнулись, подарив невесомую ласку. Одновременно Сатем протянул руку и дотронулся до моей щеки

Я вздрогнула и проснулась. Часто дыша и обвела взглядом привычную с детства комнату и решила, что так намного лучше, чем кошмары.

— Кошмар! — Кэсси, состроив неподражаемую физиономию, уставился на первую полосу газеты. — Вы это видели?!

Вопреки обыкновению, дядя тоже выглядел взволнованным, кажется, он сегодня еще до завтрака изучил прессу.

— Пожалуй, это весьма странно. А ведь вы вчера были там! Знал бы, ни за что не позволил бы вам туда отправиться.

Брат принялся в красках рассказывать про уличных проповедников и про то, что «совершенно случайно» там же встретил принца Вердериона, тем временем я забрала у него из рук газету. Громкий заголовок гласил «Самоубийство в столичном Храме Великой Матери». Полагаю, мое лицо, когда я его прочла, мало чем отличалось от того, что изобразил Кэсси. Брови просто сами поползли наверх.

Жрец Храма Великой Матери совершил самоубийство. Его обнаружил один из младших друидов-природников, который как обычно пришел вечером наводить порядок. Безопасники отрицают вероятность преднамеренного убийства...

— Довольно глупостей! — Лаисса вырвала газету у меня из рук и добавила, с приторной улыбкой: — Леди не стоит с самого утра портить себе настроение. Оставь это мужчинам, а нас ждет более приятное времяпрепровождение.

— Что ты имеешь ввиду? — задала вопрос, уже понимая, что ее «уговоры» вчера подействовали.

— Раш? — Змея повернулась к дядюшке.

— Тилирио, кхм! — тот неловко заелозил на стуле, что было совершенно нехарактерно для лорда Хортеса. — Лорд Иртон желает сегодня пообедать с тобой. — Вдвоем. Я дал согласие, если, конечно, ты не против.