По правде говоря, я понятия не имела, как себя с ним вести.

— Иди, — повторил он. — Я тебе еды заказал, жду доставку.

Рядом с его рукой стакан. Я стояла в проеме, цепляясь за косяк — то ли пойти лечь, то ли войти. Выбрала компромисс и осталась на месте.

— Завтра уборщица придет. Здесь невозможно находиться, — он залпом допил и откинулся на спинку стула. Протер лицо ладонями, сгоняя сон, нащупал ремни на плечах и начал стаскивать кобуру, словно только опомнился. — Останусь у тебя. Не хочу никуда идти.

Оставайся, мысленно ответила я, хотя он не спрашивал.

— Почему ты молчишь? Тебе страшно?

— Нет, — я вошла, словно пыталась что-то ему доказать.

Эмиль наблюдал за мной застывшими глазами. Я села напротив и просто сидела, гоняя крошки на грязном столе. Свою половину Эмиль убрал — он ненавидит беспорядок.

В конце концов, он наклонился и раздраженно смахнул мусор на пол.

— Не убегай больше. Я тебя никому не отдам, — резко сказал он. — Уйдешь к другому, я его пристрелю.

Я усмехнулась, глядя в стол. Я поняла тебя, Эмиль.

— Привыкай ко мне заново. Со временем ты меня простишь. Поймешь, что я не мог по-другому. Я тоже рисковал, или нет, Яна?

Кто спорит. Цель ведь для тебя главное. Ради нее ты ничего не жалел — ни меня, ни себя.

— Иди, ложись. Я хочу остаться один.

Я поднялась, когда он добавил:

— Тебе сейчас плохо, но это пройдет. В голове станет пусто, и в душе тоже. Тогда сможешь жить.

Нет, Эмиль. Это у тебя все внутри сдохло, я еще живая.

— Ты ранен? — спросила я.

Он покачал головой. Да, не похоже, но я прекрасно его знаю — если он, как всегда, терпит, то ночью меня может ждать неприятный сюрприз. Не хочу верить на слово.

— Покажи, если хочешь остаться.

Эмиль быстро расстегнулся и развел полы в стороны. Старые раны уже зарубцевались, а новых не было. Отлично.

Я вышла в прихожую и услышала приглушенный звонок телефона. В кухне его слышно не было. Телефон я нашла в кармане куртки, которую Эмиль повесил в шкаф. Конечно, куда еще.

Я взглянула на экран: номер незнакомый. Поразмыслив, я спряталась в ванной, на полную выкрутила холодную воду и только тогда, надеясь, на шумовую завесу, ответила:

— Да?

Мало ли, кто, вдруг Андрей. Но это оказался Феликс.

— Яна? Что у вас произошло? — голос был слабым и раздраженным. — Где Эмиль?

Значит, Алена все-таки до него добежала. Я села на бортик ванны, рассматривая себя в зеркало. Все отлично. Это я, и я здесь.

— Не знаю. Мы поговорили, и он ушел, ничего страшного.

— А что у тебя с голосом? — подозрительно спросил он. — У тебя проблемы или что? Ты не врешь?

Моя проблема торчит на кухне.

— Все нормально, — повторила я. — Расскажи, что происходило в зале, пока меня не было?

— Можно в другой раз? — злобно спросил он. — Извини, мне не до расспросов, пятую пулю из себя выковыриваю!

— А на Эмиле нет ранений, — заметила я, и прикусила язык. Откуда бы мне знать, есть они или нет, если бы не проверила.

Но Феликс не заметил заминки.

— Потому что они все на мне. Он мной закрылся!

— Серьезно? — я не сильно удивилась. — Слушай, нам надо встретиться и поговорить. Ты сможешь завтра?

Я задумалась, какое выбрать время. Если Эмиль останется на остаток ночи, то и на день, скорее всего тоже.

— Давай вечером, — предложила я.

Феликс что-то буркнул в ответ и отключился. Я не стала настаивать — у него были дела поважнее. Доставать свинец, например. Какое-то время я сидела и смотрела под ноги, ковыряя пальцами кафель. От этого важного занятия меня отвлек Эмиль.

— Яна, открой.

Вода еще шумела, и я не услышала, как он подошел к двери. Наверное, хочет привести себя в порядок. Я открыла и села обратно, смотрела, как он моет руки в ледяной воде, не чувствуя температуры, трет лицо, пытаясь избавиться от засохшей крови.

