– Я сейчас от тебя избавлюсь, – пригрозила я. – Как от твоих друзей часом раньше!

Он вел себя развязно по сравнению с тем, каким скромным был минуту назад. Остальные вампиры тоже расслабились. С лестницы был хороший обзор, все стояли, как на ладони и я видела, что охрана перестала быть напряженной. Они попробовали мэра на зуб и он не огрызнулся – значит слабее. У вампиров все просто устроено, как у других хищников.

– Кармен, все нормально, – произнес Андрей. – Стреляй, но не насмерть.

Рука дрогнула, и ствол подпрыгнул на несколько сантиметров, палец замер на скобе – я не знала, давить или нет. Он словно предупреждал о чем-то, голос звучал уверенно, с тайным смыслом, будто я должна сделать это ради нас.

Может, его беспокоит, что я начала спорить и поставила авторитет Эмиля под сомнение, отказавшись выполнять приказ? Второй раз меня просить не пришлось. Я прицелилась и выжала спуск. Этого мало кто ожидал: звук выстрела прокатился по фойе, Андрей и Эмиль пригнулись, а вампиры, успевшие почувствовать себя смелее, шарахнулись назад.

Пуля ударила усатого в плечо, и он отлетел на стену. Ранение, не смертельное, но страшно неприятное, сбило с него спесь. Он заорал, зажимая развороченное плечо – сустав и кости наверняка вдребезги. Хорошая месть за мои разбитые губы.

– Молодец, – похвалил меня за выстрел Эмиль, как любимую собаку.

– Да пошел ты, – процедила я сквозь зубы.

– Тихо, Кармен.

Вампир обернулся, на лице застыла маска ненависти и боли. Если бы он мог, расправился бы с Эмилем на месте.

– Зачем ты делаешь его мэром? – заорал он на Андрея. – Кто он такой, зачем тебе нужен? Ты же отказался от власти!

– Правильно, – подтвердил тот. – Поэтому мэр теперь он.

– Это что, месть? Хочешь отдать город слабаку? Даже охотник слушается тебя, а не его!

– Ца, – поправила я. – Я охот-ни-ца! Девушка.

– …Он никто, не заставляй ему подчиняться!

– Размечтался, – парировала я. – Без таких подчиненных обойдемся.

– Сволочь!

На мгновение он убрал руку, из раны хлынула кровь – на дорогой пиджак и мраморный пол. Он был зол, раздражен, его поза выражала ярость, но вампир не собирался бросаться в бой – это была ярость побежденного.

Вампиры, сгрудившиеся в проходе, оторопели. Один из них, стоявший дальше всех, вдруг поднял руки и попятился. Я отпустила его, пусть бежит, раз признает, что это не его война. Некоторые отходили, предпочитая сбежать, чем умереть. Ну-ну, они ведь не знают, сколько осталось патронов. Может, думают, у меня тут ящик за углом?

Руки устали, и я подняла УСП стволом вверх. Напряжение обошлось дорого – у меня болел каждый мускул. Эмиль спустился, перешагнул через мертвое тело и остановился перед вампиром.

– Им это не нравится, но они выступают за меня, – сказал он. – Не принимай это за слабость, это внутренние распри. Я не дам тебе гарантий. Ты пришел в мой дом и я тебя убью, если ты не уйдешь.

Где-то я это слышала, черт побери. Кажется, похожими словами Всеволод объяснял моему мужу, почему пустит его в расход. Быстро же Эмиль стал таким же.

Вампир попятился, скуля сквозь зубы. Он мог повернуться и уйти, но боялся оставлять нас за спиной – он уходил, не отрывая от Эмиля взгляд.

– Больше не побеспокою, – пробормотал он. Его соратники покинули крыльцо. Через открытую дверь я видела, как они направились к воротам. Скособочившись на раненую сторону, усатый выскользнул в дверь и исчез из виду.

Вампиры разбегаются. Прекрасно. Я выдохнула и встала с одеревеневшего колена. В лодыжке пульсировал очаг боли, слишком долго простояла без движения.

– Поздравляю, – бесцветно сказал Андрей и отшвырнул бутылку.

Стекло разбилось о мрамор, и на светлом полу расползлась лужа крови.

Эмиль обернулся, нашел меня глазами, потом перевел взгляд на труп.

– Его надо убрать.

– Давай лучше сам, – ответила я и сунула пистолет в кобуру.