Странно, но напряжение ушло. В его присутствии я чувствовала себя расслабленно, наверное, впервые за три года. Необычное ощущение.

— Ты прикрылся братом? — спросила я.

— И что? Это его проблемы. В конце концов, я его защищал. Кровь осталась на шее?

Я отвела слипшиеся волосы в сторону. Ему целиком нужно мыться, но кто я такая, чтобы спорить? Я отрегулировала воду до приемлемой температуры, набрала горсть воды и растерла кровавое пятно. Как он и хотел, я смываю с него кровь. Всегда добивается своего так или иначе.

— Когда он приехал, клялся и валялся в ногах, что не будет проблем! — Эмиль слегка оскалился, но не на меня, а так, безадресно. — Вот к чему привела моя сентиментальность.

Да, проблем от Феликса много. Охотники, Вацлав, уже покойный Вадим… Таких совпадений не бывает. Я мыла ему шею и вяло над этим размышляла.

По собственной инициативе прикасаться к нему было неловко, словно я делаю что-то запрещенное. Хотя чего тут стесняться. Он был моим последним мужчиной, и мой последний танец тоже был для него.

Эмилю, кажется, тоже пришла идея о душе — он включил воду и начал расстегивать ремень.

— Не раздевайся при мне, — попросила я.

— Иди, ешь, — сказал он. — Тебе ужин привезли. Я скоро приду.

На кухне меня ждала коробка с эмблемой известного ресторана, внутри оказался горячий бифштекс. Хорошо. Я так давно не ела, что очень рада была его видеть.

Есть еду, оплаченную Эмилем, было неловко — словно это вновь делало меня уязвимой. От запаха мутило, но стоило опробовать, как я вошла во вкус. Результат кровопотери.

Краем глаза я увидела, как Эмиль прошел мимо кухни, обернув бедра полотенцем, и услышала, как он роется в шкафу в поисках одежды. Он вел себя как дома. Как так вышло, что он сумел просочиться сюда, снова влезть мне под кожу. Последние полгода псу под хвост. Стоило от него бегать, если все закончилось так.

Сам он уже не уйдет, он вел себя так, словно это его дом, а я его жена. В общем, вел себя, как обычно. Теперь у меня занято. Интересно, сегодня я буду спать одна или с ним?

Оба варианта пугали одинаково.

Полицию соседи все-таки вызвали.

Я сидела на кухне, пока Эмиль с ними разговаривал. Он мог одеться, но вышел в полотенце, как был — смутить их, чтобы поскорее уехали. Я слушала, как приятным голосом он объясняет, что помирился с женой, извиняется за беспокойство, что-то плетет о «горячих точках», когда его спросили про шрамы.

Мне тоже пришлось выйти показаться — я подтвердила его слова и улыбнулась. Улыбка далась легко. Я очень сильно устала, так что ушла в свою комнату сразу, как они уехали. Выключила свет, послушала, как Эмиль ходит по дому, и одетая легла в постель.

Утром меня разбудило солнце. Какое-то время я лежала, приходила в себя, разморенная теплом. В сознании сидела заноза, напоминая о чем-то… Что-то произошло. Вокруг талии автоматически сжалась рука, за спиной заворочался Эмиль, и я дернулась, потому что спать ложилась одна.

Я вспомнила, что: Эмиль остался у меня. Дождался, пока засну и забрался ко мне в постель — как это называется?

Он сдавил сильнее. Показалось, что меня обхватил удав и медленно смыкает кольцо. Рефлекс: он еще сонный, а я сопротивляюсь.

Сквозь ткань блузки я ощутила ленивые поцелуи на спине, он поднял руку выше, разминая мне плечо. Это расслабляло, и я притворилась, что еще сплю. Постепенно я вправду начала проваливаться в сон, пока Эмиль не полез к шее, мазнув по коже щетиной. Он прихватил зубами горло, всем телом прижимаясь ко мне, и навалился сверху.

— Отпусти, — я высвободилась и села. — Зачем пришел?

— Сторожу, чтобы не убежала, — он забросил руки на лицо, закрываясь от солнца предплечьями. Я уставилась на клыки между расслабленных губ. Мне очень хотелось увидеть его глаза, но как раз их он прятал.

Я встала, задернула шторы, но Эмиль лежал в той же позе, делая вид, что собирается спать дальше. А может и правда собирается: тело расслабилось, дыхание глубокое.