Руки тряслись, будто под электрическим напряжением. Я сосредоточилась на том, чтобы не свалиться с лестницы и медленно спустилась, опираясь на перила. Сзади подошел Андрей и потрепал меня по плечу:

– Хорошо справилась. Я думал, ты со страху всех перестреляешь или еще чего выкинешь, а у тебя нервы как канаты…

– Просто устала, – пояснила я. – Обычно я не такая стойкая.

– Ну все, расслабься. На сегодня гости закончились. А завтра это уже его проблемы, – Андрей кивнул в сторону двери. – Так что все нормально.

Он похромал к выходу, подволакивая ногу. Андрей постоял на крыльце, оглядываясь, и показал мне большой палец – все спокойно. Через окно я увидела, как он открыл дверцу машины мэра, обшарил ее и зачем-то полез в багажник. Через секунду я увидела в руках автомобильную аптечку и отвела взгляд.

Все действительно нормально. Для меня все закончилось, а остальное – его проблемы. Я стояла одна в залитом кровью фойе дорогого особняка и не могла поверить, что все закончилось. И это сделала я. Перестреляла всю городскую верхушку вампиров, спасая себе жизнь.

Лазарь был бы в шоке.

Я усмехнулась и пошла искать, во что можно переодеться. Вся одежда в крови, я не могла появиться в таком виде на улице. Раз Виолетта жила здесь, вещи найдутся. Логика меня не подвела: я отыскала пару черных джинсов, рубашку и более-менее подходящую куртку. В ванной я умылась и оттерла кровь со всех открытых участков тела. Бинты на руках и шее снова промокли, но менять их лень – на руки я натянула пару трикотажных перчаток, а шею скрыла под шарфом. Главное, добраться до дома, а там приведу себя в порядок.

Когда я снова спустилась в фойе, Андрей куда-то пропал, а вокруг Эмиля хлопотали девушки. Я смотрела, как Рената рыдает у него на плече и причитает Аннушка, и не понимала, чего они в нем нашли. После всего пережитого у меня к нему были одни претензии.

Я отвернулась, глядя через фойе в конец коридора левого крыла. Он заканчивался окном и за ним начинались сиреневые сумерки. Я была больше суток на ногах, у меня болело все тело, а впереди расстилались туманные перспективы и абсолютное незнание, что будет дальше. Нужно привыкать к новой жизни, но я не представляла, как ее начать.

Поймав взгляд Эмиля, я сказала:

– Нам нужно поговорить.

Он отпустил Ренату и резко перебил Анну Львовну:

– Подожди меня где-нибудь. Найди комнату.

Он жестом пригласил меня наверх и мы поднялись. Я не хотела идти в спальню, но Эмиль не заставлял, он открыл ближайшую дверь и мы оказались внутри. Кажется, это был какой-то кабинет: стол у окна, стеллажи. Я закрыла дверь и привалилась к ней спиной, не в силах выдавить ни слова.

Эмиль стоял напротив окна, сложив на груди руки. Если бы не кровь и ожоги, он выглядел бы как обычно…, словно только что пришел с работы и застал меня за чем-то, что ему не нравится. Совершенно обычный, недовольный взгляд.

– Домой в таком виде не приходи, – вдруг сказал он.

Я улыбнулась. Шутка мне понравилась. Представляю, как я смотрюсь в вещах с чужого плеча, вся растрепанная и больная.

– Ты тоже. Выглядишь, как дерьмо.

Эмиль остался непроницаемым. Едва ли я юы набралась храбрости сказать это еще сутки назад. Но теперь, думаю, я могу позволить себе больше, чем раньше.

– О чем ты хотела поговорить?

– О многом… Не знаю. Хочу задать вопрос, который мучил меня три года.

– Спрашивай.

– Почему меня заставили выйти за тебя замуж? Что тогда произошло?

– Это настолько важно?

Я глубоко вздохнула. Они договаривались без меня. Когда меня вытащили из подвала и отвели к Всеволоду, все уже было решено – меня ни о чем не спросили. Так что да, я хотела знать, из-за чего мне разрушили жизнь. Но как ему объяснить? Ведь это я от него зависела, я была вынуждена мириться со всем, что он творил, и у меня не было права задавать вопросы.

Теперь я это право заслужила, и первое, что хочу узнать – почему?

– Да, Эмиль. Важнее, чем все остальное.